— Но, наверное, есть причина, не так ли?

Девочка обиженно шмыгает носом:

— А я папе говорила, а он не верит!

— Во что?

— Я совсем-совсем здоровая!

— Правда? Гляди, муха, только не ври: ты же знаешь, я лгунишку сразу вижу!

— Я не вру!

Капризуля надувает губки и одновременно заискивающе смотрит мне в глаза.

— Именно, что врешь, — вздыхает Вигер.

— Не вру! — Горячо возражает Лелия, а потом шепчет мне на ухо, тщетно надеясь, что ее просьба останется тайной для отца: — Скажи ему, дядя Рэй… Я же здоровая… Ну, почти совсем уже!

— Хорошо, скажу.

Опускаю ребенка на пол.

— Она, похоже, поправилась. В любом случае, прогулка на свежем воздухе не помешает. И, знаешь что… Может, отправишь ее за город? Моя мама будет просто счастлива принять у себя эту юную daneke.

Виг хмурится:

— Уверен?

— Вполне. Инис любит детей. И уж совершенно точно, не позволяет им болеть, по себе знаю!

Антреа, Медный квартал,

начало дневной вахты

Хорошо, что отряженный для моей доставки в город мамин работник согласился отвезти Микиса в особняк Торис: представляю, как бы я смотрелся с котом под мышкой, направляясь в присутственное место!

Служба опеки, некогда многочисленная и жизненно необходимая, на моей памяти переживала не лучшие времена. По крайней мере, большим трехэтажным строением ей пришлось поделиться с Таможенным корпусом, а потом и вовсе съехать в одну из внутридворовых пристроек, благо архив с отчетами о появлении в пределах Антреи незваных пришельцев медленно, но верно уменьшался в размерах ввиду того, что количество пришельцев тоже не стремилось к росту. Точнее говоря, если раз в полгода кто и решался сменить место обитания, выбрав в качестве конечного адреса мой город, можно считать, Служба была обеспечена работой. Хоть какой-то. А все остальное время пяток пожилых мужчин и женщин, уныло ожидающих права уйти на заслуженный и долгожданный отдых, искал другие способы для развлечения. Конечно, молодое пополнение периодически появлялось в этих стенах, но подолгу не задерживалось: кому охота дышать пылью канувших в забвение событий, если можно с тем же успехом располагаться в чистеньком и светлом кабинете Таможни или Городской стражи? Правильно, дураков нет.

Dan Рагин, помнивший меня еще несмышленым мальчуганом (правда, злые языки утверждают, что с тех пор в отношении разума я ничуть и не изменился), кряхтел всего лишь две минуты, доставая отчет, благо последний покоился на самом верху стопки пыльных папок. Еще минуту с половиной мне пришлось ждать, пока старческий взгляд отыщет в строчках дрожащих букв имя и прочие сведения о лице, принявшем участие в судьбе вновь прибывших переселенцев. Но если вы думаете, что сразу после этого я покинул архивную комнату, то глубоко заблуждаетесь: меня продержали в продавленном кресле еще с четверть часа разговоры о погоде и самочувствии, равно моем и моей матушки. И только целиком и полностью закончив нудный церемониал, в благородном обществе полагающийся непременным, мне удалось вырваться на свободу. Относительную, разумеется: как можно считать себя свободным, если знаешь, что три пары глаз следят за тобой каждое мгновение?

И почему Вигер не смог привыкнуть к охране? У меня-то получилось. Правда, не сразу и не без труда, но я примирился с наличием телохранителей, а они… Надеюсь, со мной. Нет, вру: не примирились. Даже Баллиг в глубине души вечно мной недоволен, что уж говорить об остальных? А ведь я не позволяю себе многого: так, пошучиваю иногда. Да и то, в последние годы делаю это все реже и реже. Старею, наверное. Глядишь, еще пара лет, и вовсе перестану причинять беспокойство своим охранникам. Буду тихо и мирно ходить на службу, высиживая вахты от колокола до колокола, буду старательно составлять скучные отчеты и писать редкие протоколы, буду… Покрываться плесенью буду, в общем. А что, живой пример прямо перед глазами: старина Калли. Кажется, совсем недавно был сорванцом, а сейчас — руины прежней роскоши. Впрочем, в отличие от меня dan Советник обременен проблемами по самое горлышко, потому и не успевает заботиться о себе любимом должным образом. И не женился до сих пор… Правда, у него столько двоюродных племянников, что найдется, кому наследовать семейное дело. А что делать мне? И надо ли что-то делать?..

Та-а-а-ак, это здесь. Как следует из справки, выданной Рагином, девочку и малыша взял на попечение состоятельный купец, происходящий из рода, с самого основания Антреи занимающегося поставками в Западный Шем красной меди из собственных рудников на северном побережье Мертвого озера. Dan Сойнер.

Солидный домик, сразу выдающий зажиточность его хозяина. И ведь наверняка все заработано праведным трудом. Садика перед парадным входом нет, но у заднего крыльца, скорее всего, имеются несколько клумб и лужайка. А как вы думали? Обширными участками земли в городе наделены только уважаемые люди. В смысле, из уважаемых семей. Я и сам ючусь в особняке, который не может похвастать парком. Да и зачем? Захочу посмотреть на траву, всегда могу съездить к матушке. Хотя и ездить не надо — достаточно до Приюта доплестись. Кстати, туда я и пойду, но несколько позже. Когда закончу дела в этом месте.

Кованые решетки на окнах первого этажа. Массивные ставни, сейчас, разумеется, распахнутые навстречу весеннему теплу, потому что иначе прогнать сырость из каменных стен можно только путем неуемного сжигания дров, а никакой уважающий себя купец не станет разбрасываться деньгами, когда можно малость исхитриться и воспользоваться дармовщиной.

Каменная кладка цоколя выбелена. Ну надо же! Он еще и модничает? Однако… Хотя, добрая половина домов в Антрее сейчас страдает от всеобщего помешательства на идее оформления внешнего вида жилища, родившейся в воспаленном мозгу придворного художника. Правда, у меня есть основания полагать, что побелка нижних этажей извне была на руку daneke Маре Виттани, которая содержит прачечные по всему городу: уж сколько раз сам заполучал на одежду белую липкую пыль и ругался, на чем свет стоит. Может, намекнуть Калли, чтобы принял меры? Хм. Нет, не буду. Если учесть, что Мара имеет привычку его навещать по делу и без оного, можно пойти дальше и предположить, что сие модное веяние организовано никем иным, как Калласом Ра-Дьеном. А это уже выгодно мне, потому что самые щедрые пожертвования я получаю из его рук. Ай, как все славно складывается!

Брякнув бронзовым кольцом о дверь, я терпеливо дожидался, пока мне отворят.

Появившийся на пороге мужчина не походил на состоятельного купца ни возрастом, ни поведением, а больше всего напоминал мелкого служку: тот же масляный бегающий взгляд, те же потные ладони, торопливо отирающиеся о полы камзола, те же услужливо согнутые плечи. Вот только чего он боится?

Капельки пота, выступившие у корней волос, подсказали: отвлекся от ведения хозяйства и теперь ожидает выволочки. От меня, что ли? Я чужих слуг воспитывать не собираюсь.

— Скажите, милейший, может ли dan Сойнер меня сейчас принять?

— Видите ли… — начал юлить служка, но я отодвинул его в сторону и переступил порог дома, потому что… Меня позвал знакомый аромат.

Они были повсюду: на столах, на подоконниках, на полу. В кадках, вазах и ящиках. Лилии. Всевозможных цветов и размеров. Благоухающие, как сад, в котором, по поверью жителей Южного Шема, самые благочестивые из нас окажутся после смерти.

— Dan Сойнер сейчас отсутствует, но если вы соблаговолите назвать мне свое имя, я непременно доложу… — прогнусили где-то за спиной.

— Доложите, что Рэйден Ра-Гро хотел его видеть.

Сзади мгновенно умолкли, но все же осторожно осведомились:

— А какое дело привело вас, светлый dan? Возможно, я мог бы оказаться полезным и…

— Пожалуй.

Я погладил острые стрелки листьев ближайшего ко мне букета.

— Скажите-ка, милейший, как поживает девочка, которую, согласно разрешению Службы опеки, забрал ваш хозяин? Я могу ее видеть?