Иран геополитически и есть Средняя Азия, точно так же, как Германия есть Средняя Европа. Москва как центр Евразии, ее полюс, должна в рамках Новой Империи делегировать Тегерану миссию наведения "иранского мира" (Pax Persica) на этом пространстве, организацию прочного среднеазиатского геополитического блока, способного противостоять атлантистскому влиянию во всем регионе. Это означает, что будет резко прерваны пантюркистская экспансия, а также финансово-политическое вторжение саудитов. Традиционно враждебный и Турции и Саудовской Аравии Иран выполнит эту функцию гораздо лучше, чем русские, которые решат свои геополитические проблемы в этом сложном центре только с помощью стратегической поддержки иранской стороны. Но здесь, как и в случае с Германией, речь не должна идти о создании Иранской Империи или об иранизации Средней Азии. Следует говорить о создании "Среднеази атской Империи", которая на федеральных началах смогла бы интегрировать различные народы, культуры и этносы в единый южный геополитический блок, создав, тем самым, стратегически однородное, но этнически и культурно многообразное исламское образование, неразрывно связанное с интересами всей Евразийской Империи.
В вопросе оси Москва Тегеран важное место занимает армянский вопрос, так как он традиционно служит центром дестабилизации в Закавказье. Надо заметить, что армяне арийский народ, ясно осознающий свою иафетическую природу и родство с индоевропейскими народами, особенно азиатскими т.е. с иранцами и курдами. С другой стороны, армяне народ христианский, их монофизитская традиция вписывается именно в общий настрой Восточной Церкви (хотя она и признана Православием еретическим течением), и геополитическая связь с Россией осознается ими очень живо. Армяне занимают земли крайней стратегической значимости, так как через Армению и Арцах лежит путь из Турции в Азербайджан и далее в Среднюю Азию. В оси Москва Тегеран Ереван автоматически становится важнейшим стратегическим звеном, дополнительно скрепляющим Россию с Ираном, и отрезающим Турцию от внутриконти нентальных пространств. При возможной переориента ции Баку с Анкары на Тегеран в общем проекте Москва Тегеран быстро разрешится и карабахский вопрос, так как все четыре стороны будут жизненно заинтересо ваны в немедленном установлении стабильности в столь важном стратегическом регионе. (В противном случае, т.е. при сохранении протурецкой ориентации Азербай джана, эта "страна" подлежит расчленению между Ираном, Россией и Арменией.) Почти то же самое относится и к другим регионам Кавказа Чечне, Абхазии, Дагестану и т.д., которые будут оставаться зонами конфликтов и нестабильности только при столкновении в них геополитических интересов атлантистской Турции с евразийской Россией. Подключение сюда иранской геополитической линии мгновенно лишит содержания видимость столкновения между "исламом и православием" на Кавказе, которую пытаются придать конфликтам в этой области турецкие и российские "агенты влияния" атлантизма, и восстановит мир и гармонию.
В данном проекте переустройства Средней Азии следует заметить, что русские этнические интересы смогут быть защищены наилучшим образом, так как Среднеазиатская Империя будет строиться не на основании искусственных политических конструкций, фиктивной "постимперской легитимности", но на основании национальной однородности, что предполагает мирный переход под прямую юрисдикцию Москвы всех территорий Средней Азии (особенно Казахстана), компактно заселенных русскими. А те территории, этнический состав которых спорен, получат особые права на основании русско-иранских проектов в пределах той или иной Империи. Следовательно, путем евразийского геополитиче ского проекта русские смогут добиться того, что представляется целью "малого (этнического) национализма", но что сам этот национализм выполнить никогда не сможет.
Важно учитывать также необходимость навязывания Турции роли "козла отпущения" в этом проекте, так как интересы этого государства на Кавказе и в Средней Азии вообще приниматься в расчет не будут. Более того, вероятно, следует акцентировать поддержку курдского сепаратизма в самой Турции, а также автономистские требования турецких армян, в целях вырвать этнически близкие Ирану народы из-под светско-атлантистского контроля. В качестве компенсации Турции следует предложить или развитие на южном направлении в арабский мир через Багдад, Дамаск и Эр-Рияд, либо провоцировать проиранских фундаменталистов в самой Турции на кардинальное измерение геополитического курса и на вхождение в дальней перспективе в Среднеазиат ский блок под антиатлантистским и евразийским знаком.
Ось Москва Тегеран является основой евразийско го геополитического проекта. Иранский ислам наилучшая версия ислама для вхождения в континенталь ный блок, и именно эта версия должна быть приоритет но поддержана Москвой.
Второй линией евразийского альянса с Югом является панарабский проект, который охватывает часть передней Азии и Северную Африку. Этот блок также жизненно важен для континентальной геополитики, поскольку эта зона является стратегически важной в вопросе контроля над юго-западным побережьем Европы. Именно поэтому английское, а позже американское присутст вие в этом регионе является историко-стратегической константой. Контролируя Ближний Восток и Северную Африку, атлантисты традиционно держали (и держат) континентальную Европу под политическим и экономиче ским давлением.
Однако интеграцию панарабского проекта с общей Евразийской Империей следует доверить сугубо европейским силам, вернувшись к проектам Евроафрики, представляющей собой, с чисто геополитической точки зрения, не два континента, а один . Европейская Империя, жизненно заинтересованная в максимально глубоком проникновении на юг африканского континента, должна в перспективе полностью контролировать, опираясь на панарабский блок, Африку вплоть до Сахары, а в будущем постараться стратегически внедриться на весь африкан ский материк. В перспективе Евроафрики Средиземное море не является подлинным "морем", но лишь внутрен ним "озером", не представляющим собой ни преграды, ни защиты от атлантистского влияния. За пределом арабской Африки следует разработать подробный полиэтни ческий проект, который помог бы переструктурировать черный континент по национально-этническому и культурному признаку, вместо того противоречивого постколониального конгломерата, который представляют собой современные африканские государства. Нюансиро ванный панафриканский (неарабский) национальный проект смог бы стать геополитическим дополнением к плану панарабской интеграции.
Учитывая, что модель чисто иранского фундамента лизма вряд ли сможет стать универсально приемлемой в арабском мире (во многом, за счет специфики шиитской, арийской версии иранского ислама), панарабский проект должен стремиться к созданию самостоятельного антиатлантистского блока, где приоритетными полюсами стали бы Ирак, Ливия и освобожденная Палестина (при определенных условиях также Сирия), т.е. те арабские страны, которые яснее других осознают американскую опасность и радикальнее других отвергают рыночно-ка питалистическую модель, навязываемую Западом. При этом в панарабском проекте "козлом отпущения" станет, в первую очередь, Саудовская Аравия, слишком укорененная в атлантистской геополитике, чтобы доброволь но войти в панарабский блок, дружественный Евразии. В отношении Египта, Алжира и Марокко дело обстоит несколько иначе, так как правящие проатлантистские силы в этих государствах не выражают национальных тенденций, не контролируют до конца ситуацию и держатся лишь на американских штыках и американских деньгах. При начале панарабской освободительной войны на достаточно интенсивном уровне все эти режимы падут в один час.
Но необходимо четко понять, что наиболее гармонич ная конструкция панарабского пространства дело не столько России, сколько Европы, Средней Европы, Германии, а еще точнее, Европейской Империи. Россия (точнее, СССР) вмешивалась в арабские проблемы лишь тогда, когда она сама в одиночку представляла собой евразийское государство перед лицом американизма. При наличии мощной европейской базы евразийской ориента ции, т.е. после создания оси Москва Берлин, эту функцию следует делегировать Берлину и Европе в целом. Непосредственной заботой России в исламском мире должен быть именно Иран, от союза с которым зависят жизненные стратегические и даже узко этнические интересы русских.
