— Не смей умирать, сукин сын, слышишь, — сказал он. — Лежи тихонько, и все будет хорошо.

— Слушаюсь, — сказал Томас Хадсон.

— При первой стычке их полегло трое, — стал рассказывать Вилли. Он сидел на мостике слева от Томаса Хадсона, и тот чувствовал шедший от него кислый запах пота, и поврежденный глаз его был налит кровью, а швы от пластической операции на лице побелели. Томас Хадсон лежал не шевелясь и слушал его. — У них только и было что два миномета, но они занимали хорошую позицию. Первый огнетушитель Хиля угодил в цель, а Генри своими пятидесятимиллиметровками вовсе раздолбал их к матери. Антонио тоже попал куда следует. А здорово Генри палит из этих пятидесятимиллиметровок.

— Он это всегда умел.

— А сейчас тем более. В общем мы с Арой все там разминировали. Перерезали все провода, но взрывчатку оставили. Теперь там полный порядок, а местонахождение тех, что мы здесь уложили, я точно помечу на карте.

Якорь был уже поднят, и моторы работали.

— Не слишком успешно мы справились в этот раз, — сказал Томас Хадсон.

— Они нас перехитрили. Но перевес в огневой мощи был на нашей стороне. Ты уж не говори ничего Аре насчет пленного. Он себя и так совсем загрыз. Я, говорит, и подумать не успел, а уже выстрелил.

Набирая скорость, судно шло к синим холмам впереди.

— Томми, — сказал Вилли. — Я же тебя люблю, сукин ты сын, не смей умирать.

Томас Хадсон взглянул на него, не поворачивая головы.

— Ты пойми это, постарайся понять.

Томас Хадсон глядел на него. Все теперь отодвинулось куда-то, и не нужно было ни о чем размышлять и беспокоиться. Он чувствовал, как судно набирает скорость, чувствовал прижатыми к полу лопатками милый знакомый перестук моторов. Он посмотрел в небо, которое всегда так любил, посмотрел на лагуну, которую он уже никогда не напишет, потом слегка изменил положение, чтобы меньше ощущать боль. Моторы теперь работали тысячи на три оборотов, не меньше, и, пробив палубу, грохотали у него внутри.

— Я, кажется, понимаю, Вилли, — сказал он.

— Черта с два, — сказал Вилли. — Не умеешь ты понимать тех, кто по-настоящему тебя любит.

Э. Хемингуэй. Собр. соч., М., 1968, т. 3, стр. 613.

Г. Гейне, «Бимини». Перевод В. Левика.

Квартал (франц.).

Кофе с молоком (франц.).

Печальная (франц.).

Кофе со сливками (франц.).

Подкрашенная вода (франц.).

Точно (франц.).

Сани (нем.).

Бакалейная лавка (франц.).

Мне здесь очень хорошо, и я вас прошу оставить меня в покое (франц.).

Я отказываюсь видеть мою жену (франц.).

Судебный исполнитель (франц.).

Мастерство (франц.).

Острая приправа.

Мясное блюдо с острыми пряностями и чесноком.

В пути (франц.).

«Если зерно не погибнет» (франц.).

Стоит только сделать первый шаг (франц.).

Кубинский крестьянин (исп.).

Это очень возможно (исп.).

Маринованные съедобные ракушки (франц.).

Розовое (франц.).

Суп с рыбой (франц.).

Ты (исп.).

Яйца, как обычно (исп.).

А ты? (исп.).

Шлюха (исп).

Тоска, воплощенная в человеке (исп.).

Вздор (нем.).

Пойдем прочистим ружье (исп.).

Да, сеньор (исп.).

Нет, сеньор (исп.).

А где собака? (исп.).

Да, сеньорита (исп.).

Зад (исп.).

Большое спасибо (исп.).

Женоподобный мужчина, гомосексуалист (исп.).

Городское управление (исп.).

Классически (исп.).

Сладко умереть за родину (иск. лат.).

А ты умеешь говорить на замороженном дайкири? (исп. —англ.).

Хайболл с минеральной водой (исп.).