– Мне все равно. Я построю шалаш, и мы сможем жить среди роз. О моя дорогая, я думал, что навеки потерял тебя, – добавил Нилл поэтично, заключил девушку в свои объятия и поцеловал.

И поцелуи его были такими, какими она помнила их. Голодными и неистовыми. Только в тысячу раз более страстными.

– Я дурак, – сказал он, оторвавшись наконец от ее губ. – Грубый, бесчувственный идиот. Говорил тебе о своей несчастной первой любви, когда должен был говорить: «Ты свет моей жизни, останься со мной».

– Что?..

– Мое единственное оправдание – я не очень хорош в том, что касается выражения чувств. Дай мне карточный стол, или лодку, или что-нибудь практичное, и я смогу сделать что угодно. Но сказать женщине моей мечты, что она нужна мне? Забудь.

– Женщине твоей мечты? Но ведь это Эбби! Вы с ней из одного мира. У нее тоже есть титул. А я просто модель, которая зарабатывает своей внешностью. Я не аристократка.

– Единственная твоя проблема в том, что ты сноб.

– Что? Вовсе нет. Как ты смеешь!

– Да. Ты ведь влюбилась в меня, еще не зная, что я герцог.

– Раз уж мы об этом заговорили, почему ты не сказал мне о своем титуле?

– Я сам еще не привык к этой мысли. И к тому же я должен был закончить работу прежде, чем принять титул.

– Ты же не хотел возвращаться в Англию. – Джемайма погрустнела. – Потому что Эбби живет здесь. А вы не можете быть вместе.

– О боже, – простонал Нилл. – Но я сам виноват. Послушай меня, красавица! Ты спасла меня от скитаний по миру. Ты заставила меня хотеть тебя. Полюбить тебя. Искать тебя. Прошу: перестань путать меня и сделай одну-единственную вещь. Ты же тоже этого хочешь.

Нилл смеялся, но его взгляд остался очень, очень серьезным.

– Я правильно тебя поняла? Ты просишь моей руки?

– Пытаюсь… Боже, помоги мне. – Нилл обратил глаза к небу. – Пытаюсь.

– Пытайся лучше! – отозвалась Джемайма.

В ее глазах плясали веселые чертики.

Нилл так и сделал.

– Мадам в ярости, – сообщила Джемайма Ниллу.

Они прогуливались по пляжу на закате. Ее волосы слегка развевались на ветру. Нилл коснулся их.

– Ммм…

– Она была так довольна, что я охмурила герцога, – хихикнула Джемайма. – Даже выставила платье на тендер. А когда я сообщила, что мы собираемся пожениться на Карибах, она была уверена, что сама займется праздником.

– Да уж, если что-то запало в сердце, трудно остановиться.

– Тогда ты запал мне в сердце.

– Я благодарю Бога за это каждый день.

– Я тоже. – Джемайма сильнее сжала его руку.

– Ты уверена, что не хочешь большую свадьбу?

– Хватит с меня больших свадеб. Кроме того, я не знаю никого, кто женился бы на барже. И потом, пока ты будешь работать мускулами, я могу весь день валяться в постели, – мечтательно произнесла Джемайма.

Нилл страстно поцеловал невесту.

– Сирена. Кстати, – добавил он, – у меня для тебя кое-что есть.

Джемайма была заинтригована.

– Что-то из герцогского имущества? – поддела она его.

– Нет. Кое-что из твоего имущества, – загадочно произнес Нилл. – Вещь, напомнившая мне, что я потерял что-то настоящее, слишком зациклившись на старой истории.

– Ах, ты! – Джемайма ткнула его в бок.

Нилл вытащил из кармана что-то яркое и маленькое.

– Мой купальник! – с восторгом воскликнула Джемайма. – Я так рада, что ты нашел такой же! Глупо, что я его выбросила. Просто мне было так больно…

Нилл остановился и взял лицо Джемаймы в свои ладони.

– Знаю, любовь моя. Это я виноват.

– Не совсем.

– Нет, я. – Он обнял ее крепче. – Не могу обещать, что никогда не сделаю тебе больно. Но если я буду глуп и слеп, просто приди и положи передо мной этот купальник. И я исправлюсь.

– О, моя любовь…

Долгий, медленный, страстный поцелуй был с восторгом встречен командой баржи, на борт которой они взошли.

А позже, когда они вышли в море, капитан сочетал их под звездами, держа высоко над головой керосиновую лампу, чтобы прочесть библию. А потом Нилл забрал Джемайму в небольшую каюту и занялся с ней любовью.

И уже много позже, когда она лежала в его объятиях, Нилл шепнул:

– О, кстати… Этот купальник…

– Что? – спросила Джемайма, лаская его.

– Бикини. Я тогда пошел в твою комнату и забрал его. Это и есть настоящее. Как наша любовь, – добавил Нилл, прижимая Джемайму к сердцу. – Как мы.