Как мы уже говорили, основных элементов питания растений — азота, калия, кальция, фосфора — в почве вполне достаточно. И если мы вносим дополнительно минеральные удобрения, то главным образом потому, что не научились еще использовать уже имеющиеся в земле запасы. С микроэлементами хуже. Дозы внесения их на гектар микроскопичны: щепотку соли надо разложить равномерно на одном квадратном метре. Смешивать же их с другими минеральными удобрениями не всегда возможно и всегда трудоемко.

Проблему эту решить все же можно. Просто следует вновь вспомнить о необходимости возврата. Возвращать надо прежде всего органическими веществами, а не искусственными минеральными.

Еще не было случая, чтобы мир потерял хотя бы один атом. Выйдя из земли, он последовательно становится собственностью растения, животного, человека. Последний не обязательно просто съест этот атом; он может превратить его в шерсть, волокно, технические масла; он может отправить его за тридевять земель и там выплеснуть в виде мутных ядовитых отходов промышленности.

И тем не менее все, что потреблено в той или иной форме людьми, никуда не исчезает. Нужно только научиться утилизировать то, что они расточительно бросают как ненужное. Надо создать вместо нарушенного естественного круговорота веществ круговорот искусственный. Задача эта грандиозно сложна. Но она разрешима. Причем разрешима даже сегодня — если не в целом, то в частном. Например, использование промышленного стока для нужд сельского хозяйства могло бы приносить колоссальную пользу уже сейчас. А ведь сточные воды пока что текут в реки, умерщвляя в них все живое.

Не забудем все же, что почва загрязняется не только водой. Через атмосферу в нее поступает также немалое количество промышленных отходов. И не только промышленных. Испытания атомных бомб привели к значительному увеличению фона радиоактивности на Земле. Немало продуктов деления попало в почву. С этим фактором тоже приходится считаться, хотя и не в такой степени, как с ядохимикатами.

Об отравлении почвы препаратами для борьбы с вредителями мы уже писали. Не все вредные последствия этого отравления еще выявлены и учтены. О том, как плохо мы представляем себе эти последствия, говорят недавние сообщения об отравлении океана.

Считают, что именно сельскохозяйственные препараты виновны в исчезновении рыбы на тихоокеанском побережье США. Одним из последствий использования ДДТ называется невероятно большое размножение так называемых венценосных морских звезд, естественные враги которых погибли от отравы. Теперь знаменитый Ив Кусто выясняет, как избавиться от этих прожорливых существ. Дело в том, что любимым их блюдом являются… острова, точнее, коралловые острова и рифы.

К 70-м годам текущего столетия большинство исследователей должно было признать, что использование ядохимикатов для борьбы с сельскохозяйственными вредителями дает неисчислимые побочные отрицательные последствия. Но весьма сомнительна и прямая результативность. Вполне вероятно, что именно яды способствуют все большему увеличению численности насекомых и росту их разновидностей. Насекомое легко приспосабливается к отраве, а вот враги его — прежде всего птицы — нет.

Конечно, если насекомых будет много, то они, вероятно, не побрезгуют и здоровыми растениями после того, как полакомятся больными. А оздоровление почвы, оздоровление растений, селекция последних — все это очень мощные, но пока еще слабо используемые рычаги борьбы с крылатыми волками. И, может быть, с их помощью и не удастся решить проблему на все 100 процентов. Но ведь в запасе еще различные биологические и механические методы борьбы!

Насекомые отнимают у нас сейчас не менее 10–20 процентов урожая. Видимо, столько же они отнимали и у первых земледельцев. Тратим же мы на борьбу с этими зловредными крылатыми тварями в тысячу раз больше, чем библейский Авель. При таких огромных затратах, право же, стоило бы поработать и над тем, как бы избежать ядохимикатов и обеспечить себе более полноценный стол, заставив голодать насекомое. Если оно хоть немного похоже на волка, то человечество выиграет битву с ним очень скоро.

Ничто из принятой человеком системы производства пищи не мешает ему заняться оздоровлением почвы. Болезнь почвы излечима. Хуже другое. Хуже то, что большинство систем освоения земли и обработки почвы приводят к развитию эрозионных процессов. Эрозия, действуя невидимо, точно ночной вор, буквально расхищает наше национальное достояние.

В 1372 году новгородский летописец записал рассказ об одной из битв князя Димитрия Донского: «…И сташа противу себе обе рати, Московскиа и Литовськиа въоружася, а промеж ими бысть враг крут и глубок зело и не лзе бяше полкома толь борзо снятися на бои и бяше им враг тьи во спасение».

Современное слово «овраг» в летописи звучит как «враг». И такое происхождение термина, обозначающего крупную промоину эрозионного происхождения, далеко не случайно. Недавно в Ростовской области было обследовано около 9 миллионов гектаров земли. На долю оврагов и балок пришлось почти 500 тысяч. Вместе с участками смытых почв овраги и балки занимают в нашей области 22,3 процента. В некоторых же северных районах этот процент возрастает до 41–46. Почти половина земли под оврагами!

Посмотрите, например, на небольшой кусок земной поверхности, изображенной на этом рисунке. Перед вами участок размером всего 48 на 35 километров, расположенный где-то на территории Донецкой области. На карту нанесено только то, что относится к оврагам и вообще к эрозионным рытвинам. Не напоминает ли вам этот рисунок морщинистое, склеротическое лицо старика?

На языке науки перед вами донецкий тип эрозионного расчленения. Проще же говоря — бросовые земли, которые уже не вспашешь.

Естественная, или, как ее называют, нормальная, геологическая эрозия насчитывает почти столько же лет, сколько и вся наша планета. Действие ее можно заметить, разве что прожив пару столетий. А ведь когда-то это была страшнейшая сила. За миллионы миллионов лет эрозии погребли горы в море и рассеяли их осколки по пустынным и безжизненным материкам.

Первоначальная эрозия, однако, была усмирена. Стихия, перед которой оказались бессильными грандиознейшие горные цепи, остановилась перед слабым растением с его ажурно-тонкой архитектурой строения, мягкими, податливыми стеблями и корнями.

Через миллионы лет после этого события на Земле появился человек. Именно он вновь развязал грозную силу эрозии. В отличие от геологической эта эрозия имеет ускоренный характер. Она так и называется ускоренной. И не случайно. Всего за несколько тысячелетий эрозионный процесс покрыл лицо планеты тонкой паутиной морщин.

Конечно, человек этого не хотел. Дело в том, что для возделывания культурных растений ему пришлось перепахать, уничтожить заросли их диких сородичей. После уборки урожая в ожидании нового посева или отдыхая «на пару» земля лежала раскрытой, такой же девственно беззащитной, как миллионы лет назад.

Если бы она была покрыта травой, то капли дождя попадали бы вначале на растения. Живая сила капель при ударе поглощалась бы эластичностью стеблей и листьев, и вода, стекая вдоль стебля, достигала бы земли уже обессиленная.

Когда же пашня ничем не прикрыта, дождевые капли, падая, ударяются о нее, уплотняют верхний слой; он теряет порозность, вода быстро загрязняется мельчайшими частичками, которые, увлекаясь потоками внутрь земли, забивают поровое пространство. Тем самым снижается водопроницаемость почвы: на уплотненной земле образуются лужи, а при наличии хотя бы малейшего уклона появляются ручейки и струйки. Для этого достаточно не только крупных, но и мелких неровностей. Поверхность почвы не обеденный стол, она вся изрезана небольшими повышениями и понижениями: бороздами, валами, комьями, оставшимися после прохода плуга, стеблями растений. Все эти неровности способствуют концентрации атмосферных вод, собирающихся в ручьи и струи.