— Если у вас найдутся частицы вашего сына, — добавил он, — Ну, там, кровь, волосы, ногти; тогда поиск можно нацелить и на него.

Герцог кивнул.

— В таком случае, план у нас есть. Сколько человек мы сможем переправить таким образом?

Он внимательно посмотрел на Лану, но та переадресовала вопрос Тэрлу.

— Виверн в гнезде по четыре-пять, — ответил он, — Не считая детенышей. Одна для маркиза.

— Но еще нам потребуется кто-то, кто отвезет лошадей назад, — заметил Килиан.

Ну да, жизни животных часто беспокоили его гораздо больше, чем жизни людей. Животные, по его мнению, не могли позаботиться о себе в ситуациях, создаваемых людьми. Например, даже проникая на охраняемую территорию (а случалось в его жизни и такое), он никогда не убивал сторожевых собак.

К счастью, внимания на этом никто заострять не стал.

— Значит, группа из трех человек, — кивнул Герцог, — Ваше участие, понятное дело, необходимо, так что место для воина остается всего одно. Тэрл, я хочу, чтобы ты отправился с ними лично.

Воин склонил голову:

— Я не подведу, монсеньор.

— Разумеется, не подведешь.

Есть на свете законы, в срабатывании которых можно быть уверенным, как в том, что помнишь собственное имя. Для их познания не нужно постигать чародейство или изучать науки: все, что требуется, это немного жизненного опыта.

Не нужно заучивать формулы гравитации, чтобы знать, что предмет, сброшенный с высоты, упадет вниз. Не нужно понимать принципы смены агрегатных состояний, чтобы знать, что лед на солнце растает. И точно так же, не нужно изучать всякие там теории вероятностей, чтобы понять простой факт.

Если, путешествуя с многочисленным отрядом, вы ни разу не наткнулись на разбойников, то когда вас останется четверо, считая хрупкую девушку, уже на второй день пути дорогу вам преградит поваленное дерево.

— Ладно, — сказал Тэрл, выезжая вперед, — Мы поняли намек. Покажитесь.

Несмотря на то, что для маскировки он вынужден был сменить красный мундир гвардейца на простую серую куртку из плотной материи, он все равно производил наиболее внушительное впечатление из их компании чисто в силу роста и телосложения. Краем глаза воин заметил, как его спутники сдвигаются, закрывая от взглядов чародейку. Он, однако, понимал, что мера эта имеет весьма мало шансов на успех.

К счастью, разбойники явно видели свое численное превосходство, и это делало их самоуверенными. Девять человек показались из зарослей: четверо впереди, двое позади и еще трое с арбалетами на близлежащем дереве. Оглядев их старое, грязное, побитое, но еще добротное снаряжение, Тэрл досадливо сплюнул. Дезертиры. Пожалуй, из всех разбойников такие были самыми жестокими и опасными. Те, кому довелось навидаться всякой мерзости на войне, но кто не смог справиться с ней, они несли эту мерзость тем, кого война обошла стороной. Они пребывали в вечном страхе за свою жизнь и в то же время понимали, что им нечего терять, ибо жизнь их не стоит и ломаного гроша. Что более важно, вооружены они были куда лучше, чем голодранцы с самодельными луками, составлявшие типичную разбойничью банду: у некоторых были даже шпаги дурной ковки, а двое и вовсе до сих пор носили армейские кирасы. Один из них, видимо, смуглый и небритый детина, видимо, бывший за вожака, гнусно ухмыльнулся и заговорил:

— Ну, теперь ты нас видишь. И как, боишься?

— Допустим, — уклончиво ответил Тэрл.

На самом деле он не боялся. Он знал, что с этой бандой смог бы легко справиться в одиночку. Вчетвером сложнее: он не был уверен, что сможет уберечь своих товарищей во время боя.

— Ну, допускай, — расхохотался разбойник, — Только быстро. Сейчас я досчитаю до пяти, и ты отдашь нам деньги, оружие, лошадей и девчонку. Один.

— Может, ограничимся деньгами? — осведомился воин, специально на такой случай державший на видном месте увесистый кошелек с медью.

— Два, — лаконично ответил дезертир, определенно не считавший, что он в том положении, чтобы торговаться.

— Подождите! — вдруг воскликнул один из его товарищей, долговязый юнец с укороченным копьем, — А я знаю его! Это же Адильс! Сэр Тэрл Адильс!

На лице вожака мелькнуло сперва удивление, а потом узнавание. И по этому узнаванию воин понял, что теплых чувств к нему бывшие подчиненные не испытывали.

— Пять.

— Родрик, ты за мной, — тихо распорядился гвардеец, — На рожон не лезть, а то сам прибью. Килиан, возьми двоих позади. Лана, прикрой нас от стрел и тут же убери щит.

Родриком звали солдата, приставленного к ним, чтобы отвезти лошадей обратно в город. Ему было всего семнадцать лет, и как и все бойцы его возраста, он отличался самоуверенностью, которая выходит только через дырки от мечей.

Килиан одним ловким движением спешился, обернувшись к разбойникам позади них… После чего продемонстрировал ладонь:

— Одну минутку, пожалуйста.

Взяв с пояса фляжку, ученый приложился к ней, после чего кивнул и обнажил шпаги.

И в тот же миг схватка началась. Первыми среагировали арбалетчики: все три стрелы оказались нацелены на Тэрла, и все три завязли в щите, выставленном Ланой. А гвардеец уже несся вперед. Не сбавляя хода, он вскинул пистолет, и один из торопливо перезаряжавших арбалеты дезертиров сорвался с дерева. Можно было и воспользоваться трофейной винтовкой, но воин предпочел поберечь патроны.

Его вороной конь перепрыгнул через поваленное дерево — прямо на вожака. Тот сумел принять на щит удар меча, но ничего не мог поделать с врезавшимися в него шестью центнерами живого веса. Второй удар пришелся на того юнца, который опознал Тэрла; укороченное копье сыграло с ним злую шутку — оставь он его в тех масштабах, которые предполагались, имел бы шанс против всадника.

Пройдя через строй разбойников, Тэрл и Родрик развернулись, и гвардеец получил возможность увидеть, как дела у Килиана и Ланы. Чародейка, как он и ожидал, в бою больше не участвовала, но парень вполне справлялся. Один из разбойников уже валялся у него под ногами. Другой был вооружен шпагой и одет в кирасу, так что, казалось бы, имел преимущество перед бездоспешным ученым… Но преимущество это было лишь кажущимся. Клинки столкнулись, и дезертир на пару секунд застыл, будто парализованный. Этого хватило Килиану, чтобы нанести двойной колющий удар в грудь. Шпаги в его руках не пробили доспех, но в месте столкновения сверкнула серебристая искра, и разбойник отлетел на пару метров назад.

А Тэрл с Родриком уже снова атаковали. Новый противник Тэрла, приземистый, усатый мужик крестьянского вида, был гораздо опытнее предыдущего. Он сумел увернуться как от меча, так и от копыт. Но следя за более опасным бойцом, упустил второго и получил удар мечом в затылок от Родрика. Четвертый попытался убежать, но Тэрл безжалостно ударил его в спину.

Он не привык оставлять позади живых врагов.

Двое уцелевших уже не помышляли о перезарядке: обезумев от ужаса, они старались забраться повыше, подальше от гибнущих товарищей. Одного снял Родрик: во время скачки ему хватило ума не разряжать пистолет. Все равно на ходу бы не попал.

— Пощады! — взмолился другой, — Пожалуйста, я сдаюсь!

— Спускайся, — приказал Тэрл.

Какое-то время команда доходила до перепуганного разума. Затем разбойник, чем-то неуловимо напоминающий лягушку, бросил арбалет и, дрожа, достаточно ловко спустился с дерева.

И Тэрл прикончил его одним ударом.

— Раненые? — осведомился воин, оборачиваясь к своим спутникам и делая вид, что не замечает выражения лица Иоланты.

Молодая еще девка. Неопытная. Непривыкшая к войне. Не понимающая, что если оставить врага в живых, он непременно ударит в спину. Хорошо хоть в драке не мешалась, как это часто делают истеричные девицы, хватающие своих защитников за рукава и сковывающие их движения.

— У нас все нормально, — ответил Килиан странным, высоким и чуть ли не писклявым голосом. Это звучало до того неестественно, что взгляды всех присутствующих обратились к ученому, будто и не было только что побоища.