Марти заметила, что он заглянул в гостевую спальню, где она хранила ящики с книгами в мягких обложках, рекламные доски, к которым кнопками прикрепляла обложки больших журналов, закладки для книг и фотографии авторов с автографами. Она ненавидит беспорядок, всегда не терпела его, а сейчас погрязла в нем. Как сказала бы Файлин, экономка, которую она больше не может себе позволить: «Как постелешь свою постель, так и будешь спать в ней».

Гмм… одна или с кем-нибудь?

-Они на кофейном столике, — сказала Марти, выходя, чтобы наполнить водой кофейник, и оставляя Коула изучать ее планы. Слишком поздно жалеть о том, что, пока она была наверху, могла бы заколоть волосы, надеть какие-нибудь туфли и, быть может, мазнуть по губам новой помадой с привкусом кокоса.

Он привлекательный. Не так чтобы очень привлекательный. Нельзя сказать, что ей нравится определенный тип мужчины, но, если бы нравился, он точно не принадлежал бы к нему. Когда ей было восемнадцать лет, она вышла замуж за Алана; его мать оставила ему этот дом. Что бы она ни нашла в Алане, этого хватило только на медовый месяц, но, так как ей отчаянно хотелось иметь семью, она осталась с ним. А после того, как ему диагностировали рассеянный склероз, не могло быть речи о том, чтобы уйти от него.

Через несколько лет после смерти Алана она снова вышла замуж — за Бо Конрада, вкрадчивого болтуна из богатого виргинского рода. Только Бо, как оказалось, был паршивой овцой в семье.

Оглядываясь назад, Марти могла с уверенностью сказать, что ее мужья были намного красивее, чем Коул Стивенс. Что же тогда есть такого притягательного в поношенной одежде, растрепанной шевелюре и чертах лица, которые в лучшем случае можно назвать резкими? Неужели она так сильно изголодалась по мужскому обществу?

Очевидно, так оно и есть. Когда она впервые упомянула о своих строительных планах, Саша вечная оптимистка, пережившая четыре развода, предложила ей купить некую вещицу. Марти пришлось как следует подумать, прежде чем она поняла, что это отнюдь не приспособление для вбивания гвоздей в стену.

— Вы понимаете, что я имею в виду, не так ли? крикнула она из кухни. Уже несколько минут из гостиной не доносилось ни звука. — Я хочу, чтобы подсобное помещение превратилось в маленькую кухню, куда можно поставить пару столов и все, что нужно.

Об электропроводке и прокладке водопроводных труб можно упомянуть позже. Не хочется отпугивать его. Если и с ним ничего не получится, она может не управиться к предельному сроку, и тогда ей придется устроить во дворе распродажу, продать весь свой ассортимент книг и искать работу в Мадди-Лэндинг, где, как известно, найти ее невозможно. Или сняться с места и переехать, что отнюдь не самый удачный вариант. Этот дом, можно сказать, ее корни. Она не уступила Бо, когда он пытался настоять на его продаже. Видит Бог, этот дом, пожалуй, единственное, что ему не удалось продать. Картины и другие произведения искусства, которые он получил в наследство от своей семьи, и несколько симпатичных антикварных вещей, принадлежавших ей лично, были проданы вскоре после того, как они поженились.

Будь он проклят, лживый, вороватый шкурник!

Надо надеяться, где бы он ни был сейчас, его жена тянет из него все до последнего цента.

Марти поставила на поднос две чашки, сахарницу и тарелку с печеньем. Как взятка это, конечно, не много, но сейчас она не способна на большее.

— Думаю, там можно будет установить контактную плиту и обогреватель, — сказала она, присоединясь к нему в гостиной. — Гости ко мне приходят редко.

Никакого ответа. Хороший это знак или плохой? Если перенос пары стен и оборудование кухни на втором этаже будет стоить слишком дорого, ей, возможно, придется…

Что? Открыть книжный магазин в гараже? Там нет ни теплоизоляции, ни отопления.

Что же делать? Ограбить банк? Взять ссуду?

Она ненавидит долги острой ненавистью, потому что по одной или другой причине попадает в них всю свою взрослую жизнь.

Он снял кожаную куртку. Хороший знак?

Остается только гадать. Сфинкса можно назвать болтуном в сравнении с Коулом Стивенсом.

Марти украдкой оглядела его. Выцветшая голубая рубашка с обтрепанным воротником и подвернутыми манжетами, оголявшими загорелые мускулистые руки, поросшие темными курчавыми волосами… Марти не могла не посмотреть на его руки, но, с другой стороны, она всегда обращает внимание на мужские руки. Они говорят о человеке почти так же много, как его туфли. Она начала смотреть на то и другое с тех пор, как ее подруга Дейзи, патронажная медицинская сестра, рассказала об одном враче, который носил модный костюм-тройку и шелковые галстуки, но при этом под ногтями у него была грязь, а туфли никогда не знали щетки. Как оказалось, на протяжении многих лет он помогал своим престарелым пациентам отправиться на тот свет.

Ну хорошо, положим, парусиновые туфли почистить невозможно. Они старые, но, очевидно, модные. У него красивые руки с чистыми ногтями, и ей нравится, как он обращается с ее блокнотом словно рисунки представляют собой какую-то ценность.

Интересно, какое ощущение вызвали бы эти руки на женском теле? Прошло так много

времени с тех пор, как…

Дыши глубже, идиотка, твоему мозгу явно не хватает кислорода!

Она ждала, когда он заговорит, ну, например, скажет: «Это вполне выполнимо» или «Нет, спасибо, я — пас». Голубизна выцветшей рубашки подчеркивала смуглую кожу, а выгоревшие на макушке волосы выглядели совсем светлыми в сравнении с более темными корнями.

Несмотря на то что у него на коленях лежала кипа рисунков, он сделал попытку подняться, когда Марти вошла в комнату. Она покачала головой, прося его не беспокоиться. Он покорно остался сидеть, расставив ноги и демонстрируя то, что Саша называла «хозяйством».

Не может быть, чтобы у тебя начались «приливы»! Тебе еще очень далеко до менопаузы!

— Я могу открыть еще одно окно. Дождь прекратился, — предложила Марти, так как в комнате все еще стоял ужасный запах.

— Не нужно, — откликнулся он, продолжая изучать рисунки.

Она надеялась, что ее горящие щеки не бросились ему в глаза.

— Фигурки выглядят глупо, я знаю, — поспешно сказала она. — Я просто дурачилась. Изобразила, как я мою посуду, наклоняюсь к холодильнику под стойкой. То, что вам неясно, я объясню. — Если, конечно, ей удастся сосредоточиться.

— Рисунки достаточно понятные, — сказал он, но как раз здесь находится несущая стена. Мне придется оставить от нее не меньше метра, зато я смогу сделать вход вот здесь и перенести эту стену вот туда.

Обсуждая рисунки, им нужно было рассматривать план под одним углом, и Марти опустилась на диван рядом со Стивенсом. Даже без кожаной куртки от него пахло кожей и чем-то еще — соленой водой, солнцем, лосьоном…

— Ммм, что вы сказали?

— Я сказал, что это пространство можно использовать с большей выгодой, если вы не против того, чтобы плита заняла часть кладовой. Здесь можно разместить и все остальные кухонные приборы.

Марти поняла, что они соприкасаются плечами; на самом деле, это она налегает на него. Она немедленно выпрямилась, но так как он был значительно тяжелее, ей пришлось приложить все силы, чтобы не съехать к нему.

Чертов диван! Он ей никогда не нравился. Саша купила его по дешевке для своего заказчика, но тому он тоже не понравился, и она уступила его Марти без наценки.

— Итак, — оживленно сказала она, крутя задом, чтобы отъехать от него к мягкой ручке дивана. Уф… есть еще кое-какие вопросы, которые нам надо обсудить. Если, конечно, вы заинтересованы в том, чтобы взяться за эту работу.

Коул расправил плечи и постарался выровнять дыхание. Да, его все еще интересует эта работа.

Подрядов здесь много — Мадди-Лэндинг переживает настоящий строительный бум по мере того, как все больше виргинцев перебираются на юг. Заработки на стройке, возможно, выше, но условия для работы, особенно в январе, намного хуже.