— Потому что ты, насколько мне известно, верна культу Госпожи Удачи, — уверенно сказал Беф, и я поняла, что рассуждала вслух. — Госпожа Удача довольно сильная богиня, почему бы ей не одарить тебя своей милостью?

— А откуда вы знаете, кому я молюсь? — подозрительно спросила я. Что-то Беф слишком много знает о моей жизни!

— Достаточно разок внимательно посмотреть на тебя, когда ты во время экзамена билет тянешь, — рассмеялся Беф. — Или просто прислушаться. «Госпожа Удача, только бы вытащить до двадцатого! Дальше я не выучила. А я тебе сережки свои новые подарю».

Я покраснела. Вот уж не думала, что мои молитвы настолько известны.

— Как видишь, — улыбнулся преподаватель, — богиня решила покровительствовать тебе.

— Спасибо за утешение, — пробормотала я.

— Майор! — крикнул Матвей из подлеска. — Мы уже разбили лагерь.

— Хорошо, — отозвался Беф. — Уже иду.

— Майор? — переспросила я.

— Я когда-то служил в армии, — уходя, напомнил мне наставник.

Я недолго скучала в одиночестве. Вскоре на поляне появился Варсоня, сопровождаемый Трохимом. Целитель нес большую чашку. Трохим с величайшей осторожностью разомкнул защитные контуры.

— Вот, — сказал Варсоня, осторожно просовывая чашку ко мне, — это суп. Я его перетер, чтобы ты не обожглась. Чашка металлическая, так что разбиться не может.

Все же бывший сокурсник недостаточно быстро закрыл охранные линии. Проклятия, получившие порцию магической энергии, радостно принялись действовать. Одно неосторожное движение, и чашка перевернулась. Суп впитался в землю под оглушительное урчание моего желудка.

— Такими темпами я тут умру с голода! — простонала я.

— Не волнуйся! — бодро ответствовал Трохим. — От голода умирают долго. Думаю, проклятия тебя раньше доконают…

— Трохим не то хотел сказать, — с милой улыбкой перебил его целитель. — Мы слышали, что тут ожидается прибытие большого количества магов. Они снимут с тебя проклятие, и все снова вернется в привычное русло.

Я уныло кивнула. Что мне еще оставалось делать? Из двух вариантов — думать, как выбраться из этой нехорошей ситуации с наименьшими потерями, и предаться сожалениям о своей загубленной жизни — я выбрала первое. Конечно, пострадать мне тоже хотелось, более того, за долгие годы своей жизни я научилась это делать в совершенстве, но не все же плакать? Тем более что меня ожидало нашествие ученых, а к этому у меня стойкая аллергия, выработавшаяся еще во время экзаменов и защит курсовых.

— Не скучай, — ласково сказал мне барон.

Он уселся на траву и уставился на меня своими зелеными глазищами, будто очень хотел мысленно передать мне нечто важное. Но я, к сожалению, мысли читать не умею, поэтому ответила ему просто грустным взглядом.

— Ола, — сказал тихо подобравшийся к нам Живко, — почему ты жуешь траву?

— Потому что она со вкусом супа, — честно ответила я. — А я очень хочу есть.

Но орку не нужны были мои оправдания.

— А ты, — обвинил он барона, — даже не заметил, что Ола ест траву!

— Заметил! — Рон вскочил и сжал кулаки. — Но если она ест траву, значит, ей так надо! Ты не задумывался о том, что она уже взрослая девушка, и если она хочет что-то есть, то пусть и ест?

— Я думаю, что нужно о ней заботиться! — рявкнул Живко. — А ты явно не способен это сделать.

Барон побагровел.

Я сорвала еще пучок травы, уселась поудобнее и приготовилась смотреть представление.

— И ты тоже не способен заботиться о ней! — обвинил орк Иргу, который конечно же не мог остаться в стороне, когда рядом со мной поклонники. — Пришло время прекратить этот фарс. Ты должен признать, что брак с тобой не принес Оле ничего хорошего!

— Принес, — пискнула я, вспомнив нашу брачную ночь. Однако меня никто не слушал. Нахохлившись, как бойцовые петухи, парни стояли по разным сторонам защищенного от магии пространства и, казалось, были готовы кинуться друг на друга.

Да, это просто было воплощением мечты любой девушки — трое мужчин, готовые за нее драться. Просто мечта, если не вдумываться в то, что у них всех из-за событий последней недели нервы на пределе, и им просто нужен повод сбросить накопившееся напряжение.

— Лучше давайте все вместе поплачем, — робко предложила я. — Вам полегчает, и не надо будет здесь разыгрывать представление из репертуара бродячего театра.

— Молчи, женщина! — процедил Ирга и обратился к орку: — И что ты предлагаешь?

— Предлагаю тебе при свидетелях расторгнуть брак с Олой.

— И отдать ее тебе?

При виде смертельно бледного лица мужа я вскочила на ноги, готовая кинуться к нему… Нет, скорее, с моими проклятиями лучше кидаться к Живко, пусть ему будет плохо.

— Разумеется, мне, — уверенно заявил орк. — Я один из вас смогу ее защитить. Ты позволил себе попасться в ловушку, после чего хрупкой женщине пришлось тебя вызволять, а ты, — обратился он к барону, — вообще смылся, как только запахло опасностью.

— Это не так! — закричала я, видя, что барон достал меч и двинулся к Живко. — Это я его отправила за помощью! Прекратите!

Конечно, меня никто не слушал.

— Я заставлю тебя кровью смыть оскорбление моей чести! — воскликнул барон. Орк осклабился и вынул из ножен два длинных кинжала.

— Ирга! — завопила я. — Останови этот цирк!

— Зачем? — равнодушно поинтересовался некромант. — Если они убьют друг друга, я буду только рад.

Я завертелась на месте в поисках выхода. Сказать Ирге, что мне жаль Рона и Живко я не могла, потому что боялась его ревности. Остановить самолично парней я тоже не могла, потому что боялась, что если покину защищенную область, они друг друга тут же зарежут.

— Ола, — раздался откуда-то сбоку певучий голос. — Я пришел возлечь с тобой на ложе из цветов.

Остановившись, я с изумлением уставилась на стоящего на полянке эльфа, моего недавнего сокамерника. Он был бледен, на лбу запеклась кровь, а в спутанных волосах застряли кусочки камня и кирпичей. Только его мне и не хватало для полного счастья!

Поединщики прекратили бой и, открыв рты, молча глазели на эльфа.

— Что он сказал? — спросил барон. — А то, боюсь, я неправильно понял.

— Все ты правильно понял. — Живко сплюнул в сторону пришельца. — Он сказал, что хочет с ней переспать.

— И он? — поразился барон.

Ирга за моей спиной сдавленно хрюкнул. Эльф покачнулся и упал на траву — кстати, очень элегантно. Умоляюще сжав руки, я повернулась к мужу и пробормотала:

— Клянусь, Ирга, это не то, что ты думаешь! Мы просто сидели вместе в подвале.

— Я тоже с ним сидел, — заметил некромант. — Но ко мне он с таким предложением не пришел.

— Ты не в его вкусе, — сообщил Живко, пинком ноги переворачивая эльфа на спину. Внимательно посмотрев на его физиономию, орк воскликнул: — Ба! Да это же хорошо известный тип, Джириаэль!

— Чем известный? — спросила я.

— Он человеческих женщин ненавидит. Вернее, ненавидел.

— Я вдруг подумал, — сказал барон с грустью, — может быть, Ольгерда пользуется каким-то приворотным средством?

— Ты сомневаешься в моей привлекательности? — оскорбилась я.

— Раньше не сомневался, — протянул Рон. — Но теперь, когда даже эльф-женоненавистник к тебе явился…

Они дружно посмотрели на меня. Мне взгляд недавних поклонников не понравился.

— Я ничего не использую! — заверещала я. — На мне сейчас вообще никаких артефактов нет! Даже кольца обручального уже нет! Во всем виноваты моя женственность и обаяние.

— Эй! — Орк пнул эльфа, и тот открыл глаза, страдальчески скривившись. — Зачем тебе Ола?

— Она мне не нужна, — неимоверно пафосным и одновременно умирающим голосом ответил длинноухий. — Я умираю и перед смертью решил узнать, что такое человеческая самка.

Сказав это, он закрыл глаза и стал прерывисто дышать.

— Все эльфы — извращенцы, — в очередной раз подтвердила я бабушкину истину. — Может быть, кто-то поможет этому умирающему?

— А смысл? — спросил Живко.

— Тут еще эльфийского трупа не хватало! — вознегодовала я. — Мало мне проклятий!