Вопрос только кого послать? Тут нужен толковый человек, чтобы и найти смог и не особо при этом мельтешил на глазах у местных, не зачем им даже гадать, кому и зачем понадобилось налаживать контакты с богатыми солепромышленниками. Ни к чему своими же руками настраивать против себя мелких торговцев на пустом месте. Ведь не разберутся поначалу, что к чему, а кипеж все одно подымут, а там недалеко и до превентивных мер с их стороны. Красного петуха нам подпустить они естественно не смогут, потому как все меры безопасности приняты заранее, ввиду опасности набега мятежников, а вот стога с сеном к примеру осенью следующего года спалить -- это запросто.
Впрочем, это проблема не основная, главная же дешевизна соли. На Москве конечно цены выше, но в местах добычи они не велики и потому желание рисковать ради не шибко большой разницы в прибыли может возникнуть только у крупных солепромышленников и таких прирожденных авантюристов как Строгановы. Но и тут нужно выжать максимум из ситуации: не для себя, для них. Наша расшива за раз может привезти не более девяти тысяч семисот пудов, и то если ее оставить с голым корпусом, без балласта, припасов и оружия. На деле же едва ли больше восьми, то есть на шестьсот рублей, если считать по пятнадцать денег за пуд.
Столько она стоит в том же Нижнем Новгороде, в Муроме на две полушки дороже, а вот в Холмогорах как помню вдвое всего семь-восемь денег за пуд, так что прибыль вроде как велика. Но на деле есть еще затраты на харч, оплату наемного народа и самое главное пошлины: они везде разные, и довольно чувствительны. В той же Москве с пуда нужно около трех алтын с полушкой заплатить пошлин, а это не много не мало, а четверть цены соли в тех же Холмогорах, где она на данный момент самая дешевая. Деньгами выйдет семьдесят пять рублей экономии на налогах, да более ста рублей на транспортных расходах, а в сумме не много не мало -- четверть всей выручки, так что Строгановым можно предложить даже половину с конечной цены.
В целом для Строгановых достаточно причин для участия в моей затее. Себестоимость добычи ниже, транспортировка дешевле, от пошлин моя государева грамотка прикроет, и никаких конкурентов! Думаю им понравиться. Детали сотрудничества набросаю максимально подробно, чтобы ни один вопрос не остался, не проработан, но с окончательным вариантом определимся только после переговоров. Лучше всего договариваться напрямую с Аникеем Федоровичем, но на край сойдет и любой из его сыновей.
А в Нижний Новгород разумнее всего отправить Заболоцкого. Парень он толковый, грамотный, к тому же ни разу не было, чтобы что-то перепутал или сделал не так из порученного. Единственный прокол у него вышел с самовольной отлучкой вместе с войском, но и тут он отличился. К тому же с дотошностью у него все в порядке, что не поймет, то переспросит, и это тоже стоит использовать, прежде чем лезть к соляным амбарам, пусть покрутиться по торгу, разузнает, что почем. Мне это может пригодиться, а заодно и купцам успеет примелькаться до рези в глазах и цель приезда обозначит, до такой степени, что желающих вопросы задавать будет очень мало.
Суть дела я изложил в письме, велев Сеньке расписать в самой привлекательной форме все выгоды, не забыв упомянуть и о проблемах, но с непременным приложением способа их решения. Толмач превзошел себя и документ вышел на славу, так что должен старик клюнуть, тем более что от такого лакомого куска трудно отказаться. Не знаю, сколько Строгановы сейчас соли продают, но если не ошибаюсь восемь тысяч пудов это практически годовой объем их соляной торговли к концу века. А ведь при необходимости я могу размер поставок хоть удвоить, и даже учетверить, были бы деньги для найма людей, о чем, кстати, было упомянуто в письме в виде тонкого намека. Скрепив письмо своей недавно сделанной печатью, с роскошным медведем, державшим в одной руке ружье, а другой опиравшимся на бочонок, вроде как с порохом, я вручил письмо гонцу.
...
Переговоры со Строгановыми удалось провести только в конце марта, когда строительство домны уже подходило к концу, причем Аникей меня себе ровней видимо не счел и послал сына, и что примечательно -- не старшего. И место выбрал, чтобы подчеркнуть, кто есть кто. В озвученную мне посыльным версию об строительстве новых амбаров в Нижнем верилось слабо. Впрочем, я его понимал, мы с Григорием практически одногодки, да и это я нуждаюсь в деньгах, а у него они есть. Пришлось оставить строительство под приглядом Еремея Котова, брата Матвея -- атамана бурлацкой ватаги. Старший братец ему под стать и ростом и силой, но на нем ватага, которая несет реальную охрану внутреннего периметра Выксы, потому как, несмотря на все принятые меры, стрельцы, особенно молодые, давно уже скурвились до последней возможности.
Те, которых я постоянно привлекал к работам и лыжному патрулированию окрестностей, в какой-то мере дисциплину блюли, но три десятка самых молодых за время отсутствия Ласкирева забили на службу всерьез и надолго. По утрам прятались так, что найти было невозможно, днем они пили, играли в зернь, задирали моих пацанов, пока несколько раз не огребли от них в особо крупных размерах. Физподготовкой и рукопашным боем мои ребята занимались уже второй месяц, да и с детства неплохо драться умели. Остальные стрельцы держались от этих безобразий в стороне, но насколько их хватит, было неизвестно, и потому надеяться я мог только на своих людей.
К Котовым же, я присматривался с самого начала, проверял всяко, но проколов они не допускали. Мало того, именно их умелое руководство ватагой во время нападения на Выксу черемисов и спасло меня от разорения. Так что за порядок можно не беспокоиться, при необходимости ватажники успокоят любого, если не добрым словом, то пудовыми кулаками.
...
Дорога вымотала все нервы, на Оке лед уже потрескивал, и приходилось двигаться вдоль берега, а когда попадались маленькие и не очень речки, то становилось еще хуже. Через Тёшу у примеру пришлось строить переезд из бревен, иначе сани с грузом могли проломить подтаявший лед. А саней у нас было немало -- целый караван с железом и прочим товаром. В не зависимости от исхода переговоров в накладе не останемся, товара у меня на полторы сотни рублей: топоры, косы, серпы, лопаты, пилы, последних, правда, немного, в основном делали для себя, но с запасом, а с собой взяли лишь полдюжины, чтобы рынок прощупать. Вот они нам и пригодились, деревья валить.
Прибыв в Нижний Новгород, я сперва оставил Заболоцкого с тремя мужиками торговать нашим товаром, а сам пошел по торгу, не столько прицениваясь, сколько желая примелькаться купцам и обозначить цель своего визита. Интересовался всем, но особенно воском, льном и медью. В последнем случае мне даже повезло, один купчина продавал большую партию меди и довольно дешево. Но желающих не было, медь была не ахти, ломкая, видимо количество вредных примесей превосходило все разумные пределы. Без предварительного огневого рафинирования в работу она явно не годилась, но мне это как раз на руку -- будь иначе, и цена была бы другой, и уже раскупили бы большую часть.
Сговорились мало того, что чуть не по цене свинца, так еще и с оплатой товаром -- тут, правда, пришлось скинуть, но не шибко много, потому как, увидев захваченные образцы железных лопат и прочего инструмента, купец особо не торговался. Оно и понятно, при таком раскладе ему и пошлину ни с продажи меди, ни с покупки инструмента и металла платить не потребуется, а свои шансы сбыть товар еще кому-то он давно уже трезво оценил. Наш же товар отменный, качество за зиму мы подняли изрядно, а по тем же лопатам конкурентов нам вообще нет -- просто никто такие не делает. В итоге со всеми скидками девяносто шесть пудов меди обошлись мне в семьдесят два рубля, причем не серебром, а товаром, на который еще месяца полтора особого спроса не будет.
