Он наблюдал за союзником достаточно, чтобы изучить его слабые места.

Тэрл успел почувствовать исходящий от тварей Порчи омерзительный смрад, когда чародей резко взмахнул обеими руками, выпуская с пальцев множество разрядов молний. Уже разинувший пасти регенератор рухнул в воду дымящейся тушкой, а следующие за ним отпрянули назад, сталкиваясь в воздухе с замыкающими.

Как раз в этот момент пара солдат принесли мушкетоны, заряженные магниевой дробью. Тэрл раньше видел ее действие на испытаниях, но в реальном бою этому чуду алхимии только предстояло себя показать.

Выстрелы превращались в сполохи огня. Не слишком точные и совсем не дальнобойные, они, однако, идеально подходили для стрельбы в самую гущу тварей. Следом за первым регенератором упали еще трое. Остальные отступили назад, но отставать от корабля явно не собирались.

— Заряжайте книппелями, идиоты! — приказал капитан, — По команде, лево руля!

— Не стрелять без команды! — одновременно с ним распорядился Тэрл, принимая оружие из рук одного из подчиненных.

При всем своем впечатляющем эффекте магниевая дробь имела фатальный недостаток. Один, максимум два выстрела — и раструб мушкетона приходил в совершенную негодность. Сидя в обороне, можно было заменить его. Но в дальнем походе это фактически означало, что каждый мушкетон был одноразовым оружием. Фосфорные гранаты были в этом плане удобнее уже тем, что были легче и компактнее; их можно было таскать с собой по несколько штук. Но на деревянной палубе использовать их было бы сущим самоубийством.

Девять уцелевших тварей стали заходить широким полукругом, более не давая возможности задеть сразу нескольких одной атакой, — будь то молния или заряд дроби. Шпага в руке Килиана светилась синим и слегка потрескивала, готовая направить смертельный разряд в цель, но все же, чародей медлил. Понятно, почему: даже если молния и уничтожит тварь на месте, остальные успеют атаковать прежде, чем он сотворит новое заклинание.

— Когда зарядите орудия, стреляйте поочередно, — сказал он, — Целиться необязательно: я перенаправлю снаряды с помощью магнитокинеза…

Однако этому плану не суждено было сбыться. Словно по команде, твари синхронно бросились в атаку.

— ОГОНЬ!!!

Послышался грохот молнии, но Тэрл не видел ее результатов. То ли тварям хватило ума определить командира, то ли это было простым совпадением, но на него нацелился сразу десяток змеиных пастей. Практически в упор разрядив мушкетон в одного из регенераторов, воин не стал хвататься за меч. Используя оплавленный ствол на манер дубинки, он ударил по одной из голов, целясь в глаза. Краем глаза он увидел, что некоторые из солдат последовали его примеру.

Но увы, не все, далеко не все. В бою за солдат должны думать офицеры. Простой пехотинец полагается на выучку, а не на разум. И эта выучка требовала, вступив в ближний бой, при первой возможности взять в руки холодное оружие.

Сейчас это было ошибкой. Шпаги и сабли в руках солдат не причиняли тварям Порчи практически никакого вреда. Еще меньше толку было от кортиков моряков. О книппелях пришлось забыть, да и не было уже от них толку. Бой перешел на палубу. Регенераторы хватали людей и пожирали, игнорируя сыплющиеся со всех сторон удары клинков. Одна из тварей попыталась поднять жертву над палубой, но тут же получила заряд магниевой дроби.

Жертву все равно было не спасти.

Не давая противнику оклематься, Тэрл обрушил град ударов на вторую голову твари. На третьем ударе та еще шевелилась. На четвертом — уже нет. Гвардеец обернулся вправо, высматривая новую цель…

Увидеть он ее успел, а вот среагировать — нет. Мощные челюсти регенератора сомкнулись на его предплечье, заставляя выпустить мушкетон. Острая боль пронзила руку, но воин не позволял ей взять над ним контроль. Левой рукой достав из-за пояса кинжал, он попытался ударить в глаза твари, но та заметила движение. Отбросив прокушенное насквозь тело капитана, она атаковала двумя другими головами.

Лишь чудом Тэрлу удалось уклониться, уведя шею из-под смертельного удара. Тварь взмыла в воздух, поднимая его за руку, но гвардеец ударил обеими ногами по крылу, заставляя ее опуститься на палубу.

Снова послышался раскат грома: Килиан выпустил еще одну молнию. Увы, не в ту тварь, что сейчас пыталась сожрать его. Воин продолжал бороться, но все четче понимал, что это бесполезно. С одним кинжалом в борцовском поединке справиться с тварью, которую не можешь ранить, попросту невозможно.

Очередной удар почти достиг цели. Хотя гвардеец снова успел уберечь шею, змеиные челюсти сомкнулись на левом плече.

Тэрл взвыл от боли, когда тварь Порчи вырывала из него кусок мяса. Она проглотила добычу, не прожевывая. После чего широко раскрыла пасть для нового куска.

В глазах потемнело, но Тэрл смотрел на нее прямо. Не отводить взгляд. Воин должен быть готов принять смерть с достоинством, — таков был один из его жизненных принципов. Пусть даже большая часть из них не прошли проверку жизнью. В смерти нет ничего достойного. Но достоинство может быть в том, как мы ведем себя перед смертью.

А затем боль вдруг ушла. Воин отчетливо услышал… пение. Высокий, чистый голос выводил незатейливую мелодию. Тэрл вдруг почувствовал, что снова может шевелить левой рукой. Думать над этим было некогда: он нанес встречный удар.

Кинжал в его руке вонзился в нёбо твари, не давая челюстям сомкнуться. Та издала неприятный звук, напоминающий нечто среднее между рыком и шипением… А затем вдруг, выпустив его руку, широко раскрыла все пасти и завизжала.

«Почему, почему я такая бесполезная?»

Слушая из своей каюты грохот залпов и крики умирающих, Лана не находила себе места. Все ее естество кричало, что она должна вмешаться, остановить это побоище. Но здравая часть ее рассудка прекрасно знала, что покинув каюту, она окажет товарищам медвежью услугу. Им пригодился бы дополнительный боец, но она не была бойцом. Она была лишь слабой, хрупкой девушкой, которая в такой ситуации могла лишь полагаться на силы мужчин.

«Мне не следовало проситься с ними вместо учителя. Он бы смог сейчас как-нибудь им помочь»

Она знала, что защищать других — куда сложнее, чем выжить самому. И Тэрл, и Килиан не раз и не два просили ее, когда дело доходит до боя, держаться в стороне.

Она понимала, что они были правы.

«Те из них, кто умрут. Их смерти будут на моей совести. Не спасла… Не помогла…»

Чародейка четко поняла, что должна сделать хоть что-то. Но что? Что она могла? Очевидно, нужно было как-то помочь с помощью магии. Как? Что она могла сделать, даже не видя, что там происходит?

Что она могла сделать так, чтобы помочь, а не навредить?

Не видя, что там происходит…

Ее вдруг осенила. А почему она не могла увидеть, что там происходит? Она должна была быть там, с ними. Она хотела быть с ними.

И она будет с ними!

Внезапно у девушки закружилась голова. Ее затошнило, как будто она день проехала в тряской карете. В глазах потемнело, а секунду спустя…

Ее должно было ослепить, когда в глаза ударили вспышки молний. Но ее не ослепило. Потому что вспышки молний не били в ее глаза.

У нее вообще не было глаз.

У нее не было глаз, у нее не было рук, у нее не было ног. У нее не было тела. Обнаженное сознание отделилось от хрупкой оболочки, в мгновение ока преодолело преграды и нависло над полем боя.

Она увидела, что лишь шестеро регенераторов до сих пор продолжали сражаться. Несомненно, многие уже погибли; но и у солдат Тэрла дела шли далеко не радужно. Твари Порчи прорвались в их ряды, и они уже не могли свободно использовать дробь без риска задеть своих. Многие были ранены, причем некоторые очень серьезно. Кто-то, возможно, и мертв.

Чуть лучше справлялся Килиан, направлявший разряды электричества через клинки. Сейчас, когда ряды смешались, он был единственным, чье оружие было по-настоящему эффективно. Но и нападали на него гораздо больше, так что ученый уже мог лишь отчаянно защищаться.