Я благодарно улыбнулась лучшему другу и отправилась распаковывать вещи. Занятие настолько меня увлекло, что когда за моей спиной раздалось приветствие, то я подскочила на месте и испуганно обернулась к дверям. В мою комнату заглядывало остроносое личико в обрамлении ярких рыжих кудряшек.

— Я вас напугала? — радостно спросило явление.

— Да, — честно призналась я, — на вашем месте я бы больше так не делала, если не хотите лишиться волос.

— А что с ними случится?

— Я их сжечь могу ненароком, — сообщила я.

— Я Сита. Хочешь, помогу вещи разобрать?

— Сита?

— Да, ваша соседка справа.

— Дочка Саты, я полагаю? — уточнила я. Девушка мне уже категорически не нравилась. Во-первых, она не проявляла ко мне никакого уважения, во-вторых, этого было достаточно, чтобы я ее невзлюбила сразу. В-третьих, с бюстом такого огромного размера просто неприлично выходить на люди! Особенно к тем, у кого эта самая выступающая часть в два раза меньше.

— А, к вам Нита уже заходила? Старая карга!

— Деточка, — злобно сказала я, — что ты вообще хотела?

— Я не деточка! — возмутилась Сита.

Я молча выжидающе смотрела на соседку, отмечая про себя непростительно короткое платьице, в обтяжку сидевшее на грудастой фигуре. Нет, девица мне определенно не нравилась. Под моим суровым взглядом Сита смутилась, но, взмахнув головой, задрала нос кверху.

— Меня мать вообще-то послала узнать, как вам наши занавесочки.

— Ваши занавесочки? — озадачилась я. Странно, ведь совсем недавно другая соседка утверждала, что это ее занавески. — Хорошие занавесочки.

Рыжая молчала, жадно рассматривая содержимое моей раскрытой сумки. Я тоже молчала, всем своим видом выражая крайнюю степень неудовольствия. Как выгнать настырную посетительницу и вместе с тем не потерять свое достоинство мага перед провинциалкой, я не знала.

— Так вам помочь разобрать вещи? — нетерпеливо спросила Сита, жадно глядя на мои пожитки.

— Нет, но если ты хочешь поработать у меня горничной на общественных началах, то приходи завтра, — ответила я. — Постель застелить, пол подмести, посуду помыть.

— Я что, служанка? — взвизгнула девушка.

Я пожала плечами, начиная распаковывать тюк с книгами, надеясь, что соседку это не заинтересует.

— Я, наверное, пойду, — наконец сказала она.

— Иди, иди, — не оборачиваясь, сказала я.

Когда за Ситой захлопнулась входная дверь, я принялась зачаровывать двери комнаты от назойливых посетителей. За этим занятием меня застал Отто, бережно держащий в руках чугунок, из которого поднимался ароматный пар.

— А кто это от нас только что вышел? — спросил он, поставив еду на стол. — Вот это фигурка, так бы и обнял!

Я одарила полугнома злобным взглядом.

— Это наша соседка, дочка Саты.

— Понятно, — глубокомысленно ответил Отто.

— Что тебе понятно? — разозлилась я.

— Стандартная женская реакция: какая она гадкая, потому что ее фигура красивее моей.

— Ха-ха. С каких это пор ты стал специалистом в женской психологии?

— Значит, я прав, — сказал друг. Помолчал и заметил: — Ты в чертеже на дверях ошибку сделала.

— Без тебя разберусь, специалист! — буркнула я, пытаясь открыть дверь.

Она не поддавалась. Я потянула на себя сильнее. Дверь словно вросла в косяк. Я пнула ее ногой и села рядом плакать. За столом Отто невозмутимо ел кашу.

Через несколько минут слезы иссякли — как можно полноценно рыдать, когда рядом кто-то с аппетитом лопает кашу со шкварками?

— Отто, — сказала я с укором, — ты бесчувственная скотина!

— Нет, — чавкая, ответил полугном, — я тебе искренне сочувствую, но очень кушать хочется. Ты плачь, плачь, мне каши больше достанется.

Я быстро поднялась с пола и кинулась за ложкой.

— Ты выел все шкварки! — закричала я, заглядывая в горшок.

— Не все, — возразил друг, роясь ложкой в каше, — смотри: вот, немного осталось. Вкуснотища!

Я торопливо ела, пытаясь доесть самые лакомые кусочки прежде, чем Отто отправит их себе в рот. Жизнь проходила в борьбе, но все же налаживалась.

После еды мы взломали дверь — никакими магическими средствами она не открывалась, — и полугном, засучив рукава, взялся за топор.

— За что я тебя уважаю, — сказал он немного погодя, вытирая пот, — так это за то, что если ты колдуешь, так колдуешь крепко!

Я молча рассматривала то, что осталось от моей двери.

— Придется тебе переезжать в другую комнату, — сказал Отто. — Дверь я тебе вряд ли быстро отремонтирую, тут плотник нужен. Только советую хорошо подумать, прежде чем начнешь еще что-то делать, потому что свою спальню я тебе в случае чего не отдам.

Весь вечер мы занимались обустройством нового жилища, заперев входную дверь от любопытствующих горожан. Те же толпились у окон, с любопытством заглядывая и бурно обсуждая разбитое стекло и изувеченную дверь, но напрямую к нам обращаться боялись. Я хотела было разогнать любопытствующих, но так и не придумала, что я им скажу. Брысь отсюда, не мешайте нам? Так местные этого просто не поймут — в отсутствие развлекательных мероприятий наш приезд — это просто событие года! Впрочем, через какое-то время народ сам разошелся, не дождавшись больше ничего интересного.

Утром меня разбудил Отто. Я открыла глаза, почувствовав, как ожесточенно он тянет меня за ногу.

— Вставай, сегодня наш первый рабочий день. Просыпать никак нельзя! Нам сказали в девять быть у Мастера!

— Рань какая несусветная, — пробурчала я, глядя в окно. На улице было пасмурно и серо.

— Я уже воды из колодца набрал, — слишком радостно для такого утра сообщил полугном. — Она ледяная! Так бодрит!

Я побрызгала кончиками пальцев себе в лицо водой и решила, что на этом мой долг перед гигиеной выполнен. Мы отправились в «Самое лучшее» завтракать. Несмотря на утро — время, не популярное для посещения питейных заведений, — кабак был полон. Хозяин услужливо подвел нас к единственному свободному столику и поставил две тарелки с яичницей. Народ молча смотрел, как мы едим, готовясь задавать вопросы. Как только Отто отложил вилку, кто-то, самый смелый, спросил:

— Вы надолго к нам?

— До травника, — ответил Отто.

— А вы будете очень заняты? — робко спросил крупный усатый мужчина, сидящий за соседним столиком.

— А что? — поинтересовалась я.

Народ замялся.

— Вот Мастер Фил, к нему как ни обратишься, а он все занят и занят. Заказы берет очень редко, и иногда за необходимыми артефактами аж в Чистяково приходится ездить, а там все втридорога, и дорога опять же, — пожаловались жители.

— К нам можно обращаться, — важно сказал полугном. — Мы все сделаем, скоро в нашей мастерской вы сможете увидеть наши расценки и получить консультацию по всем вопросам. А теперь нам пора, спасибо за внимание.

— Интересно, — сказала я, когда мы шли к дому Мастера Фила, — когда ты собираешься выполнять частные заказы? У нас и так дел невпроворот. Ты еще не забыл, что нам нужно обеспечить артефактами от нежити все население этого края?

— А жить ты на что будешь? Обеспечение артефактами — это наша официальная работа, и половину зарплаты мы должны отдавать. — Тут Отто издал душераздирающий вздох, впрочем, как всегда, стоило ему только вспомнить о денежных потерях. — А вот индивидуальные заказы — это индивидуальные заказы для индивидуального желудка, а не на благо университетской казны!

Мастер Фил ждал нас в своей маленькой, донельзя захламленной прихожей. Какие-то вещи, тряпки, стопки журналов, детали непонятных машин образовывали огромные кучи. Лишь в одном месте хлама было меньше всего, и здесь на чистом участке стены гордо висел диплом Университета.

— Садитесь, — приказал руководитель нашей практики.

Мы в растерянности оглянулись. Куда садиться? На кучи барахла? Чтобы в нем утонуть или испачкаться?

— Спасибо, — ответил Отто. — Мы лучше постоим из уважения к вам.

Фил подвигал своими кустистыми бровями, подумал и сказал:

— Брат и сестра, значит. Так-так… Что-то вы непохожи.