-- По чину хозяин дома угощать должен, а воеводой на сей городок, Михайло Дмитриевич поставлен.

   -- Михайло с утра со стрельцами ушедши. Гоняет как сидоровых коз, дабы не разбаловать, бает, ты сему научил.

   Вон оно как! Не забыл Ласкирев мой урок выходит...

   -- С сотней? -- удивленно спросил я.

   -- Ногайцев опасаешься? -- усмехнулся Шереметьев. -- Так зря! Государь еще с весны повелел до полной статьи служилых сверстать, надысь четыре сотни прибыли, аккурат с судовой ратью.

   Выходит Ласкирев то теперь полковник, а это отметить надобно. Я кивнул воеводе и приоткрыв дверь кликнул своих бойцов, велев передать на расшиву, чтобы прикатили три бочонка с соответствующими отметинами. Заодно велел своим кухонным мужикам приготовить рассольник, благо его приготовление они освоили, а все нужные ингредиенты у нас на подчалке еще остались. Завтра он однозначно пригодиться.

   Едва успел подумать, что государь весьма серьезно отнесся к укреплению острога, как меня отвлек воевода:

   -- К слову, о расшивах, -- вопросительно начал Иван Васильевич, -- Баяли посошные, что одну из них сами строили, нешто так!

   -- Строили, -- ответил я, -- Сами, да не все. Однова мои мастера смотрели, чтоб все по росписи было, да по чертежу.

   -- Я так мыслю, -- продолжил Шереметьев, -- Ежели на Дону, да на Сосне броды перекрыть, то крымские мурзы будут реже к нам наведываться!

   -- Непросто сие, чай бродов то немало? -- уточнил я.

   -- Так не враз! В следующем году на Муравском шляхе перекрыть и то ладно.

   -- Там расшивы легче да быстрее надобны, -- сказал я, и пояснил: -- Да не волов впрягать, а лошадок. Тянут они вроде и хуже, но вола рысью разве пустишь?

   -- А пошто меньше, -- спросил боярин. -- Али твои глубоко сидят и им брод не пройти?

   -- Разгрузить, так пройдут, однако много груза в таком деле не надобно. Мои-то девять тысяч пудов берут, к чему столько? Две дюжины медных пушек, да судовые станки к ним, да сотни по две зарядов на триста восемьдесят пудов потянут. Пушкарей сотня, да стрельцов полста, доспех и оружие считай еще девять сотен. Запас хлебный и прочий на все лето -- тысяча пятьсот пудов.

   -- Менее трех тысяч пуд выходит, -- удивился воевода. -- Нешто втрое меньшую расшиву потребно? Ан нет, погоди, овес-то для лошадей ты не счел!

   -- Верно! -- ответил я, -- Но нешто их все лето на судне держать надобно? Дошел до брода, на якоря встал, а лошадки пусть пасутся. Как станицы да сторожи упредят, заводи их на судно и жди крымцев.

   -- Все одно овес нужен! -- продолжил Шереметьев, -- Много они на одной траве у тебя вытянут?!

   -- Пусть так, тогда расшива на пять тысяч пудов груза нужна. Вдвое легче моих будет, да и казне они во столь же дешевле встанут, а коли тяглых посохе в помощь дать, так и всемеро.

   -- Отпиши ка ты о сем государю, -- посоветовал Иван Васильевич, -- Я в корабельных премудростях мало смыслю...

   -- Непременно отпишу, а заодно и челом ударю, чтобы грамотку на устройство завода дал. Только я так мыслю надобно еще и игумена Рязанского Духова монастыря в долю взять.

   -- А к чему сие? -- удивился воевода. -- Нешто без него никак не можно?

   -- Корысть в том есть и немалая. На постройку плотины людей не три-четыре сотни надобно, а у монастыря народ есть, как страда минует, дадут. Опять же хлеб. С твоих вотчин далеко везти и долго, а у меня хватит ли своим, покуда не ведаю. Да и десятину все одно платить, чай не латинянин ты, а православный. Потому десятую часть и дать в долю, аккурат в счет десятины.

   -- Ежели так, то непременно! -- сказал Иван Васильевич. -- И людишек дадут и жита, дабы дело быстрей пошло. Никита в письме помянул, де в сём годе урожай под Рязанью обильный ждут. Не в цене хлеб-то будет.

   В этот момент дверь в светлицу отворилась и вошли двое стрельцов, которые, поклонившись боярину и перекрестившись на образа, поставили на стол один из бочонков, поле чего отправились за остальными. Я разлил часть содержимого в пару кубков и произнес:

   -- Здрав будь, боярин!

   -- Эх, хороша! -- крякнул воевода, одним движением опустошив кубок. -- Отведай ка балыка, сей осетр с Астрахани, и вкуса отменного.

   Старка пошла хорошо, и осетрина действительно оказалась великолепной. Закусив копченой рыбкой, я подвинул к себе блюдо со стерляжей ухой, а Иван Васильевич предпочел холодные закуски. После второго кубка и он перешел на горячие: с поварни принесли поросенка с хреном и большое блюдо жареной баранины.

   -- А барашек хорош!

   -- Исмаила люди шли на Москву торг вести, так Михайло с них за провоз полста голов взял, да кобыл пяток, -- сказал боярин, отрезая поросячью ножку. -- Покуда они у реки станом встали, до завтрева. Дале на Москву идти мыслят, там торг вести хотят.

   -- Обожди ка Иван Васильевич, дам наказ моим людям сторговаться с ногайцами, покуда они на Москву не ушли!

   Вышел на крыльцо, велел разыскать Заболоцкого. Тот нашелся буквально минуты через три, видать сам шел на запах. Вот тут я его и огорчил, наказав сторговать у ногайцев за котлы кобылиц да баранов, а коли есть шерсть, так и ее прикупить. Сенька, прихватив несколько человек, убежал на расшиву за товаром, а я, велел караул упредить, когда явятся стрельцы и вернулся в дом. Пока ждали Ласкирева, я краем уха слушал Шереметьева, который после трех кубков старки перешел на любимую тему о ратных подвигах, и размышлял, какую мину замедленного действия подложил под нынешний государственный уклад.

   Пара железоделательных заводов погоды, конечно, не делают, но лиха беда начало! Лет через пять, когда о доходах боярина узнают другие, многие крепко задумаются, а кое-что и начнет действовать. Получить у государя грамотку вроде моей некоторым из них труда не составит, Иван Васильевич будет только за: чем больше железа и чугуна, тем меньше зависимость от закупок у шведов и немцев. Массовое производство потребует много рабочих рук, которых придется оторвать от земли. Особой проблемы в этом нет: использование моих многолемеховых плугов, с регулируемой глубиной вспашки, совмещенных с сеялкой и конных жаток позволит быстро решить проблему с повышением производительностью труда оставшихся на земле крестьян.

   В царских и крупных боярских вотчинах проблем с их закупкой не возникнет. Тем более что тот же Шереметьев им пример подаст, я для этого ему несколько штук специально дам, на пробу, причем в рассрочку лет на пять, чтоб уж совсем дешево казалось. Монастырские хозяйства тоже смогут позволить себе такие траты. А вот служилым дворянам в своем большинстве придется кисло. На ста пятидесяти десятинах содержать такую технику и потребных для нее тягловых животных накладно, особенно волов. Им даже аренда не поможет, разве что объединять посошно, что думаю, будет весьма непросто. А раз так, то еще лет через шесть-семь напряженность начнет расти, и если к тому времени ничего не менять в принципах комплектования поместного войска, и рано или поздно недовольство служивых выльется в серьезные проблемы. Причем найдутся умные головы, которые сумеют сложить, дважды два и ткнуть пальцев в истинного виновника своих бед.