Собравшись с силами, я кое-как перекатилась на спину: хоть пылью не дышать. Попутно попыталась осмотреться. Окна, заколоченные досками, в широкие прорехи между которыми без труда проникал солнечный свет, обвалившиеся стены и потолок ровным счетом ничего не сказали мне о том, где именно я нахожусь. Миле говорила о каком-то закрытом корпусе, но я не помнила в академии настолько заброшенных зданий.

— Это старый учебный корпус менталистов, — сказала она, угадав, о чем я думаю. — Вряд ли вы слышали об этом месте. А вот Лидия могла бы немало интересного рассказать о нем. Она о многом могла бы рассказать… Возьмите, — женщина выдернула из рукава платок и бросила мне на живот. — Перетяните запястье. С магией было бы проще, но у вас с этим, помнится, определенные сложности. А сама я в целительстве не сильна. Пожалуй, единственное, что мне никогда не давалось.

«Рожденный убивать лечить не может», — подумала я мрачно.

Не желая прежде времени демонстрировать, что мои определенные сложности с магией остались в прошлом, я воспользовалась платком и, помогая себе зубами, перетянула запястье чуть выше раны. Главное сейчас — остановить кровь, а потом я за пару минут залечу порез, как показывал Эд… Только бы он не наделал глупостей! Хотя глупости — это больше по моей части, а он умный, он придумает что-нибудь…

В теле еще чувствовалась слабость, но я сумела все-таки сесть. Стряхнула с волос мусор и, подтянув к животу колени, обняла себя за плечи. Тут действительно было холодно.

— Где мы? — спросила, скорее, чтобы проверить, вернулся ли ко мне голос.

— Вы невнимательны, Элизабет, — тоном строгой учительницы выговорила мне мисс Миле. — Я же сказала, это — старый корпус менталистов. Он пострадал во время несчастного случая чуть больше тридцати лет назад. Факультет перевели в другое здание, а это закрыли. Закрыли, спрятали под иллюзиями от любопытных студентов. Тогда случился слишком большой выброс силы из-за ошибки в заклинаниях. Только чудом никто не погиб. Но остаточное излучение не удалось полностью нейтрализовать, поэтому руководство решило просто оградить это место до тех пор, пока фон не нормализуется. Должна сказать, сейчас тут уже получше. Прежде вряд ли получилось бы проложить сюда телепортационный канал даже при наличии маячка. Но защита периметра исказит след. Так что, если вы полагаете, что кто-то заметит, как вы переместились из коттеджного поселка сюда, и явится вам на помощь… — она пожала плечами и легкомысленно отмахнулась: — Забудьте.

— Все равно вы себя выдали, — прошептала я, хотя злить ее было, наверное, не лучшей идеей. — Меня охраняли не только заклинания. За домом наблюдали. Видели, как вы вошли, но не вышли. Когда поймут, что я исчезла, и засекут открытие портала, обязательно свяжут это с вами.

Библиотекарша — пусть будет так — внимательно выслушала меня и неожиданно расхохоталась. Веселье ее казалось вполне искренним.

— Полно вам, Элизабет, — сказала она, утирая выступившие от смеха слезы. — Я думала, вы сообразительнее. Естественно, никто меня не видел. Три минуты. Минимум три минуты требуется на взлом многослойной иллюзии. Если, конечно, есть подозрения, что перед тобой иллюзия. А кто заподозрит спешащую домой кошку? Основная сложность была в том, чтобы верно рассчитать угол отражения: со стороны дороги меня видели кошкой, а при взгляде из дома вашего дорогого доктора, если бы он выглянул в окно, прежде чем открыть, я смотрелась бы сама собой. Но когда знаешь базовую формулу, подобные расчеты не составляют особого труда.

— Бедная кошка, — я поежилась от холода, пробравшегося под шелк платья. — Вы и ее подставили, как Саймона.

— Грязная тварь, — со злостью выплюнула Миле. И уточнила кривясь: — Кошка ваша. Вечно отирается у порога, норовит влезть в дом. Но, — она плотоядно улыбнулась, — из ее наглости тоже можно извлечь выгоду. Кусочек ветчины в обмен на клок шерсти… Вы же знаете, что для построения сложных иллюзий нужен образец?

Когда она успела? Сегодня утром, пока мы еще спали, а кошка гуляла на улице?

Чистой воды импровизация, как она это назвала.

Удачная импровизация.

Действительно, странно, что Крейг проглядел такую умницу. Допустим, некромантию она знала, так как помогала жениху с диссертацией — отец говорил об этом. Но ментальное воздействие? Сложные иллюзии? Неужели изучала по книгам?

— Все равно вас раскроют, — сказала я, не выдержав самодовольства, светившегося на ее сейчас каком-то особенно некрасивом лице. — Яд реликтового василиска слишком редкий. Подумают хорошенько и вспомнят голову, которая хранится у вас на кафедре.

— Вы, и правда, умная девушка, Элизабет, — восхитилась библиотекарша. — Вашу работу по драконам я ставлю в пример своим студентам. А единорог? Вам же прямой путь был на мою специальность! Изучали бы мистических существ в теории и на практике. Но вот с головой вы немного ошиблись, — она мерзко усмехнулась. — Совсем немного. Вы умны, но все-таки не умнее Крейга. Он давно заподозрил бы меня, если бы только не знал, что голова василиска — подделка. Муляж. Когда-то была настоящая, но четыре года назад при проверке выявилось, что она якобы испускает ядовитые миазмы, и ее решено было уничтожить. Только прежде, — улыбка стала еще гаже, — я успела отщипнуть несколько чешуек с кожей. Хотела выделить яд и демонстрировать его действие студентам. На лягушках, к примеру. Но концентрата оказалось слишком мало, чтобы использовать его на занятиях, да и вряд ли бы мне разрешили… А яд остался. Глупо было его выбрасывать, мог пригодиться когда-нибудь…

Она умолкла. Задумалась о чем-то, с силой морща лоб.

— Странно, да? — спросила у меня. — Это ведь случилось уже в новой жизни. В прежней достать яд мне было бы негде. Но он и не пригодился бы…

Библиотекарша отошла к заколоченному окну и замерла там. Удобный случай для удара. В спину, да, но в такой ситуации не до геройских принципов, и я не остановилась бы перед этакой «подлостью», если бы не подозревала, что на драконше защита в несколько раз мощнее любого атакующего заклинания из моего небогатого арсенала. Вот если бы прорваться на миг подпространство, сплести веночек из чистой энергии и усилить ею плетение…

— Вы же понимаете, что мне придется вас убить? — не глядя на меня, спросила мисс Миле. Тихий печальный голос заставил зашевелиться волоски на моих руках. — И вас, и доктора, как только он принесет книгу. Лучше бы он добыл ее поскорее, а то вы замерзнете, а я не успею приготовить ужин. Обещала Саймону испечь лимонный рулет на десерт… Вам нужно было выбрать моего сына, Элизабет, — она повысила голос и резко обернулась. — Я давала вам такой шанс. Вы ведь могли стать чудесной парой, и никому не пришлось бы умирать. Даже Лидии, возможно. Пусть бы себе болтала, что угодно, — кто бы ее слушал, когда прежняя реальность забылась бы? Если бы вы не стали о ней напоминать, забылась бы, и все были бы счастливы.

— Я не перестала бы о ней напоминать, — покачала я головой. — Никогда. И дело не только в пропавших студентах. Если не вернуть все как было, мир погибнет. — И добавила доверительным шепотом: — Я знаю, мне Мэйтин сказал.

Библиотекаршу перекосило. Шок — это по-нашему.

— Вы сумасшедшая? — вытаращила она глаза, и я, невзирая на серьезность ситуации, с трудом сдержала смех: кто бы говорил! — У вас… голоса? Видения? Или это место действует? Лидия ведь так и не оправилась после того всплеска. Но вы… Бедная девочка!

Самое смешное: она, похоже, искренне жалела меня. Собиралась убить, но переживала из-за моего возможного помешательства.

Бедная девочка…

Ева Кингслей назвала меня так же в тот день, когда пришла в себя в лечебнице. Хотела сказать мне что-то, как тогда показалось, важное, но не успела.

Тогда я забыла об этих словах почти сразу же, а теперь почему-то вспомнила. Должно быть, это и правда важно, и нужно успеть понять… До смерти? До того момента, как я умру в этом мире и тут же окажусь в своем?

Нет, умирать сегодня я была не намерена. Другой мир подождет. Ему ведь без разницы: Мэйтин говорил, что понятия времени между мирами не существует. А Ерайнвилль — о том, что в этих мирах мы можем быть кем угодно…