Тетя Джейн очень кстати вспомнила о домике, упаковала корзинку, полную вкусной еды, положила теплые одеяла в багажник экипажа и за полчаса подготовила Арабеллу к отъезду. Она только что не бросила племянницу в его объятия.

Экипаж повернул, и Люсьен увидел домик. Густой плющ вился по сложенным из камня стенам. Сломанные гнилые ставни еле держались, а часть соломенной крыши была повреждена, и через дыру в комнату могли залетать птицы, туда хлестал дождь и падал снег.

Люсьен поморщился. Он не находил ничего романтичного в провисшей крыше и сломанных ставнях. Только надеялся, что домик окажется достаточным укрытием на ночь.

– Другая дорога намного короче, – сказала Арабелла, сдвинув брови. – Тетя Джейн должна была это знать.

– Я уверен, она подумала, что нам будет приятно провести побольше времени вместе. – Он усмехнулся. – Ты могла не заметить, но она испытывает ко мне нежность.

– Поэтому она лелеет надежду, что ты и я... – Она замолчала и устремила взгляд вдаль.

– Что «ты и я»?

– Ничего, – поспешно ответила Арабелла. – Просто я хотела поехать короткой дорогой, у меня сегодня есть дела.

– Отвезти арендаторам варенье к Рождеству много времени не займет.

– Ты не знаешь, сколько у меня работы. Я поручила Уилсону починить сломанную дверь в конюшне, а Нед пытается спасти что можно в сарае. – Она расправила плечи и крепче ухватилась за корзинку. – Я очень занятая женщина.

И очень пленительная, привлекательная женщина.

– Тогда согласись, что становится теплее.

– Возможно, до наступления темноты пойдет дождь.

– По крайней мере признай, что ты рада ненадолго удрать.

– Удрать? От чего? – спросила она, изображая возмущенную гордость.

– От ежедневной рутины, такой же утомительной, как и изнурительной.

– Помощь своей семье не рутина. Но тебе это вряд ли знакомо.

– Мне не знакомо? А кто же, ты думаешь, заботился о Лайзе, с тех пор как она была надоедливым семилетним ребенком без передних зубов?

– Скорее всего твоя тетя.

– У тети Лавинии не было ни времени, ни сердца, чтобы растить семилетнего ребенка, да еще такого не по годам развитого, как моя сестра. – Он улыбнулся, подумав о буйном детстве Лайзы. – Я с ней намучился. Я научил ее ездить верхом и стрелять, помогал выбрать гувернантку.

– Ты позволил ей выбирать гувернантку?

– Конечно, а иначе как бы я узнал, кто ей нравится, а кто нет?

– Уверена, что ее латынь безукоризненна.

– Нет, отвратительна. Зато греческий почти безупречен. Она любит философию и может часами вести философские споры.

– Твоя сестра не может не быть хорошей спорщицей.

Люсьен засмеялся и был вознагражден слабым подергиванием губ Арабеллы. Во рту у него пересохло, тело пришло в состояние готовности. «Осторожно, – сказал он себе. – Еще не время».

Если бы тетя Джейн сделала то, что обещала, они с Арабеллой поженились бы. Несмотря на обстоятельства, Люсьен чувствовал головокружительное возбуждение.

Арабелла прищурила глаза.

– Ты выглядишь таким самодовольным. Нашел Боулдера? Он был в «Красном петухе»?

Если бы они на самом деле были партнерами, между ними больше не было бы секретов. Люсьен покачал головой:

– Я сегодня утром проскакал много миль, но нигде его не нашел. Я доехал до самого Бридлингтона, но никто не знает, ни откуда Боулдер родом, ни где он живет.

– Это потому, что он живет на своем корабле. Люсьен нахмурился:

– Откуда ты знаешь?

– От Лэма. Прислуга из «Грустной монашки» влюблена в него. Она слышала, как Боулдер жаловался, что живет в такой тесноте, и говорил, что будет рад, когда сделает свою работу и опять переберется на твердую землю.

Человеку, ночующему на судне, ничего не стоит моментально скрыться. Люсьену следовало бы послать сообщение в министерство внутренних дел, чтобы всегда был готов быстрый корабль. У него не было желания упустить этого контрабандиста.

– Ты знаешь, как называется корабль?

– «Большая Мари». Он сейчас стоит в Эйлмауте, но скоро собирается отплывать. Он никогда не стоит на одном месте дольше нескольких дней.

Неудивительно, что Люсьен так и не нашел контрабандиста. Может быть, аукцион тоже будет на корабле.

– Это очень важная информация.

– Я так и думала, что ты заинтересуешься.

Она искала сведения, и он об этом знал. Чтобы отвлечь ее, он спросил:

– Как вы устанавливали связь с тавернами?

– Уилсон уже поставлял спиртное в некоторые из них. Это была тяжелая работа, и ему не всегда хорошо платили. Теперь Лэм и Туэкс таскают бочки, следят за тем, чтобы все прошло должным образом, и наблюдают за товаром до момента доставки, тогда как Уилсон принимает заказы и следит, чтобы каждый получил то, что ему причитается.

– А ты?

– Я занимаюсь деньгами, решаю, какую сумму вложить в товар, и удерживаю определенный процент на непредвиденные расходы. Сорок процентов наших первичных вложений я держу под рукой на случай, если подвернется какое-нибудь выгодное дело. Как раз в прошлом году Боулдер обратился к нам с предложением удивительной сделки с коньяком, которую нельзя было упустить.

Люсьен посмотрел на нее:

– Ты самая удивительная, ты знаешь это?

– Не имеет значения, какая я, если не смогу защитить Уилсона. – Глаза ее потемнели. – Из-за моего решения увеличить количество товара он стал подвергаться большей опасности, чем когда работал один.

– Ты сделала то, что должна была сделать, Белла. Никто не мог бы потребовать от тебя большего.

Арабелла прикусила губу. Сегодня Люсьен был какой-то другой; в его взгляде чувствовалась сила, которая ее весьма смущала. Ну что ж, у нее тоже есть несколько эффектных вопросов.

– Люсьен, откуда взялись драгоценности, что ты нашел в бочке?

Его глаза сверкнули, потом он пожал плечами.

– Они были украдены.

– Это очевидно, – сухо сказала она. – Но почему они оказались в бочке?

– Именно это я и хочу узнать. – Экипаж свернул на широкую дорожку, ведущую к прочному дому на краю поляны. Люсьен посмотрел на домик с явным интересом. – Кто эти арендаторы? Почему тетя Джейн так настаивала, чтобы мы их навестили?

– Марчи живут здесь почти двенадцать лет. Мэри – племянница нашей кухарки, и они с мужем, Джоном, разводят более половины овец, которых мы отвозим на рынок.

Экипаж подъехал ближе. Домик был маленький, но крепкий. Соломенная крыша прочная, плетень без дыр. Арабелла с удовлетворением осмотрела дом.

– Мы с Уилсоном по возможности содержим дома всех арендаторов в порядке.

У Люсьена в полуулыбке приподнялся уголок рта.

– Похоже, единственный человек в Роузмонте, о котором ты не заботишься, это ты сама.

Дверь дома распахнулась, и оттуда вылетела орава ребятишек. В течение пяти минут Арабелла стояла возле экипажа и пыталась вести одновременно пять разных разговоров.

Сочтя это дело безнадежным, она засмеялась и бросила взгляд на Люсьена. Он наблюдал за ней с улыбкой и все тем же странным светом в глазах. На какой-то момент ему тоже стало смешно, и у нее появилось ощущение, как будто их мысли соприкоснулись и им не нужны слова, чтобы понять друг друга. Арабелла покраснела и отвернулась.

Миссис Марч вышла из дома. Руки ее были в муке, от нее пахло мускатным орехом и корицей.

– Ну-ну, дети, оставьте мисс Хадли в покое. Я уверена, что она приехала не для того, чтобы вы ее задергали.

Арабелла рассмеялась:

– Именно для этого, Мэри. Уверяю тебя, больше я ни о чем не думала. На Рождество в Роузмонте грустно без детей.

– Всегда рады видеть вас у нас, и вы это знаете. – Мэри заметила Люсьена. – А это кто? Вместо Уилсона?

Арабелла поспешила представить их друг другу:

– Мэри, это ге...

– Деверо, – мягко вклинился он. – Люсьен Деверо. – Он выбрался из экипажа, неся тяжелую корзинку с вареньем. – Мне поручено донести корзину. Это моя единственная цель.

Широкое лицо Мэри расплылось в улыбке.

– Если вам удалось добиться, чтобы мисс Арабелла разрешила сделать что-то для нее, то вы кудесник. Не оступитесь.