За игрой они немного поговорили о войне. Казалось, ее приближение вызывает у посла едва ли не восторг.

— Создание коалиции может оказаться переломным пунктом истории, — сказал он. — Очередное наступление австрийцев нам как нельзя на руку, ведь они контролируют важнейшие дороги через восточные Альпы и водные пути, которые имеют жизненное значение для перевозки грузов. Наполеон стремится захватить их, и мы обязаны любой ценой помешать ему.

Элисса двинула пешку на две клетки вперед.

— Судя по всему, эрцгерцог более чем готов к войне.

— Старина Чарли… — Петтигрю усмехнулся и в ответ на ход девушки переместил одну из своих пешек. — Не сомневаитесь, он сделает все, что в его силах, а уж мы постараемся поддержать его.

Ферзь Элиссы, выточенный из слоновой кости, скользнул в дальний угол шахматного поля.

— Генерал Стейглер тоже с нетерпением ждет начала войны, — заметила она.

Посол хмыкнул:

— Стейглер настоящий фанатик. Он готов сражаться, даже не имея ни малейшего шанса на победу.

Тон, которым были произнесены эти слова, заставил Элиссу вскинуть бровь.

— Я улавливаю в вашем голосе нотку неприязни к генералу, или мне это только кажется?

Петтигрю оторвался от шахмат и внимательно посмотрел на нее.

— Генерал Стейглер сражается на стороне государства, которое вот-вот станет нашим союзником. Я не хотел бы обсуждать свои чувства к нему. Но поскольку вы задали вопрос и поскольку нас связывает дружба, признаюсь: этот человек не внушает мне особого расположения. — Сэр Уильям окинул Элиссу помрачневшим взглядом. — И я бы советовал, леди, хорошенько задуматься над вашими отношениями с генералом.

Элисса отвела взгляд и, вновь опустив глаза на доску, сделала ход конем.

— Говорят, в минувшей войне Стейглер потерял большую часть своих родовых земель. — Она узнала об этом накануне от супруги майора Холдорфа, когда в компании других женщин пила кофе на террасе.

Петтигрю кивнул.

— Пока Стейглер сражался в боях, его отец умудрился промотать то немногое, что осталось от семейного богатства. К счастью, генеральский чин дает Стейглеру немало привилегий и жалованье, достаточное для безбедного существования в старости. — Он переместил ладью на другой край доски, взял коня Элиссы и следующим ходом ладьи обезвредил ее ферзя. Сдвинув кустистые седые брови, посол бросил на девушку пристальный взгляд поверх резных фигур. — Сегодня вы невнимательны, Элисса. Обычно вы играете намного лучше. — Он с легким осуждением изогнул бровь. — Пожалуй, нам стоило бы сменить предмет разговора.

— Да… да, вы правы. — Элисса заставила себя улыбнуться. — Расскажите мне о своей супруге, сэр Уильям. Она вам пишет? Как у нее дела?

Посол принялся пересказывать последние письма жены, и к нему тут же вернулась обычная непринужденность. Элисса улыбалась и кивала, едва воспринимая его слова. Значит, слухи не обманывали — Стейглер действительно потерял состояние, которым некогда владела его семья. Вряд ли его удовлетворит генеральская пенсия, а деньги во все времена были достаточным мотивом для предательства.

Может быть, пылкое стремление Стейглера к войне на самом деле лишь прикрытие его измены долгу? Густая дымовая занавеса, под которой прячется жаркое пламя?

Адриан заглянул в дверь библиотеки, присматриваясь к Элиссе и жалея, что не может подслушать ее беседу с Петтигрю. Насколько он знал, посол был весьма осторожен в словах, но такая красивая и к тому же умная женщина, как Элисса, вполне могла усыпить его бдительность и выведать что-нибудь важное.

Полковник не сомневался: Петтигрю осведомлен об утечках государственных секретов не хуже его самого. Оставалось лишь надеяться, что эта весть заставит посла крепко держать язык за зубами.

Он еще несколько секунд наблюдал за игроками, прислушиваясь к беззаботному смеху Элиссы, чувствуя, как возбуждается, и жалея о том, что не может отправить ей записку с требованием прийти к нему, чтобы вновь заняться любовью. К сожалению, у него были другие, более важные дела.

Полчаса спустя, облачившись в простые коричневые бриджи и домотканую рубаху с длинными рукавами, Адриан вошел в конюшню на заднем дворе виллы, где его поджидал Джейми. На нем была такая же скромная одежда — бриджи из черной нанки и муслиновая сорочка. Две ничем не примечательные гнедые лошади уже были оседланы и готовы отправиться в путь.

Они ехали на убогий постоялый двор Братиса, расположенный на проселке, ведущем из Бадена. Там часто бывали люди из самых низов общества, готовые на любое мерзкое деяние, лишь бы хорошо платили. Это было вполне подходящее место, чтобы начинать поиски изменника.

Адриан прошагал по помещению с низким прокопченным потолком и приблизился к дощатой стойке, покрытой трещинами и вмятинами. Джейми двигался следом, поглядывая по сторонам, рассматривая в тусклом свете завсегдатаев, оценивая угрозу, которую они могли представлять. Майор был строен, но жилист и силен; такого человека очень хорошо иметь за спиной, когда приходишь в подобное место.

Они потребовали две кружки пива.

— Вы здесь впервые, — заметил хозяин. — Я вас не видел прежде.

— Я редко бываю в Бадене, — отозвался Адриан, чуть коверкая свой безупречный немецкий в подражание простонародному выговору. — Я приехал, чтобы передать сообщение.

Хозяин, чернобородый мужчина с жестким лицом и выпуклой грудью, окинул его холодным взглядом:

— Какое еще сообщение?

— Такое, что может принести человеку немалые деньги.

— Продолжайте.

— Прошел слух, что кто-то работает на противника, передает сведения французам. Англичанам плевать, кому за это платят, они лишь хотят знать, откуда берутся эти донесения. Они предлагают щедрую награду. Весьма щедрую.

Хозяин покачал головой:

— Очень жаль, но мы об этом ничего не знаем.

— Да… действительно, жаль. — Полковник перегнулся через стойку, наклоняясь к собеседнику. — На тот случай, если кому-нибудь удастся что-либо разнюхать, я вернусь через пару дней. — Он вынул из кармана маленький кожаный кошелек и бросил его на стойку. Монеты соблазнительно звякнули. — Это вам за то, что выслушали меня. Если узнаете что-нибудь полезное, получите еще.

— Я же говорю, здесь никто ничего не знает об этом деле.

— Я вернусь во вторник, — только и ответил Адриан. Он осушил кружку. Джейми последовал его примеру. Поставив кружки на стойку, они повернулись и вышли наружу через невысокую дубовую дверь.

На улице воздух был чище, здесь пахло дымом и сосновой хвоей. С наступлением вечера задул свежий ветер. Полковник и майор вскочили в седла, и Джейми спросил:

— Думаешь, он сможет чем-нибудь помочь?

Адриан задумчиво потер подбородок.

— Трудно сказать. Вполне возможно, утечка сведений происходит вовсе не в Бадене. Курьера убили в Вене. Его информатор может оказаться где угодно.

— Он может прослышать, что мы охотимся за ним.

— Даже если так, это ничего не меняет. Собрав сведения, он должен передать их французам, и я надеюсь, что рано или поздно предложенная награда соблазнит кого-нибудь — здесь либо в столице. Через несколько дней нам придется ехать в Вену.

— Что?

— Вчера вечером император приглашал Стейглера, чтобы обсудить слух о движении Наполеона в Баварию. Обстановка быстро накаляется, и император намерен вернуться во дворец.

Джейми внимательно рассматривал дорогу в желтом свете далеких огней.

— К концу недели Баден опустеет.

— Совершенно верно.

— А как же графиня? Она тоже вернется в Вену?

На щеках Адриана заходили желваки. Он до сих пор ничего не знал об Элиссе, кроме того, что она лгунья и, возможно, шпионка. И все же при одной мысли о ней его охватывало жгучее желание. Как только он вернется в Вену, она вновь будет принадлежать ему. Адриану пришла в голову мысль объявить ее своей любовницей, по крайней мере на тот недолгий срок, что он пробудет в Австрии. Тогда он мог бы внимательнее наблюдать за ней, а там, глядишь, Малер разузнает, кто она такая.