— Удивительно, что он всего один. Очевидно, остальные хоть что-то соображают, раз не стали связываться.

— Подождите, господа, утро только началось! Сейчас эти горе-вояки проснутся после пьянки, увидят, что мы ушли, и тоже могут попытать счастья. Я эту публику хорошо знаю. По ним по всем давно петля плачет…

Реплики не отличались разнообразием, но все рассуждения о необходимости примерно наказать обнаглевшего пирата были пресечены молчавшим до этого Эвансом.

— Нет, господа. У нас категорический приказ не ввязываться в бой. Если он все же догонит нас, тогда другой разговор. Разделаем под орех, а уцелевших повесим. А не догонит — его счастье. Пусть скажет спасибо губернатору, отдавшему такой дурацкий приказ. Поскольку лично я с огромным удовольствием отправил бы этих мерзавцев на корм рыбам…

Прошедший день не принес ничего нового. Ямайка уже скрылась за горизонтом, а расстояние между «Дартмутом» и «Кагуэем» увеличилось миль до десяти. Было ясно, что к утру они могут потерять друг друга из виду и тогда погоня теряет всякий смысл. Солнце уже клонилось к горизонту, далеко впереди высилась громада парусов «Дартмута», но вокруг не было никого, кто мог бы вмешаться. Сирл нервничал и раздраженно ходил по квартердеку, постоянно то оглядывая горизонт, то рассматривая корму уходящего «Дартмута». На палубу поднялся Стаффорд, и Сирл набросился на него с расспросами.

— Джон, я ни черта не понимаю! Ночью мы можем вообще потерять этот проклятый «Дартмут»! Где твоих друзей дьявол носит?!

— Роберт, не создавай панику. Я знаю не больше твоего. Но меня заверили, что все начнется ночью. Наша задача — не упустить из виду «Дартмут», пока не стемнеет. Единственно предупредили, чтобы мы не путались под ногами и не пытались вмешиваться, когда начнется потеха. А то сгоряча и нам может перепасть.

— Да кто же тут что-то начинать собирается?! Ведь вокруг никого! Еще полчаса и стемнеет! Как они этот «Дартмут» в темноте найдут?!

— Кстати, насчет темноты. Прикажи своим матросам зажечь два фонаря на корме, один на носу, а один — на фор-марсе.

— Зачем?

— Надо. Так мне сказали. А вообще, мы свою задачу выполнили — удерживали «Дартмут» в пределах видимости до темноты. Дальше — не наше дело…

Ночь окутала все вокруг своим покрывалом, лишь в редких просветах между туч иногда выглядывали звезды. Ветер был не сильный, но ровный и «Дартмут» щел в бакштаг, уверенно держа ход порядка шести-семи узлов. «Кагуэй» сильно отстал. Эванс приказал на всякий случай не зажигать огней и вести тщательное наблюдение за морем. А то, места тут очень «веселые». Пока не выберутся в Атлантику, в любой момент можно ждать нападения пиратов, которые в темноте могут просто перепутать и принять фрегат Ройял Нэви за испанского «купца». Но сейчас ночь была облачная, поэтому темнота надежно укрывала «Дартмут» от посторонних глаз. В помощь матросам-впередсмотрящим выделены также морские пехотинцы, у которых зрение, как у орла. Все равно им пока делать нечего, а хуже не будет. Прошло уже более трех часов, как стемнело, и Эванс собрался уйти в каюту. Вокруг никого, а единственный преследователь безнадежно отстал. Нужно воспользоваться моментом и отдохнуть, пока все спокойно…

Что это было, Эванс поначалу не понял. Под кормой грянул взрыв, и рядом упало несколько обломков. Раздались крики раненых. Спустя несколько мгновений там же раздался еще один взрыв, и фрегат рыскнул, а рулевой закричал, что корабль не слушается руля. Взрывы под кормой следовали один за другим и на палубе фрегата началась паника. Все искали противника, вглядывась в ночную темень, но противника не было! Невидимый враг изменил тактику и перенес огонь на палубу, что сразу же привело к большим потерям. Пушки «Дартмута» выпалили наугад, но скорее всего безрезультатно. Что неведомый противник и подтвердил, развив ураганный огонь. Взрывы кромсали корпус фрегата, быстро превращая его в дрова. Неожиданно стрельба прекратилась и все, находящиеся на палубе, услышали странный, ни на что не похожий звук. Никто не мог понять, откуда он идет и что это такое. Но через несколько мгновений взрыв чудовищной силы, совершенно не похожий на предыдущие, разворотил палубу возле грот-мачты, а сама мачта покосилась и рухнула за борт. После этого снова возобновился обстрел. Рухнувшая вместе с парусами и такелажем мачта превратилась в огромный плавучий якорь, из-за чего «Дартмут» тут же потерял ход и его развернуло бортом к ветру. Корма у него была уже порядком разворочена, кормовые орудия выведены из строя, но противник так и не появился. Немногие смельчаки, пытавшиеся пробраться на ют и рассмотреть, кто же это ведет такой точный и убийственный продольный огонь, тут же сметались частыми взрывами гранат. Поэтому никто из уцелевших членов экипажа «Дартмута» не заметил, как из темноты возник низкий силуэт маленького корабля без парусов и рванулся к изуродованной корме фрегата, стараясь не войти в зону огня его бортовой артиллерии. Люди, стоявшие на палубе этого кораблика, швырнули что-то в развороченные пробоины в корме и оттуда сразу же вырвались языки пламени, а стремительный низкий силуэт тут же исчез в темноте.

Обстрел вскоре прекратился, но в нем уже не было никакой необходимости. Корма «Дартмута» пылала, и огонь очень быстро распространялся дальше. Эванс чудом уцелел в этой бойне и попытался прекратить царившую вокруг панику, но это ему не удалось. Как оказалось, все шлюпки были разбиты при обстреле и спасаться не на чем. А еще немного, и пламя охватит корабль полностью. А там и до крюйт-камеры недалеко. Те, кто уцелел во время обстрела и не потерял голову, срочно готовили плоты из досок и остатков шлюпок, понимая, что с т а к и м пожаром бороться бесполезно. И надо стараться спастись самому, если это еще удастся…

Роберт Сирл и весь экипаж «Кагуэя» высыпали на палубу, с удивлением рассматривая зарево, все ярче и ярче разгоравшееся на горизонте. Как раз в том месте, где должен был находиться «Дартмут». Сначала услышали выстрелы и поняли, что н а ч а л о с ь. Но очень скоро на месте боя возник сильный пожар. Причем было неясно, кто же это горит — «Дартмут», или его противник? Вскоре до «Кагуэя» долетел сильный грохот взрыва, а зарево стало гаснуть. Сомнений не осталось — на горевшем корабле взорвался порох в крюйт-камере, и его разнесло на куски. Все гадали, кто же вышел победителем из этого скоротечного боя? Один лишь Стаффорд и его люди были на удивление спокойны. Как будто были уверены в успехе мероприятия. Когда зарево впереди погасло, Стаффорд неожиданно распорядился.

— Теперь идем на Тобаго.

— На Тобаго?! Но ведь ты же говорил на Барбадос! — Сирл ничего не понимал.

— Сначала на Тобаго. Надо забрать там очередную партию груза… А вообще, пойдем в каюту, поговорим…

Просить Сирла два раза не пришлось и когда за ними закрылась дверь каюты, он тут же высказал своему компаньону все сомнения, какие у него накопились. Но Стаффорд был совершенно спокоен.

— Роберт, не психуй. Ты хочешь получить гонорар за это дело? А его можно получить только на Тобаго, а не на Барбадосе. Не думаешь же ты, что сейчас из моря вынырнет пара очаровательных русалок и забросит на палубу «Кагуэя» сундук с золотом? Идем в то же место, где мы брали груз раньше. И я обещаю, что ты не пожалеешь.

— А нас не кинут?

— До этого момента кидали?

— Нет.

— Так чего же ты боишься? Обещаю, что если мы оба будем играть по правилам, то не останемся внакладе…

Когда «Кагуэй» без приключений все же добрался до Тобаго и стал вечером на якорь в безлюдном месте, снова Стаффорд зажег на палубе фонари, расположив их одному ему известным образом. И как только стемнело, к борту снова подошла крупная рыбацкая лодка. На этот раз партия контрабандного груза оказалась гораздо больше, но вместе с закрытыми ящиками привезли небольшой увесистый сундучок. Стаффорд подхватил его, ухмыльнулся, и предложил Сирлу пройти в каюту. Когда сундучок был водружен на стол и открыт, Сирл восхищенно ахнул. Посылка была полна золотых и серебряных монет — вперемешку английских и испанских. Стаффорд же довольно улыбался.