Он наподдал корзинку для бумаг так, что она перелетела через всю комнату. Кейн спросил:

– И вы ничего не можете сделать, сэр?

Шафто взглянул на него, как сумасшедший.

– Сделать? – Он схватил приказ и ткнул его Кейну в лицо: – Подпись видите? Сам Эйзенхауэр. – Он смял приказ в комок и отбросил его. – Хотите я вам что-то скажу, Кейн? Он никогда не был в бою. Ни разу за всю свою карьеру.

В Хобс Энде Девлин лежал в постели и что-то писал в своей записной книжке. Шел сильный дождь, и болото окутал мокрый липкий саван тумана. Распахнулась дверь, и вошла Молли. На ней был плащ Девлина, в руках она держала поднос, который поставила на стол у кровати.

– Вот, пожалуйста, господин мой и повелитель. Чай, тосты, два сваренных в мешочек яйца, по четыре с половиной минуты, как вы велели, и бутерброды с сыром.

Девлин перестал писать и одобрительно посмотрел на поднос:

– Держи этот уровень, и я, может, соблазнюсь и возьму тебя в постоянное услужение.

Молли сняла плащ. Под ним на ней были только трусы и лифчик. Она взяла свой свитер с кровати и натянула его через голову.

– Мне надо идти. Я сказала маме, что приду к обеду.

Девлин налил себе чашку чая. Молли взяла записную книжку:

– Это что? – Она открыла ее. – Стихи?

Он усмехнулся:

– Разные люди считают по-разному.

– Твои? – спросила она, и на лице ее отразилось искреннее изумление. Она открыла книжку на той странице, на которой он писал утром: – «Никто не скажет, что это я прошел там, где бродил по лесу в темноте». – Она подняла голову: – Это прекрасно, Лайам.

– Знаю, – сказал он. – Ты же мне твердишь без конца, что я прекрасный.

– Я знаю только одно: я бы тебя могла съесть, – она упала на него и страстно поцеловала. – Ты знаешь, что сегодня? Пятое ноября, а мы не можем развести костер из-за проклятого старого Адольфа.

– Ай-ай-ай, – съязвил он.

– Ладно тебе. – Молли поерзала, пока удобно легла на нем, обняв ногами. – Я вечером приду и приготовлю тебе ужин, и мы разожжем свой маленький костер.

– Нет, не придешь, – сказал Девлин. – Потому что меня здесь не будет.

Лицо ее омрачилось:

– Дело?

Он легонько поцеловал ее.

– Ты помнишь, что обещала?

– Ладно, – сказала она, – я буду хорошая. Увидимся утром.

– Нет. Я, возможно, вернусь не раньше обеда. Гораздо лучше будет, если я зайду за тобой. Идет?

Она неохотно кивнула:

– Если ты так хочешь?

– Да.

Он поцеловал ее. Послышался автомобильный гудок. Молли бросилась к окну и поспешно схватила свои парусиновые брюки.

– Господи, миссис Грей.

– Вот что значит поймать на месте преступления,[9]– смеясь сказал ей Девлин.

Он натянул свитер. Молли взяла пальто.

– Убегаю. Увидимся завтра, красавчик. Можно мне взять? Мне в хотелось почитать другим. – Она взяла записную книжку со стихами.

– Господи, ты, должно быть, любишь, когда тебя наказывают, – сказал Девлин.

Молли крепко поцеловала его. Девлин пошел за ней, открыл черный ход и стоял, наблюдая, как она бежит среди тростника к плотине, зная, что это, возможно, конец.

– Ладно, – тихо сказал он, – так для нее лучше всего.

Он повернулся и пошел открывать дверь на повторный стук Джоанны. Миссис Грей мрачно осмотрела его, и он заправил рубашку в брюки.

– Я заметила Молли на дорожке у плотины секунду назад. – Джоанна прошла мимо него. – Вам действительно должно быть стыдно.

– Знаю, – сказал он, идя за ней в гостиную, – я совсем плохой. Ну, сегодня большой день. Мне кажется, следует немного выпить. Составите компанию?

– Четверть дюйма на донышке, не более, – строго сказала она.

Девлин принес виски и два стакана.

– За республику! – сказал он, – будь то ирландская или южноафриканская. Так какие новости?

– Вчера вечером, как было приказано, я переключилась на другую волну, прямо на Ландсвоорт. Там сейчас сам Радл.

– Ничего не отменяется? – спросил Девлин. – Несмотря на погоду?

Глаза ее сияли:

– Разверзнись ад, наступи потоп. Штайнер со своей командой будет здесь приблизительно в час.

Штайнер собрал всю свою команду. Единственный, кто не должен был принимать участия в операции, был Макс Радл. Все стояли вокруг стола с картами. Штайнер у окна тихо беседовал с Радлом, и когда он посмотрел на своих ребят, всех охватило нервное возбуждение. Он показал макет Герхарда Клугла, фотографии и карты. Даже Престон, который уже знал, в чем дело был захвачен драматизмом происходящего.

И Штайнер рассказал им о цели.

Петер Герике услышал рев даже в ангаре.

– Ради бога, что там такое? – спросил Бомлер.

– Не спрашивай меня, – кисло ответил Герике. – Мне здесь никто ничего не говорит. – Горечь его вдруг прорвалась: – Если мы достаточно хороши, чтобы рисковать своей шкурой, доставляя подонков на место, думается, и нам могли бы сказать, в чем дело.

– Если это так важно... – сказал Бомлер. – Не знаю, хочу я знать или нет. Пойду проверю приборы.

Он сел в самолет, а Герике закурил и отошел подальше, еще раз оглядывая «дакоту». Унтер-офицер Витт отлично нанес на нее эмблемы РАФ. Герике увидел, что к нему едет полевая машина, за рулем которой – Риттер Нойманн, рядом с ним Штайнер, на заднем сиденье – Радл. Машина остановилась в нескольких ярдах. Но никто из нее не вышел.

Штайнер сказал:

– Судя по вашему виду, вы не очень довольны жизнью, Петер.

– А с чего быть довольным? – спросил Герике. – Целый месяц я сижу в этой дыре, сутками вожусь с самолетом, а для чего? – Он жестом охватил туман, дождь и небо. – В такую дерьмовую погоду я никогда от земли не оторвусь.

– Ну, мы абсолютно уверены, что человек вашей высочайшей квалификации справится.

Штайнер, а за ним остальные вышли из машины. Герике заметил, что Риттер еле сдерживает смех:

– Эй, что тут происходит? – грубо спросил Герике. – В чем дело?

– А дело очень простое, бедный вы, несчастный, заезженный сукин сын, – сказал Радл. – Имею честь сообщить вам, что вас только что наградили «Рыцарским крестом».

Герике глядел на них открыв рот, и Штайнер мягко сказал:

– Как видите, мой дорогой Петер, вы все-таки дождались уик-энда в Каринхалле.

Кениг наклонился над столом с картами. Штайнер, Радл и оберфельдфебель Мюллер стояли на почтительном расстояний, но ничего не упускали из виду.

Молодой лейтенант докладывал:

– Четыре месяца назад недалеко от Гебридских островов подводная лодка под командованием моего старого друга Хорста Венгеля торпедировала английский траулер. Экипаж состоял только из пятнадцати человек, и Венгель всех их взял в плен. К несчастью для них, они не успели уничтожить документы, в том числе несколько интересных лоций английских береговых минных полей.

– Для кое-кого это – щелка, – сказал Штайнер.

– Для всех нас, господин полковник, как доказывают эти лоции Уилхелмсхафена. Видите, вот здесь, к востоку от залива Уош, минные поля идут параллельно берегу для защиты каботажного флота? Есть и отчетливо отмеченный проход. Британский военно-морской флот оставил его для своих целей, но торпедные катера Восьмой флотилии, базирующейся в Роттердаме, абсолютно безопасно пользуются им на протяжении некоторого времени. Действительно, если точно держать курс, туда можно войти на большой скорости.

– Все-таки сомнительно, что само минное поле в данных условиях может обеспечить вам надежную защиту, – сказал Радл.

– Согласен, господин полковник.

– А как насчет подхода к рукаву позади мыса у Хобс Энда?

– Очень трудно. Мы с Мюллером изучали лоции адмиралтейства, пока не выучили их наизусть. Все глубины, все песчаные отмели. Войдем на приливе, если хотим забрать людей в десять.

– Вы отводите на переход восемь часов. Это означает, что выйти вам надо в час?