Двое таких же носатых, как и Арвен, здоровяка приблизились к оперативникам. Колька, недолго думая, сунул руку под куртку, очень довольный тем, что заранее загнал патрон в ствол – с призраком не вышло, так тут, глядишь, пригодится.

– Слушай, отстань, а? – Пал Палыч недовольно посмотрел на Арвена – Мертвые твоего сына хотели забрать, кабы не мы – так и забрали бы.

Арвен хотел что-то сказать, но, поджав губы, только махнул рукой и пошел к машине, в которую уже села его жена с мальчишкой на руках.

Через десять минут все разъехались – родители с детьми по домам, Полянский со своими бойцами к себе в контору, и у школы остались только Колька и Пал Палыч.

– Все как всегда – меланхолично сказал оперативник – Когда нужны – куда хочешь отвезут, и даже вертолет вышлют. Как все сделаешь – даже не вспомнят.

– Да и хрен с ними – Колька был возбужден – такое приключение пережить!

– Это да – Пал Палыч снова подошел к забору, достал из сумки мелок, что-то на нем нарисовал, на том самом месте, где был проход в мир духов. После, подумав, он еще пошептал над рисунком, и тот на секунду полыхнул синим пламенем.

– Вот и все, здесь им проход закрыт – сказал он Кольке.

– Так просто? – поразился тот – И всего делов?

– Так это только тут – оперативник грустно улыбнулся – Они потом другой найдут, и третий…

– Да ладно? – Колька опечалился – Вот ведь. И Повелитель этот мутный до невозможного…

– Повелитель – фыркнул Пал Палыч – Таких Повелителей в любом лесу под каждым пнем полно, и все его владения – три квартала да переулок. Хотя ловкий, сволочь, нас-то он по сути сделал.

– С чего бы? – Колька совсем уж опешил – Мы ж детей спасли?

– И что? – оперативник закурил – Смотри – он их спер, силы их вволю попил, свору свою подкормил и право на месть у нас забрал. Вот и подумай, кто тут дураком выглядит – мы или он?

– Так, а зачем тогда? – Колька не слишком внятно сформулировал мысль, но Пал Палыч его понял.

– Имена – вздохнул он – Если бы он не отдал их имена, не было бы мальчишкам жизни. А может не только им, но и их детям. Так что развел он нас, подлюка, надо будет архивы покопать, кто это ловкий такой, я его раньше не видал. Права на месть у нас по этому случаю нет, но узнать о таком ловком гаденыше подробности надо.

– Ага – Колька кивнул – Завтра же все перерою.

– Перероем – потянулся Пал Палыч, зажав сигарету в зубах – Ты водку пьешь?

– А то – Колька заулыбался – Со всем нашим удовольствием.

– Ну, а живешь где? Ехать то потом далеко?

– В Химках – Колька преданно посмотрел на оперативника, который захохотал и сообщил ему –

– А я в Медведках.

– И чего? – не понял его Колька.

– Да не бери в голову – Пал Палыч хлопнул его по спине – Пошли, обмоем твой дебют, оно того стоит. Есть тут неподалеку одна забегаловка, там и водка нормальная и еда ничего.

– Я бы мяса съел – застенчиво сказал Колька.

– Хорошо прожаренного и с гарниром. Таким, знаешь – чтобы картошечка и огурчик соленый – ответил ему Пал Палыч и сотрудники отдела 15-К, обсуждая гастрономические темы, направились в сторону Пречистенки.

Нельзя сказать, что Колька очень уж ждал похвалы или там чего-то такого за то, как он себя проявил, но он совершенно не ожидал того, что вместо благодарности будет строжайшая отповедь, да еще вдобавок и не ему даже, а Пал Палычу. Ровнин, узнав о произошедшем, долго его отчитывал, особо напирая на то, что он, Пал Палыч, опытный оперативник, потащил с собой в призрачную Москву молодого парня, который даже и в отделе-то сидит если и не на птичьих правах, то уж без году неделя точно. «А что, если бы» – и дальше следовала целая куча предполагаемых бед и несчастий, которые могли бы свалиться на голову Кольки.

Он было попытался вякнуть, что по своей инициативе за Пал Палычем увязался, но слушать его не стали, посоветовав помолчать.

– Пойдем отсюда, Николенька – услышал он голос Тит Титыча – Не дело тебе тут сейчас быть.

Колька рассудил, что призрак бывалого сотрудника плохого не посоветует и тихонько удалился, хотя это было и вне субординации.

На крыльце стоял Герман, смотрел на падающие снежинки (Москву усиленно заметало снегом, видимо, зима компенсировала непрекращающейся метелью абсолютно бесснежный январь) и курил сигарету.

– Что, чистят Пашку? – дружелюбно спросил он.

– Ага – виновато кивнул Колька – По полной.

– И правильно – Герман выпустил кольцо дыма – А что, если бы ты им сдуру имя свое назвал, или, не приведи Господь, заплутал в переулках? Так бы и бродил по осколкам реальностей до сих пор.

– И чего, не выбрался бы? – у Кольки по коже пробежал морозец, но он смело и отважно решил, что это из-за пронизывающего ветра.

– А кто бы тебе выход показал, сам подумай? – Герман с аппетитом затянулся – Духи, что ли?

– А как же… – Колька засопел.

– Как, как… Каком кверху, как муж с женой четверть века спустя – грубовато ответил Герман – Ровнин за тобой пошел бы туда. Для начала отыскал бы, а после прилюдно кремировал.

Колька перевел дух.

– А вообще запомни – в делах нашего отдела прокол частенько, не сказать – всегда, означает смерть. Причем не ту, о которой потом в газете «На боевом посту» напишут, красивую и героическую, а очень и очень нехорошую. Специфика-то у нас вон какая – веско сказал Герман и выкинул окурок в урну, стоящую на крыльце – А по жизни – молодец, хоть и дрейфил, но пошел за товарищем. Будет из тебя толк, если выживешь.

– Да я и не дрейфил вовсе – буркнул Колька, но Герман только потрепал его по плечу, коротко хохотнул и ушел в дом.

Колька тоже достал сигарету, размял ее в пальцах, и чуть не улетел в сугроб – дверь резко распахнулась, из нее вылетел багровый Пал Палыч.

– Палыч, ты чего? – Колька даже сигарету выронил – От тебя прикуривать можно!

– А? – Пал Палыч посмотрел на молодого коллегу и рявкнул – Прикуривать? Ты давай, вообще курить бросай, набрался, понимаешь, где-то всяких этих привычек вредных! Вон, кардиохирурги чего говорят? «Уже устали всем объяснять, что это вредно», а они знают свое дело! Брысь на пост номер один!

– Меня ругают – значит я существую – пробормотал Колька когда-то и где-то услышанную фразу, и побрел в дом.

Прошла неделя, потом еще одна, Колька потихоньку обживался в маленьком особняке в глубине Сухаревки, и, хотя его все еще не брали на выезды, (а их за это время было целых пять и это не считая того, что оперативники постоянно куда-то мотались поодиночке) чужим он себя больше не чувствовал. На следующий день после выволочки Ровнина он нашел на своем столе дежурного целую стопку старых дел, датированных еще сороковыми годами прошлого века. Кто ее ему принес, он так и не понял, но то, что надо их прочесть и сделать какие-то выводы, смекнул. Правда еще был вопрос, почему ему дали дела именно сороковых годов, но тут на помощь пришел Тит Титыч.

– А это, Николенька, потому что в те годы, что до войны, что после нее, какой только нечисти на нашу землю не принесло – пояснил он.

– Ишь ты – Колька тряхнул верхней папкой и чихнул от поднявшейся пыли – А что, Гитлер и нечисть на службу призывал, что ли? Я думал, что такое только в дешёвых боевиках бывает.

– Нечисть и нежить никто добром служить заставить себе не может – назидательно произнес призрак – Ну, кроме такой же нежити или сильного колдуна. Но колдун ее сможет приневолить только до тех пор, пока произнесенное им заклятие держится.

– Значит, Гитлер колдун был! – подытожил Колька – Я так и знал!

Бум! В голову ему прилетел маленький валенок.

– Правильно, Аникушка – Тит Титыч меленько засмеялся, как будто монетки рассыпал – Самый сильный колдун, о котором я слышал, Серендир Валахский, мог сковывать упыря заклятием не более чем на три часа, а уж ему-то сил было не занимать. А ты говоришь – на службу.

– А как же тогда – Колька потер лоб – Почему?