Маттерсон посмотрел на меня оценивающим взглядом.

– Что ж, это вам по силам, а ему поделом. – В голосе его послышалось презрение, и я на мгновение даже почувствовал жалость к нему. Он взял телефонную трубку.

– Соедините меня с кабинетом Говарда.

Он прикрыл микрофон рукой.

– Я это делаю не ради Говарда, Бойд. От вас я избавлюсь все равно, но это будет на законном основании, и вам не удастся отыграться.

В трубке что-то крякнуло.

– Говард! Послушай-ка. Оставь Бойда в покое. Я сам им займусь. Да, он отправится к плотине. Он имеет право там быть. Да, законно. Что он будет там делать? Неважно, отстань от него, слышишь? Кстати, ты имеешь отношение к этой истории с домом Мак Дугалла? Не знаешь? Ну, спроси свою сестру-идиотку.

Он шлепнул трубку на место.

– Удовлетворены?

– Конечно, – сказал я. – Я ведь не хочу неприятностей.

– Но вы их будете иметь, – пообещал он. – Если не помнете Форт-Фаррелл. С вашим прошлым вы легко можете угодить в кутузку.

Я подался вперед.

– С каким прошлым, мистер Маттерсон?

– Я знаю, кто вы, – произнес он надменным голосом. – Ваше новое лицо не обманывает меня, Грант. Ваш послужной список в полиции достаточно обширен: воровство, баловство с наркотиками, нападение на человека. Вы – преступник, и стоит вам сделать один неверный шаг в Форт-Фаррелле, как вас быстро упекут. Не затевайте здесь ничего, Грант, оставьте нас тут в покое, и вас никто не потревожит.

Я задохнулся от неожиданности:

– Я вижу, вы выражаетесь без обиняков.

– Это моя обычная политика. И предупреждений своих я не повторяю, – сказал он убежденно.

– Значит, сержант Гиббонс вами подкуплен.

– Не будьте глупцом, мне незачем подкупать полицию, она и так на моей стороне. Гиббонс будет следовать закону, а он – против вас.

Интересно, откуда он узнал, что я был Грантом, подумал я. И тут я понял, что это он подослал того частного детектива, чтобы навести обо мне справки. Но он не стал бы этого делать, если б его что-то не беспокоило. Значит, он все же кое-что скрывает, и это придало мне уверенности. Я сказал:

– Ну вас к черту, Маттерсон! Я сделаю то, что считаю нужным.

– Тогда мне вас жаль, – сказал он мрачно. – Послушайте, мальчик, не вмешивайтесь в эти дела, не связывайтесь с тем, что вас не касается. – В его голосе мне послышалась странная нота. Если бы он разговаривал не со мной, я бы решил, что это умоляющая интонация.

Я сказал:

– Как мне добраться обратно до Форт-Фаррелла? Ваша дочь привезла меня сюда, но обратно она меня, я думаю, не повезет.

Маттерсон холодно произнес:

– Ничего. Вам полезно пройтись. Тут всего пять миль.

Я пожал плечами и вышел. Я не стал пользоваться лифтом и спустился по лестнице. Холл внизу был пуст. Покинув дом, я почувствовал себя так, словно освободился из тюрьмы. На ступеньках я постоял немного, с наслаждением вдыхая чистый воздух.

"Континентал" Люси Эдертон стоял там же, где она оставила его. В замке зажигания торчал ключ. Я сел в машину и отправился в Форт-Фаррелл. Ей пройтись будет еще полезнее.

Я припарковал машину у Дома Маттерсона, взял в банке выписанные мне Маттерсоном деньги и, перейдя улицу, зашел к Клэри Саммерскиллу.

– Я починил карбюратор, мистер Бойд. За это мне придется взять с вас еще пятнадцать долларов. Знаете что. Возьмите лучше другую тачку – эта скоро развалится. Я только что получил джип, он подойдет. А вы мне вернете "лэндровер" с доплатой.

Я улыбнулся.

– И сколько вы мне доплатите?

– Мистер Бойд, о чем вы говорите? Вы же его совершенно разбили. Мне он пригодится только на запасные части. Но я с вас все равно много не возьму.

Так мы поторговались немного и завершили тем, что я поехал к Маку в джипе. Клэр и Мак только-только закончили уборку дома, но густой запах керосина все еще висел в воздухе. Я вручил Маку тысячу долларов.

Он спросил изумленно:

– Что это?

– Деньги раскаяния, – ответил я и рассказал ему о своем посещении Маттерсона.

Он кивал головой.

– Старый Булл, конечно, безжалостный негодяй, – сказал он, – но его еще никто не поймал на беззаконии. Честно говоря, я был немного удивлен тем, что случилось.

Клэр произнесла задумчиво:

– Интересно, откуда он знает, что ты – Грант?

– Он нанимал детектива, чтобы выяснить это. Но дело не в этом. Мне хотелось бы знать, почему он пошел на это спустя много лет. И еще одна вещь интересует меня – характеристика.

– Что ты имеешь в виду?

– Понимаешь, в чем дело, мне он показался честным. Может, он жесток, как Чингисхан, и вообще крепкий орешек, но я думаю, человек он прямой. Такое у меня сложилось впечатление. Что скрывать такому человеку?

– Он ведь сам заговорил о шантаже, – вспомнила Клэр. – Тогда поставим вопрос так: чем его можно шантажировать?

– А каково твое впечатление о нем, Мак? – спросил я.

– Во многом такое же. Я уже сказал, что никто его на чем-либо незаконном еще не поймал. Ходили разговоры, что, мол, такие деньги честным трудом не наживешь, но все это пустой треп, в основном неудачников. Я думаю, вполне может быть, что он действительно честен.

– Тогда что же навело его на мысль о шантаже?

– Я все время думаю об этом, – признался Мак. – Ты лучше-ка сядь, сынок, то, что я сейчас скажу, может сбить тебя с ног. Клэр, поставь чайник, время нам выпить чаю.

Клэр улыбнулась, наполнила чайник и вышла. Мак подождал, пока она вернется.

– Это и тебя касается, – сказал он. – Я хочу, чтобы вы оба слушали внимательно, это довольно сложно.

Он помолчал, видимо, не зная, с чего начать, затем заговорил:

– Люди сейчас стали другие по сравнению с прошлым, особенно молодежь. Раньше можно было легко отличить богатого от бедного по одежде, теперь – нет. А о юнцах и студентах и говорить нечего. Ну вот. В том "кадиллаке", который разбился, находилось четверо: Джон Трэнаван, его жена и двое молодых людей – Фрэнк Трэнаван и Роберт Бойд Грант, оба студенты. Фрэнк был сыном богача, а Роберт – забулдыга, если не сказать больше. Но по одежде они не отличались. Знаете, студенты ведь часто стремятся к какому-то единому стилю – скажем, джинсы, рубашки с открытым воротом. Вот так были одеты и те двое. Пиджаков на них не было.

Я медленно произнес:

– Мак, к чему ты клонишь?

– Ладно, выложу сразу, – сказал он. – Почему ты считаешь, что ты Роберт Бойд Грант?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его.

Он улыбнулся насмешливо.

– Только потому, что кто-то это сказал тебе, но не потому, что ты сам в этом уверен.

Клэр недоверчиво спросила:

– Вы что же, намекаете, что он, возможно, Фрэнк Трэнаван?

– Возможно, – сказал Мак. – Понимаете, я никогда не был падок на всю эту психиатрическую чепуху. Фрэнк был хорошим парнем, и ты, Боб, такой же. Я наводил справки о Гранте и пришел к выводу, что подобного сукина сына я в жизни своей не встречал. Для меня то, что ты Грант, – форменная бессмыслица. Твой психиатр, этот Саскинд, все очень здорово разъяснил с помощью теории раздвоения личности, но мне на нее наплевать, черт побери! Я считаю, что ты Фрэнк Трэнаван, и все тут, ты тот же парень, только так вот случилось, что ты потерял память.

Я был ошеломлен. Через некоторое время мой мозг бешено заработал. Я сказал:

– Спокойно, Мак, спокойно. Саскинд не мог допустить такой ошибки.

– А почему, собственно? – заявил Мак. – Не забывай, ему ведь сказали, что ты – Грант. Ты должен представлять себе, как это все происходило. Опознавал тело не кто иной, как Маттерсон, и он определил их как тела Трэнаванов. Естественно, что в отношении Джона и его жены он ошибиться не мог, а мертвого юношу он назвал Фрэнком. – Он хмыкнул. – Я видел фотографию этого трупа, и как он сумел его опознать, черт его знает.

– Но ведь должны же существовать более надежные способы опознания трупов, – сказала Клэр.