— Будем, — взгрустнул Грант пуще прежнего. — Если доживем с вами до второго курса. Хотя…

«Шансы на это невелики…» — громовым шепотом в три голоса продолжили Сойер с приятелями. Магистр повернулся и адресовал им укоризненный взгляд.

— Не обращай внимания, — пояснил мой вчерашний знакомый чуть позже, — это его нормальное состояние. А вот если начнет ругаться и бегать туда-сюда, тогда пиши пропало. До этого лучше не доводить — зверь становится, а не человек. Хуже дракона, честное слово.

На этой замечательной ноте и началась торжественная часть. Драконы явились на нее в полном составе — то есть оба — и Фаррийский, и Алирийский. И я приготовилась к долгим нудным нотациям.

Однако все прошло на удивление быстро. Сначала слово взял бывший ректор. Поздравил нас началом нового учебного года, объявил еще раз, что на некоторое время наш славный университет будет возглавлять другой достойный ящер, сам же он далеко отползать не будет, в частности научные проекты, которые находятся в его зеленых чешуйчатых лапах, так в них и останутся, поэтому сильно скучать по нему нам не придется — он и так тут будет периодически отираться. А потом под аплодисменты передал слово своему коллеге — и быстренько смылся. Хитрый змей, сразу видно.

Действующий ректор и вовсе явил чудеса лаконичности. Выразил надежду, что наше сотрудничество будет приятным и продуктивным. А также предупредил, что в ближайшее время, помимо всего прочего, собирается ознакомиться с тем, как у нас происходит учебный процесс. Особое внимание будет уделяться первым и последним курсам, чтобы — цитирую — «посмотреть, кого это мы понабрали и чуть было не выпустили»…

— Не пронесло, — упавшим голосом пробормотал наш куратор. — Так я и думал.

Нам, понятное дело, подобные перспективы тоже не слишком понравились. Но настроение нам не испортили даже они — и разбредались по своим корпусам и аудиториям на первое занятие мы в весьма приподнятом настроении.

Наш курс сразу попал в заботливые руки магистра Гранта.

— Ну что же, начнем, — подавив очередной вздох, возвестил он столь несчастным голосом, будто за его плечами стоял дракон и время от времени тыкал в спину вилами. — И для начала напомню вам несколько важных положений магмеханики, с которыми вы уже встречались, но которые, как подсказывает мне опыт и чутье — вы совершенно не знаете…

И магистр на удивление быстро принялся накидывать мелом на доске разные схемки. Дальше последовали пояснения, то и дело прерываемые небольшими опросами. Стоило кому-то из нас ответить неверно, Тоскливый Найджел печально улыбался и вздыхал отчего-то удовлетворенно, словно основной его целью было — убедиться еще раз в нашей недалекости, а если ответ был безукоризненно точен, растерянно хлопал густыми ресницами.

— Чему равна сумма напряжений в замкнутом магическом контуре? — задавал вопрос магистр.

— Нулю! — чуть ли не хором кричали мы с мест.

— Эм… верно… — обескураженно надувал он розовые пухлые губы. — Угадали… но в следующий раз на удачу надеяться не стоит.

— Создатели, какой же он милашка, — хихикнула моя соседка — розовощекая курносая Майя, похожая на сладкий сдобный пончик.

«Милашка» так сердито сверкнул глазами в ее сторону, что девушка тут же поспешила уткнуться носом в тетрадь.

А когда один из местных шутников-воздушников сложил из бумаги простенького летуна и послал его с задних рядов к кафедре, магистр ловко поймал поделку пальцами, покачал головой с прискорбием и меланхолично объявил:

— Плюс две задачи на дом для всех, господа студенты. А может и четыре, если подобное повторится. Возможно, вам повезет… Но шансы на это невелики..

Следующего затейника быстро утихомирили его же соседи.

Магмеханика, история, инженерная графика, высшая математика — занятия летели одно за другим. Мне нравилось все. Я ловила каждое слово преподавателей, записывала все подряд — и тут же старалась вникнуть в написанное.

А сразу после обеда вытряхнула все свои денежные запасы и побежала по лавкам закупать все необходимое для того, чтобы начать собирать новую модель — рейки, плотную бумагу, резину, кое-какие металлические детали, крепкую бечевку, доски, стержни и несколько подходящих по размеру гранатовых камешков. Денег мне хватило в обрез, и это с учетом того, что меня пожалели и на камешки сделали небольшую скидку.

Со всем этим добром я и пришла в «Попутный ветер». Вряд ли Джинни обрадовала бы перспектива получить из нашей крохотной комнатушки мастерскую, пропахшую насквозь опилками, столярным клеем и еще Создатели знают чем. В летном же клубе народа пока было немного. Только Гвен с неугомонным Сойером возились на полу с очередным драконьим крылом и еще пара незнакомых ребят чуть дальше занимались тем же самым.

— Завтра пойду в ректорат согласовывать график перемещений в горы, — рассказывала рыжая. — Вот и посмотрим, что там за фрукт этот Алирийский.

— Ахха, ты только за языком следи, — посоветовал парень, — не забывай, что он воздушник, ему звуковую волну подогнать, что нам моргнуть… А то к нам в редакцию уже первые жертвы драконьего произвола пожаловали — буркнули себе под нос в его присутствии что-то о чешуйчатых гадах, а он, разумеется, услышал.

— И что им теперь им грозит, выговор? — спросила с интересом, раскладывая по порядку чертежи и свои покупки.

— Хуже, им теперь делать подхалимную стенгазету о роли драконов в современном обществе. С рисунками и мудрыми изречениями. «Подхалимную» — это, кстати, цитата.

Мы с Гвен синхронно фыркнули.

— Ох, — поделилась я печалью, — я теперь без единой монетки в кармане. Есть тут где-нибудь возможность подзаработать?

— У тебя стихия какая, огонь? О, для артефактора-огневика работенка всегда найдется. Первачок, правда… — Сойер призадумался, — если только постарше кто за тебя поручится.

— Я еще в мобилях разбираюсь, — прихвастнула я, — могу с ремонтом помочь.

Парень присвистнул с подчеркнутым уважением.

— Слушай, давай я поспрашиваю у своих, может что подскажут, — ответил он к моей великой радости. — Ну или если мне что попадется… правда, я-то по земле больше, но всякое бывает.

И так залихватски мне подмигнул, что я неожиданно смутилась.

Началась настоящая студенческая жизнь со всеми ее радостями и небольшими горестями. С учебой проблем у меня не было, я схватывала все налету и ни одной лекции ни прогуляла — даже желания такого не возникло. После обеда я обычно возилась с моделью — сделать второй экземпляр, да еще почти без помощи Джея оказалось непросто. Зато я была в курсе почти всех событий летного клуба — после того, как учебный год начался, народу там заметно прибавилось, и я из своего угла могла наблюдать и за теоретическими занятиями, и за тренировками. И вздыхать украдкой — мне такие тренировки уж точно не светили.

По вечерам я готовилась к занятиям, писала брату письма и изредка получала от него очередное наставление, связанное с его изобретением.

Дни летели за днями и каждый из них приносил маленькие, но очень интересные открытия.

Взять хотя бы нашего куратора. Вот уж кто был противоречив, как логика героини дамских романов. Мне он больше напоминал поэта или актера, навечно застрявшего в трагическом образе, нежели ученого и магистра. При этом уже через две недели мы поняли, что опережаем программу курса и продвигаемся весьма интенсивно. А дисциплине на его занятиях могли бы позавидовать и студенты-боевики. А еще мы-таки видели Тоскливого Найджела в гневе. Уж не знаю, кто его довел до такого состояния — точно кто-то до нас постарался, но зато вкусить всех последствий этого выпало именно нам. Сначала Грант принялся торопливо мерить аудиторию шагами, приговаривая «что же, как же, как же так..», а потом ни с того, ни с сего объявил внеплановый опрос и принялся так гонять нас вдоль и поперек материала, сыпал такими едкими комментариями и ругательствами (абсолютно литературными причем, не подкопаешься), что с нас за одно занятие по семь потов сошло, и выходили мы из класса будто в мясорубке прокрученные: столь несчастные и печальные, словно пять дюжин тоскливых найджелов, оставшихся без обеда.