– Откуда такие сведения? – Я залилась алой краской.

– На подушке найден ее волос.

– Волос?!

– Уже все про это только и говорят. Женский волосок медного цвета. Одним словом, цвет точно такой же, как у тебя. Да и длина подходящая.

Сказав это, Алина посмотрела на меня таким пристальным взглядом, что я заметно съежилась и ощутила сильное сердцебиение.

– Алина, ну что ты на меня так смотришь? – спросила я глубоко несчастным, даже обреченным голосом.

– А ты ничего не хочешь мне рассказать? – хитро спросила Алина.

– А что ты хочешь, чтобы я рассказала?

– Я хочу, чтобы ты рассказала, где ты провела эту ночь.

Через полчаса мы уже сидели в пляжном баре, пили все тот же «Мохито» потому, что обе заметно нервничали, и мое нервное напряжение передавалось Алине. Я смотрела на море и рассказывала о том, что произошло со мной сегодня ночью. Когда я закончила свой рассказ, то взяла Алину за руку и беспомощно заговорила:

– Алина, я тебя очень прошу, никому не рассказывай о том, что ты от меня услышала.

– Да за кого ты меня принимаешь? – обиженно ответила та. – Скорее, наоборот, я очень благодарна тебе за оказанное доверие. Ты думаешь, я ничего не поняла? Да я сразу все поняла, как только увидела тебя в мокром вечернем платье. На тебе же лица не было! Когда ты ко мне подошла, то была похожа на мокрую курицу. Да и лицо какого-то зеленого цвета. А затем это убийство Вадима. Этот волос на подушке. Я сразу смекнула, что к чему. Я же девушка не глупая и, как говорит мой Давид, даже продуманная.

– Алина, но ты же мне веришь, что я его не убивала? – неожиданно вырвалось у меня.

Алина выпустила дым и покрутила пальцем у виска.

– Ты что, чокнутая? Да у меня бы ума не хватило обвинить тебя в убийстве.

– Я уже сама не знаю, что говорю, просто, сама представь, что бы ты почувствовала, если бы проснулась в постели с покойником.

– Но почему ты не хочешь рассказать все полиции?

– Полиции???

– Ты же находишься не в России, и здесь не милиция, а полиция.

– А что, есть разница?

– И очень большая.

– Никогда бы не подумала!

– Конечно, если бы это произошло в России, то ты бы была первой подозреваемой в этом убийстве, а основным мотивом преступления был бы такой, например, – ревность, нежелание Вадима на тебе жениться или что-нибудь еще, тем более, если так можно выразиться, ты сбежала с места преступления и не сообщила в полицию о случившемся. Своим поступком ты бы сама на себя навлекла ненужные подозрения, но ведь ты находишься в другой стране. Здесь совсем другие нравы и другое отношение к людям. Тут все люди более-менее защищены государством. И в полиции не ищут крайнего, а стараются докопаться до сути. Чего ты боишься?

– А зачем мне что-то рассказывать полиции, если я ничего не видела и ничего не слышала? Вадима застрелили, когда я спала.

– И ты не слышала выстрелов?

– Я же тебе говорю, что нет.

– Значит, пистолет был с глушителем.

– Сама подумай, если бы я что-то услышала, то моментально проснулась бы, и тогда тот, кто убил Вадима, пустил бы мне пулю в лоб. Кому нужны лишние свидетели?

– Тоже верно.

– А ты говоришь – полиция... Какого черта она мне нужна?!

– Ты не ответила мне на вопрос: чего ты боишься? У полиции есть твой волос, и тебя будут искать. – Алина задумалась, а затем продолжила: – Скажи честно, тебе неудобно перед всей нашей тусовкой? Может, ты не хочешь, чтобы все узнали, что ты оказалась у Вадима в постели и стала еще одной его девушкой на ночь? Да начхай ты на всех. Если ты думаешь, что это будет сенсацией, то глубоко ошибаешься. Никто даже не обратит на это внимания. Тут почти вся тусовка друг с другом переспала, и никому нет до этого дела. Мы все – это одна большая постель.

– Дело совсем не в этом, – произнесла я.

– А в чем?

– Мне безразлично мнение тусовки. Ты – мой единственный в нее проводник, и, быть может, я этих людей больше никогда не увижу. Дело совсем в другом.

– В чем?

– Дело в том, что существует Олег, и, если он, не дай Бог, узнает, что я провела ночь с другим мужчиной на шикарной яхте, он, ни минуты не задумываясь, выкинет меня туда, откуда подобрал, – голосом, полным отчаяния, произнесла я и ощутила, как на моих глазах показались слезы.

– А где он тебя подобрал? – поинтересовалась Алина.

– В старом доме с печным отоплением, без удобств, с постепенно спивающейся матерью и вечно голодными и плохо одетыми сестрами-школьницами. Если Олег узнает, где я провела ночь, то ни о каком прощении не может быть даже речи. Мне не будет пощады. Тем более, полицейские сразу оставят меня здесь для дачи показаний. Я не улечу тем же рейсом, что и все вы, а Олег же приедет встречать меня в аэропорт.

– Я как-то об этом и не подумала.

– А я только об этом и думаю. Я уже тысячу раз пожалела о том, что связалась с Вадимом и попала в такую скверную историю. И кто меня заставлял идти к нему на яхту? Пошла бы домой, и ничего такого не было бы.

– Я тебя понимаю. Имеем дело с дедами, а в душе нам хочется молодых, красивых, а самое главное – активных.

– Вадим не из этой серии: то ли он перебрал, то ли он импотент. Я с ним даже удовольствия не получила. И вообще, в моем понимании мужик должен быть всегда рысаком независимо от погоды, времени суток, физического состояния и степени опьянения. Тем более с новой девушкой. Мужика должно притягивать ощущение новизны. А Вадима, похоже, ничего не интересовало. Он так охранял нажитое непосильным трудом добро, что другое его добро, которое находится между ног, уже, видимо, давно перестало функционировать. Оно ведь тоже требует особого внимания и заботы.

– Я была с ним давно, у него тогда еще что-то шевелилось. Плохо, но работало.

– Теперь уже ничего не работает.

– Да, ночная тусовочная жизнь и дорогой коньяк делают свое дело.

Увидев, что к вилле приближаются двое полицейских, Алина взяла меня за руку и потянула в холл.

– Тебе нельзя светиться. Забыла про волос, найденный полицией на подушке? Немедленно собери волосы в пучок и повяжи на голову платок.

Мы быстро поднялись в мою комнату. Я сделала все, как велела Алина, и, быстро собрав свою сумку, вышла через «черный» ход виллы на дорогу для того, чтобы остановить машину.

– Ты должна как можно быстрее отсюда уехать. Народу на тусовке было полно. Всех не опросят. Сегодня ночью уже часть гостей разъехалась. Тем более, нам скоро всем улетать. Не могут же полицейские отменить рейс.

– А если кто-то видел, что я разговаривала с Вадимом?

– Ерунда! Я думаю, что ты далеко не единственная девушка, общавшаяся с Вадимом. Он очень общительный человек. Перед тем как познакомиться с тобой, он всех девиц перетискал. Поезжай в аэропорт и сиди там в каком-нибудь кафе. Я через четыре часа тоже выезжаю. Встретимся на регистрации.

Я смотрела на Алину такими испуганными глазами, что та не выдержала, рассмеялась и прижала меня к себе.

– Ну, что ты смотришь на меня, как затравленный зверек?! Я же тебе говорю, что все будет хорошо. Ты пойми, что гостей была масса. Даже если меня попросят составить список приглашенных, то я не смогу это сделать. Народу было столько, сколько я даже не ожидала. Больше половины – профессиональные тусовщики. Они пришли просто потусоваться. Себя показать, на других посмотреть. Сейчас ведь даже профессия такая есть – тусовщик. Это человек, который живет на деньги предков, родственников-бизнесменов и по жизни тусуется. Многие уже разъехались, поэтому собрать вместе всех, кто присутствовал на дне рождения, невозможно.

– А если кто-нибудь из тусовки видел, как я шла с Вадимом на яхту?

– Да тебя никто не знает. Даже если составят твое описание, то таких, как ты, десятки. Все были пьяные, обкуренные, никому не было друг до друга никакого дела. Даже если кто-то и видел, что ты шла с Вадимом в направлении моря, то он с трудом сможет тебя описать. Мы все, девочки из тусовки, похожи друг на друга.