При характеристике индивида, его личностных свойств для философии крайне важными критериями выступают ценностные ориентиры, которыми руководствуется личность в своей жизнедеятельности, смыслосодержащая константа его повседневного бытия, её человеческое измерение. По типу избранных человеком смыслосодержащих констант людей можно разделить на эгоистов (жить только для себя, после нас – хоть потоп!), гедонистов (жить с полным букетом удовольствий, не возражая при этом, если и другие будут жить так же), гуманистов (когда человек признает и отстаивает высокое предназначение каждого человека, признает права каждого на уважительное отношение к себе, видеть в каждом равную тебе личность и её право на достойное существование), альтруистов (людей, всецело отдавших себя служению общественному благу, быть готовым к страданиям и жертвенности во имя счастья других людей).
Социологические исследования и реальная практика жизни показывают, что личности названных типов в своем «чистом виде» встречаются очень редко, но какая-то сторона из названных признаков обязательно перевешивает. В российском обществе сегодня в основном доминируют представители двух названных первых типов. Последний тип – альтруисты – редчайшее явление, настоящие подвижники человечества. В русской литературе таким подвижником выступает князь Мышкин («Идиот» Достоевского), в религиозном сознании – образ Иисуса Христа: Он во имя любви к людям и их вечного спасения принял мученическую смерть на кресте. Драма этого момента не только в факте мученической смерти во имя спасения человечества, но в основном в том, что окружившая Голгофу толпа представителей «спасаемого человечества» не оценила жертвенного подвига и дружно кричала: «Распни Его!». Мимо их ушей прошли слова Спасителя: «…как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня, каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня» (Матф., 26:55). Мы видим трагедийное восприятие человеческой неблагодарности: Сын Человеческий метал бисер своей веры перед свиньями.
Но есть в том же Евангелии и другое место, послужившее для философа Канта источником глубокого философского размышления о сущности межчеловеческих отношений. В Нагорной проповеди читаем: «И так во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Матф.,7:12). Главным в межчеловеческих отношениях Христос считает чувство самоуважения, осознания себя личностью при одновременном отношении к другим людям как к личностям. Встает вопрос о самовоспитании, осознании своего человеческого достоинства. Следовательно, социальные законы общежития должны быть облагорожены самосознанием, идеями общечеловеческого единения, идеями гуманного сосуществования.
Моральный кодекс Нагорной проповеди носит общечеловеческий характер, но продиктован он в условиях рабовладельческой Римской империи. Осуществись в реальной жизни эти и подобные рекомендации, обращенные к каждому индивиду вне зависимости от его положения внутри общества, мы имели бы набор идеальных индивидов и медленно засыпающее общество, своего рода мирное сельское стадо, бродящее по зеленому лугу. Все сыты, все довольны – мирная идиллия. Но что будет с тем же стадом, когда вся трава будет выщипана? Как минимум, пойдет борьба за каждый сохранившийся клок зелени. А когда и его съедят?!
В мире живой природы всё организовано довольно четко: в поисках корма и нового ареала обитания всё стадо идет за вожаком, авторитет которого подкреплен его силой, готовностью биться за сохранность стада в минуты опасности. В человеческом роде, начиная с самой глубокой древности, также постоянно наличествовали «социальные вожаки», но их авторитет среди сородичей опирался на знания, житейскую мудрость, умение координировать общественную деятельность, быть арбитром в разборе возможных конфликтов. Древний лидер выражал общественные потребности того периода развития общества. С появлением упорядоченных семейно-брачных отношений лидерство переходит к главе семьи, а в решении общих вопросов – к совету старейшин.
С появлением семьи отношения внутри рода усложнились. Каждый индивид отныне становится не только членом рода, но и членом определенной семьи, а это значит, что интересы отдельного человека по отношению к роду и семье теперь не всегда совпадали, а само общежитие делается соревновательным: глава семьи заботился о том, чтобы построить хорошее жилище, иметь эффективные орудия охоты, быть бесстрашным воином в случаях вооруженных конфликтов с соседями. В суммарном выражении эти и подобные новые качества способствовали тому, что отдельные индивиды стали выделяться из общей массы своих соплеменников, приобретая авторитет нового качественного уровня, вытекающий из эффективной жизнедеятельности. Всё это говорит о том, что уже в условиях первобытнообщинного общежития создавались условия, когда отдельные индивиды в силу своих личных качеств начинали приобретать черты личности.
Понятие «личность» не совпадает с понятием «человек» (или «индивид»). Они, как это определяется в формальной логике, находятся в соподчиненном отношении, подобно тому, в каком находятся понятия «лес» и «береза»: все березы являются деревьями, т.е. выступают частью леса, но не каждое дерево в лесу является березой; подобно этому каждая личность является человеком, индивидом, но не каждого отдельного человека можно рассматривать как личность.
Кого же, с позиций общественных оценок, можно рассматривать как личность?
Во-первых, от личности требуется ясное осознание своей органической связи с обществом, видения своей востребованности.
Во-вторых, человек должен быть убежден, что он совершает (производит) что-то очень нужное, важное для общества, и лучше него этого сделать никто не может.
В-третьих, от личности требуется осознанное восприятие сложившихся общественных отношений, уважительное отношение к существующим общечеловеческим ценностям, таким как право каждого на жизнь, на свободу, на достойное человека существование, доступность достижений науки и культуры, социальную защиту.
В-четвёртых, что является самым главным, личности необходима гражданственность сознания, ясное понимание того, что ты не просто член человеческого общества, одно из его звеньев, но что ты лично ответствен за все общество, готов болеть его болью и радоваться его радостями. Подобная «жизненная позиция» особенно важна и востребована в переломные моменты истории, когда общество «переворачивается» (это характерно для современной России).
Личность – это представитель человечества, когда его «Я» не выступает основополагающей константой бытия. Он на подсознательном уровне убежден, что его дела, мысли, идеи необходимы и дороги всем; сам он, не подозревая того, выступает эталоном жизни для других. Великий механик древних Сиракуз Архимед, углубившись в производимые им на песке математические расчеты, просил занесшего над его головой меч солдата не загораживать ему солнце, поскольку тень мешает видеть цифры. А вот уже не легендарные примеры из совсем близкой к нам истории: великий микробиолог Луи Пастер, открывший противочумную сыворотку, предварительно испытал её на себе, для чего ему пришлось заразиться чумой; ныне замалчиваемый Карл Маркс, бывший на голову выше своих современников-экономистов, мог бы своим талантом в эпоху набирающего силу капитализма обеспечить себе и своей семье безбедное существование. Но он настолько был убежден в нужности для пролетариата открытого им закона прибавочной стоимости, что всю жизнь затратил на доказательство неизбежности «экспроприации экспроприаторов», а написанный им «Капитал» называл самым крупным снарядом, пущенным когда-либо в голову буржуазии. Но из его писем видно, как его семье приходилось считать каждый талер, чтобы уходить от голода. В России примером подвижничества подобного рода может служить художник Иванов, написавший величайшее в русской живописи полотно «Явление Христа народу» и отдавший ему 25 лет жизни. Но это великое полотно не было оценено ни Русским православием и его верхами («слишком светское исполнение евангельского сюжета»), ни московским «обществом» («чувствуется влияние итальянцев, да и сюжет чисто церковный» – из отзывов современников). Только помощь московского купца первой гильдии Третьякова, купившего картину, спасла художника от голодной смерти (в этой связи: сам Третьяков потратил на собирание картин все свое состояние и подарил свое собрание Москве).
