«Расцвет московского официального летописания в 1550-х - начале 1560-х годов и его полное прекращение после 1568 года были обусловлены… Трагичной была судьба приказных людей, руководивших летописными работами… Печатник Иван Висковатый был казнён… Если бы кто-нибудь из приказных, занявших место убитого И. Висковатого, на свой страх и риск описал Новгородский погром, он явно рисковал бы головой».
На это обратил внимание и историк Ключевский, который заметил, что именно в эту пору возникла и легенда о венчании Владимира Мономаха венцом византийского императора. Похоже, задолго до Фрейда и Юнга и прочих еврейских специалистов XX века по человеческому сознанию и подсознанию многие коварные мыслители прекрасно понимали значение истории в формировании сознания народа, его самосознания. Наш современник - академик Российской академии наук Анатолий Тимофеевич Фоменко утверждает:
«Теория о монголо-татарском иге на Руси, как справедливо отмечал известный историк Л. Н. Гумилёв, была создана в 18 веке иностранцами (Баером, Миллером, Шлецером) в ответ на определённый «Социальный заказ», под влиянием идей о якобы рабском происхождении русских. Новая версия русской истории играла на руку пришедшей к власти династии Романовых. Им было необходимо исказить предшествующую историю, чтобы доказать законность своего воцарения на троне.
Напомню, что эта прозападно настроенная династия победила в гражданской войне (известной под именем Смута) исконно русскую династию Ивана Калиты (ханов-царей Орды, т. е. Руси, которые тяготели к Востоку). После этого была предпринята попытка ревизии истории, и мы видим существующий сегодня вариант, когда все прогрессивное якобы приходит в Россию с Запада, а всё плохое, враждебное возникает на Руси». В этом вопросе я пытался детально разобраться в своей первой книге «До и после крещения…».
Дело в том, что изменить задним числом историю, её сфальсифицировать очень сложно, ибо тогда необходимо изымать или исправлять много различных документов в разных странах, менять общую картину истории, что совершить практически невозможно. А значит - как ложью не накрывай, но неизбежно, как шило из мешка, вылезет истина в виде различных странностей и несоответствий.
В-восьмых, как уже обращалось внимание выше - Петр сильно замедлил развитие российского общества, России, не только втоптав все морально-нравственные ценности, но и своей «социальной» рабовладельческой политикой. В своём исследовании А. Буковский отметил: «при нем великое множество форм и видов неравенства сменились гораздо более однозначными формами рабства.
Он уничтожил все разнообразные виды собственности в крестьянской среде, не давая возможности черносошным крестьянам порождать и развивать буржуазные отношения собственности, как это происходило в 17 веке. Мало того, что при Петре общество стало несравненно менее свободным, чем было ещё при Софье… оно стало ещё и менее разнообразным, а это ещё хуже и опаснее. Ведь внутреннее разнообразие общества - залог его возможного развития. Чем сложнее, разнообразнее общество, чем более разные люди его составляют - тем легче отвечает такое общество на вызовы времени… А чем оно проще, тем с большим трудом общество приспосабливается к изменяющейся жизни». Застой после Петра продолжался до конца 18-го века и изменения начались только благодаря внешним факторам, и ожили, опять же, опасные негативные процессы, заложенные Петром Первым.
Убеждённый западник профессор Г. Федотов вынужден был признать:
«Петру удалось на века расколоть Россию на два общества, два народа, переставших понимать друг друга. Разверзлась пропасть между дворянством и народом (всеми остальными классами общества) - та пропасть, которую пытается завалить своими трупами интеллигенция 19 века».
Да, в-девятых, закономерно после Петра в конце 18 - начале 19 веков появилась в России часть своеобразной интеллигенции, поклоняющийся Западу - «западники». Самобытная, самодостаточная и со своим нормальным достоинством русская элита: бояре, дворяне, купцы - была заменена Петром на недотёп - «вечных» подражателей Западной Европы, «запоздалых» «прогрессивных», стыдившихся русского языка и презирающих свой народ-кормилец. После Петра стало хорошей манерой у дворян ругать «дикую» «варварскую» Россию. А затем дети этих дворян стали интеллигенцией: Белинскими, Огарёвыми, Герценами, Чаадаевыми и т. д. с их фанатичным преклонением перед Западом и презрительным отношением к «варварскому народу», образовалось новое противостояние «интеллигенция - народ» и «народ - интеллигенция». Вот без комментариев понятен знаменитый западник В. Г. Белинский:
В. Г. Белинский своеобразный «Маяковский» того времени:
«Для меня Петр - моя философия, моя религия, моё откровение во всем, что касается России. Это пример для великих и малых…», «Петр, Конвент научили нас шагать семимильными шагами, шагать из первого месяца беременности в девятый» (А. Б.).
Очень удачная аналогия: кровавый Петр и кровавые французские масоны-революционеры со своим Конвентом и гильотиной. Можно вспомнить ещё, какими «семимильными» способами реформировали Россию большевики после того, как её полностью разрушили. Между Петром и большевиками закономерны были Белинский, Добролюбов и их «интеллигентская компашка западников», а после них закономерно появились студенты-бомбисты - террористы: Нечаев, Перовская, Натансон и т. д., а после них до террористов-бундовцев и большевиков совсем «рукой подать». Ибо их учила уже совсем другая - прозападная интеллигенция, как например, доцент Московского университета Печорин написавший стихи:
Чему хорошему могли научить молодежь, студентов эти образованные морально-нравственные уроды, интеллигенция? Вот закономерно и вырастали молодые нравственные уроды, бросающие в царей бомбы, хотя эти цари-жертвы были полной противоположностью Петру Первому…
«Одно несомненно: и «образовывали», и воспитывали учащихся в дореволюционной России со времен Петра Великого не в национальном, а в космополитическом духе, на западный, так сказать, манер. Отсюда и результаты», - отметил в своей книге по истории России Виктор Брачев.
Во второй половине 19 века, когда до трагических революций в России оставалось совсем немного, но почти никто не смог ещё разглядеть надвигающуюся трагедию, - результаты достижений Петра I во второй половине 19-го века фиксировал внимательный Ф.М. Достоевский:
«Ускорять же искусственно необходимые и постоянные исторические моменты жизни народной никак невозможно. Мы видели пример на себе, и он до сих пор продолжается: еще два века тому назад хотели поспешить и всё подогнать, а вместо того и застряли; ибо, несмотря на все торжественные возгласы наших западников, мы несомненно застряли. Наши западники - это такой народ, что сегодня трубят во все трубы с чрезвычайным злорадством и торжеством о том, что у нас нет ни науки, ни здравого смысла, ни терпения, ни уменья; что нам дано только ползти за Европой, ей подражать во всем рабски и, в видах европейской опеки, преступно даже и думать о собственной нашей самостоятельности; а завтра, заикнитесь лишь только о вашем сомнении в безусловно целительной силе бывшего у нас два века назад переворота, - и тотчас же закричат они дружным хором, что все ваши мечты о народной самостоятельности - один только квас, квас и квас и что мы два века назад из толпы варваров стали европейцами, просвещеннейшими и счастливейшими, и по гроб нашей жизни должны вспоминать о сем с благодарностию…
