— Не запугивай меня! Никто ничего не узнает. Это был бы несчастный случай.

Я щелкнул выключателем, яркий свет осветил комнату. Я посмотрел на нее.

Лаура, глядя прямо мне в лицо невинными глазами, заморгала. Легкая улыбка играла на ее чувственных, ярких губах, руки сложены на груди, красновато-медные волосы в беспорядке рассыпались по подушке.

— Зачем ты включил свет? — жалобно спросила она.

— Послушай! — резко сказал я. — Мотив налицо! Отличный мотив! Полицейским достаточно будет увидеть эту комнату, и у них не будет ни тени сомнения, что мы любовники. И не обманывайся насчет Марии и сестры Флеминг, они нас подозревают и своего шанса не упустят.

— Дэвид, не кричи! — Лаура подняла руку и прикрыла глаза от света. — Пожалуйста, выключи свет.

— Нет! Я не знаю, как ты заговоришь, если случится так, как ты предлагаешь, — а я надеюсь, что не случится, — но если ты говорила серьезно, то мы немедленно с тобой должны расстаться. А теперь скажи — ты говорила серьезно?

— Почему ты так расстроился, Дэвид? Кстати, о чем мы говорили?

— Ты предлагала мне убить Бруно. Ты это говорила.

Она нахмурилась:

— Не называй это убийством, дорогой. Если ты его уронишь… Так ведь он и сейчас почти что труп.

Я соскочил с кровати и накинул халат.

— Ты серьезно об этом думаешь?

— Конечно нет. Я тебя искушала. — Она села на постели, глядя на меня. — Это всего лишь искушение, дорогой. Я встретила тебя, и так сильно захотелось свободы и, кроме того, триста миллионов лир, но не думаю, чтобы я была серьезна. Конечно, если ты будешь уговаривать меня и скажешь, что готов уронить его, не думаю, что стала бы тебя отговаривать!

— Я не собираюсь уговаривать тебя! Наоборот, лучше бы ты отказалась от этой идеи. Не воображай, что ты можешь избежать неприятностей только потому, что красива!

— Дэвид, не сердись, я не стала бы ничего говорить, если бы знала, что ты так расстроишься.

— Это было бы убийством! Неужели ты не понимаешь, Лаура? Бруно имеет такое же право на жизнь, как ты, я, да и все люди.

Она покачала головой:

— Я не согласна с тобой, но не хочу спорить. Повторяю, забудь, я говорила не всерьез.

— Если бы кто-нибудь нас услышал…

— Да, это звучит плохо. Но ведь нас никто не подслушивал. Это была всего лишь только мечта. Я мечтала о смерти Бруно — это так легко во сне.

Я никому никогда ничего подобного не скажу. Я буду терпелива.

— Да уж лучше бы.

Я подошел к окну и стал смотреть на залитое лунным светом озеро.

— Поспи, еще рано, — сказал я.

— Не думаю, что я сейчас в состоянии уснуть. Я, пожалуй, вернусь на виллу. Если мы сейчас уснем, то можем проспать. Как ты смотришь на то, что я уйду сейчас, а, дорогой?

Еще несколько часов назад я так ждал ее прихода и ни за что не поверил бы, что обрадуюсь ее уходу.

— Да, наверное, будет лучше тебе уйти.

— Хорошо. — Она улыбнулась. — Ты веришь в безопасность, Дэвид?

— Не будем об этом.

— Ладно.

Она выскользнула из постели. Я отвернулся, слушая шорох ее одежды — она одевалась, и уставился в окно на озеро.

— Ты рассердился, Дэвид? Я повернулся:

— Нет, конечно. Все в порядке.

— Я рада. Просто хочу, чтобы ты был счастлив.

— Да.

— Я скоро опять приду.

— Да.

Она не подошла ко мне. В одно мгновение мы вдруг стали чужими.

У двери Лаура остановилась, послала мне воздушный поцелуй. Ее фиалковые глаза были безжизненны, а улыбка — холодной. Я внезапно осознал, что не я один хотел бы остаться в одиночестве.

Больше я так и не уснул.

На следующее утро, выполнив свою обычную работу, я спустился в гараж почистить огромный шестиместный «альфа-ромео». Моя голова всегда лучше работала, когда руки были заняты, а мне было о чем подумать.

Поведение Лауры поразило меня, ночью я был уверен, что она говорила серьезно, но сейчас, в этот яркий солнечный день, весь ночной разговор показался мне простой болтовней.

После ее ухода я долго размышлял и пришел к убеждению в серьезности ее намерений относительно Бруно. Я даже решил, что она намеренно выбрала меня в убийцы своего мужа и что это было единственной причиной нашего знакомства в кафедральном соборе. Но сейчас я упорно убеждал себя, что ночной разговор — пустая болтовня.

Я снова и снова мысленно перебирал в памяти каждое слово, сказанное Лаурой. Она была так спокойна и холодна. Она просто не осознавала, что говорит. Человек, обдумывающий убийство, не был бы так хладнокровен. Нет, она не могла держать в голове такие мысли! Это был просто один из моментов отчаяния и безумного желания избавиться от ночных кошмаров, которые обязательно исчезают с первыми лучами утреннего солнца.

Но разговор как заноза сидел в моей душе. Он растревожил меня.

Она говорила о трехстах миллионах лир. Половина — ей, половина — мне.

Я невольно думал о том, что можно сделать с этими деньгами. Я мог бы купить паспорт и, наконец, стал бы опять свободен. Мне не надо было бы переходить на другую сторону улицы, завидев полицейского.

"Ты мог бы случайно поскользнуться!» — сказала она. Да, я мог бы поскользнуться. Это очень даже легко. Пол мозаичный, скользкий… Я упал бы. Я думал о хрупком, изнуренном теле Бруно. От такого удара он умер бы быстрее, чем от выстрела в голову.

Мой лоб покрылся испариной.

Теперь каждый раз, когда я буду поднимать его, в моей голове будет постоянно мелькать мысль, что если я случайно поскользнусь, то стану обладателем ста пятидесяти миллионов лир.

Да, Лаура сыграла со мной плохую шутку. Червь сомнения вполз в мое сердце. Но это было бы убийством. Я не мог пойти на убийство. Я не хотел даже думать об этом.

Я оторвался от полировки, чтобы вытереть пот с лица.

— О, Дэвид…

Лаура напугала меня. Я вздрогнул и, резко обернувшись, выронил банку с полиролью. Она стояла в своем белом купальнике, крутя в тонких пальцах белую купальную шапочку. Лицо бледное, под глазами залегли темные круги.

Она натянуто улыбнулась:

— Извините. Я не хотела напугать вас.

— Мои нервы немного расшатались, — ответил я, нагибаясь, чтобы поднять банку. — Вы появились, как привидение!

— Я собираюсь сегодня по магазинам в Лавено. Катер готов?

— Да.

— Я хочу, чтобы вы поехали со мной. Мне нужен помощник, чтобы нести вещи. Будьте готовы отправиться через час.

— Хорошо.

Она повернулась и пошла вниз по каменным ступеням к плавательному бассейну, вызывающе покачивая бедрами.

Я стоял и смотрел ей вслед, чувствуя, как мурашки бегут по коже.

Через час Лаура спустилась на пирс. Она выглядела прелестно в легком платьице цвета зеленого яблока и большой соломенной шляпе. Белые сетчатые перчатки и белые туфли подчеркивали изящество платья, делая ее похожей на модель дорогого кутерье.

— Я сама поведу катер, — сказала Лаура, как только мы отъехали от пирса.

Я освободил ей место перед штурвалом, а сам сел сзади.

Она вела катер прекрасно, на высокой скорости. Держась вдали от берега, мы миновали Рено, затем Сьерро. Внезапно она сбавила скорость и повернула катер в сторону небольшой пещеры, скрытой склонившимися к самой воде ивами. Она подвела катер под деревья и аккуратно причалила к берегу. И только тогда оглянулась и посмотрела на меня.

— Я хотела поговорить с тобой, Дэвид.

— Да, ты хотела бы… — начал я и остановился, выжидая.

— Этот ночной разговор оттолкнул нас друг от друга! Это так ужасно!

— Мы говорили о страшных вещах!

— Ты что, действительно решил, что я хочу избавиться от Бруно?

— Я слышал, как ты это сказала мне.

— Что я сказала и что думаю — это разные вещи.

— Надеюсь. Она нахмурилась:

— Я все испортила, Дэвид?

— Ты напугала меня, Лаура!

— Но я клянусь, я не хочу ничего плохого Бруно! Пожалуйста, поверь мне, дорогой. Я уважаю мужа и не собираюсь ничем навредить ему. Даже если бы ты ночью сказал мне, что мог бы случайно поскользнуться и уронить Бруно, я не позволила бы тебе сделать этого. Запомни, я никогда не простила бы тебе этого.