Однако стоит им оказаться на территории клуба, как они тут же об этом забывают и превращаются в полоумных экстремалов, готовых сигануть с самолета на высоте птичьего полета. Меня дрожь пробирает от одного их вида. – Гейл в подкрепление своих слов передернула плечами. – Неужели им мало адреналина от торгов на бирже?

– Не нам судить богатых мира сего, – перефразировал мистер Бэллет известную поговорку. – Ты поняла, Гейл, к чему я все это говорил?

Она помотала головой.

– Сейчас июль, середина лета, затишье, мертвый сезон. Тиражи всех изданий падают, доходы, соответственно, тоже. Нам необходимы спонсоры и рекламодатели. Где же их взять, а?

Наконец Гейл поняла, к чему клонил редактор.

– Мистер Бэллет, позвольте нам с Рейчел идти. – Джефри уже поднялся со стула.

Молодая привлекательная брюнетка, сидевшая рядом с ним, тоже.

– Да-да, вы свободны. Стейси, ты тоже можешь идти. Проверь корреспонденцию.

Стажерка улыбнулась и вышла из кабинета с таким видом, словно ее отправили на важное задание, а не обрекли на скучную работу в секретариате.

Гейл тоже поднялась, однако мистер Бэллет взглядом дал понять, что ее он пока не отпустил.

Она со вздохом опустилась на стул.

– Гейл, неужели тебе так сложно еще раз написать этот чертов репортаж? Я понимаю, что здесь негде развернуться, проявить свою фантазию, приложить таланты… но пойми, нам нужна хвалебно-восторженная статья об этих чертовых психах, щекочущих себе нервы с помощью парашюта. Видишь, я с тобой абсолютно честен.

– Ронни, отправь в клуб Стейси.

– Стажера? – с сомнением спросил Рональд, словно вообще не принимал Стейси в расчет.

– А почему бы и нет? Она ничем не отличается от той Гейл Сейзмор, которая пришла к тебе пять лет назад. Однако ты отправил меня на задание в первый же день.

– И не прогадал, – с улыбкой добавил Рональд, в задумчивости потерев подбородок.

– Договорились? – весело спросила Гейл, уже празднуя победу.

– Ох, ты роняешь мой авторитет в глазах прочих сотрудников редакции, – сокрушенно произнес Рональд. – Чтобы жизнь не казалась тебе приторно-сладкой, а Джефри с Рейчел не судачили, что ты моя любимица, поедешь на пресс-конференцию, которую завтра дает в «Трансамерика пирамид» Фрэнк Хантингтон. Вряд ли что-то сенсационное, но кто его знает…

Гейл тяжело вздохнула, предчувствуя долгую скучную пресс-конференцию. Однако отпираться нельзя, иначе даже сверхлиберальный редактор покажет зубы.

– Хорошо.

– Позвони и уточни время. Гейл, сделай из этого конфетку.

– Постараюсь, Ронни.

– Запомни: я в последний раз иду у тебя на поводу, – со вздохом сказал Рональд Бэллет прежде, чем Гейл вышла из его кабинета.

Сколько раз он уже произносил эту фразу вслед этой сотруднице редакции?!

Гейл снова зевнула.

Не хватало только уснуть за рулем, подумала она. Впрочем, после наискучнейшей пресс-конференции, на которой ей только довелось побывать в своей жизни, неудивительно, если она захрапит на очередном светофоре.

Хотя… Гейл поёжилась от холода. Несмотря на то что была середина лета, ездить по Сан-Франциско в машинах с откидным верхом было небезопасно для здоровья. Гейл пробрало до костей от холода. Пронизывающий ветер да еще этот чертов «летний туман» – бич всех жителей прекраснейшего из городов Соединенных Штатов, да и всего американского континента.

Гейл усмехнулась, вспомнив шутку Марка Твена о том, что самую холодную зиму он провел летом в Сан-Франциско.

Жители США считают, что у них два родных города: тот, где они родились, и Сан-Франциско. Это город американской мечты, который они любовно называют Парижем Запада, Золотым портом, Городом у залива, просто Городом или Фриско.

Гейл подобно сотням тысяч юношей и девушек устремилась с Восточного побережья, из родного Ричмонда, чтобы тоже воплотить свою американскую мечту в жизнь. Казалось, с тех пор прошла целая вечность, а не каких-то пять лет.

Безусловно, она изменилась. Стала более самостоятельной, уверенной в себе… Самодостаточной, определила бы она свой статус. Возможно, именно в этом и крылась причина ее одиночества.

Многочисленным поклонникам оставалось лишь разводить руками и недоумевать, почему Гейл дала им от ворот поворот. Не могла же она напрямую заявить, что все они кажутся ей слабыми, несостоявшимися и не до конца реализовавшимися людьми! Почему мужчины искали в ней защитницу, мать-покровительницу? Почему никто не желал видеть в ней хрупкое, ранимое существо, которому требовалась ласка и забота, которых она лишилась, покинув родительский дом?

Дэниел, с которым она встречалась уже почти год, был исключением. Нет, он вовсе не являлся сказочным принцем на белом коне, но, по крайней мере, он не требовал от Гейл домашних обедов и стирки носков. Конечно, Дэниел не раз поднимал вопрос о том, что им пора жить вместе, однако Гейл каждый раз находила тысячу причин, препятствовавших воссоединению. Что-то ее останавливало. Она даже знала, что именно. Однако менять ситуацию не считала нужным.

Они с Дэниелом виделись раз-другой в неделю, ходили в рестораны, посещали концерты по выбору Гейл. В общем, ей не на что было жаловаться. Никто и не обещал неземных страстей. По ней, так и лучше: тишь да гладь. У нее на работе было столько форс-мажорных обстоятельств, нервотрепок и стрессов, что хотя бы в личной жизни она заслужила покой. Именно ради сохранения этого самого покоя Гейл и упорствовала, отказываясь перебираться к Дэниелу, жившему в огромном особняке.

Впрочем, сейчас не время для грустных мыслей. Надо ехать домой и приниматься за работу. Так или иначе, но ей нужно выжать из толстой папки отчетных документов, которые ей вручили на пресс-конференции, и скупых ответов Фрэнка Хантингтона на ее вопросы все, что только возможно. Безусловно, придется потрудиться, не исключено, что даже лечь спать удастся только под утро…

Однако Гейл не привыкла жаловаться на судьбу, особенно учитывая тот факт, что последняя была к ней более чем благосклонна. Глядишь, она еще получит какой-нибудь приз на конкурсе «Как из ничего сделать все» (при этом не раздув из мухи слона).

Гейл снова зевнула, остановившись на красный свет светофора.

Из сумочки раздался мелодичный звонок сотового телефона. Вовремя, подумала Гейл, достав миниатюрную «раскладушку». Так, по крайней мере, я не усну.

– Гейл, мне жаль…

– Мистер Бэллет, – неожиданно для себя самой перешла на официальный тон Гейл. Судя по голосу главного редактора, в Сан-Франциско произошло третье за его историю землетрясение, а она л не заметила. – Что случилось?

– Тебе все-таки придется отправиться в клуб «Флай энд фри». Прямо сейчас.

– Только не это!

– Стейси сломала ногу. Она только что позвонила из машины «скорой помощи» и сообщила, что не сможет добраться до Окленда.

– Черт побери!

– Полностью с тобой согласен, Гейл.

– А Рейчел? Почему бы ей не заменить Стейси?

– Если бы ты вчера не опоздала на планерку, то была бы в курсе, что Рейчел сегодня и завтра сидит на заседаниях общественного совета в Университете Беркли.

Гейл обреченно вздохнула.

– Где ты сейчас находишься?

– Стою на перекрестке Маркет-стрит и Ван Несс-авеню, – после недолгой паузы ответила Гейл.

– Отлично! – обрадовался Рональд. – Выезжай на сто первую, затем свернешь на восьмидесятую. Плюс десять минут на мост до Окленда… Успеваешь!

Мистер Бэллет отключился в тот самый момент, когда Гейл собиралась высказать ему все, что думает по поводу несуразной Стейси и его самого.

Зажегся зеленый свет.

Выбора не было.

Гейл свернула на автомагистраль номер сто один.