Так что к языкам способностей у меня не было!

К вечеру, начав немного разбираться в этих странных символах, почувствовала, что паника и ужас проходят. Только мы сели ужинать, как в гостиную вошла матушка. Она была озабочена и напряжена.

Поцеловав меня, она присела на кресло.

— Доченька, сегодня я была у короля и нам настойчиво посоветовали принять предложение семьи верховного мага герцога дю Ша Рана. Такие просьбы не отклоняются.

— Я не поняла, что, сам верховный маг будет моим мужем?

Она улыбнулась:

— Деточка, так повезти нам не могло. Претендент его брат — Хармедис. Завтра подадут заявки еще два его друга. И нам, то же, рекомендовано их принять.

Она замялась, а потом немного виновато произнесла:

— Завтра после обеда Хармедис де Фуардарье посетит тебя. Он хочет познакомиться по-ближе и поговорить. Я его привезу и представлю. Ты просто не помнишь, но на балах ты танцевала с ним больше танцев, чем с кем-то другим.

— Матушка, а почему никто меня не посещает? Ни сестры, ни брат, ни отцы?

— Идет следствие. Горько осознавать, а тем более тяжело говорить, но отравить тебя мог только кто-то из близких родственников. Все они были на твоем дне рождения, а чужих в те дни не было никого. Сейчас на доме стоит защита, уставленная верховным магом. Кроме меня сюда никто не может войти. Ну, что солнышко, до завтра, после обеда!

Она поцеловала меня и удалилась. А я вспомнила, что хотела попросить ключ от библиотеки. Ну что же, завтра, так завтра.

Я и Дебора, взяв книгу, листы и стилос увлеченно занимались до обеда на привычной лужайке. Я уже начала называть ее — «моя».

Стараясь выбросить мысли о предстоящей встречи с будущим супругом, я вгрызалась в эти странные символы, но все было по прежнему, как в тумане. Наверное, эти два дела были просто несовместимы. Попробуйте, как в той сказке, не думать о белой обезьяне.

Быстро поев, поплавала в бассейне, чтобы успокоиться. (Даже забыв, что Дебора еще не разу не видела как я плаваю.) Выйдя из воды и заметив ее удивленное лицо, поняла, что сделала что то не то. Потом мысленно крикнула на себя.

Вроде бы не девочка, по сути, а чего-то боюсь. Чего? Не знаю, но поджилки трясутся. Что во мне такого ценного, что в вопрос о моем замужестве вмешался сам король? И психологически мандраж такой, как будто это мое первое свидание в жизни. Ага, после двенадцати лет супружеской жизни и тяжелых родов, которые стоят двоих. Было, правда, еще одно короткое замужество, но о нем лучше не вспоминать.

Так, чего я боюсь? И от чего так смутилась герцогиня, когда упомянула «познакомиться поближе»? Может это гормоны молодого тела бурлят? Не только я была на взводе, но и, почему то, горничная. Она меня тщательно причесала и одела. Я еле отбилась от целой кучи драгоценностей, не желая выглядеть как новогодняя елка. Платье выглядело мило и по-домашнему, никакой вычурности. Но Дебора не дала надеть нижнюю рубашку, говоря о том, что после обеда будет очень жарко. И вообще вела себя очень странно. Когда ей казалось, что я не смотрю в ее сторону, она сама смотрела на меня и глупо улыбалась. Что то не так с этим свиданием? Но на мой прямой вопрос, отводила глаза и не отвечала, только напоминала, что у меня встреча с будущим супругом и будет лучше, если я сразу же налажу с ним хорошие отношения. Что она имела ввиду?

Сегодня с утра я выяснила, что ходить по всему дому не могу, заклинания охраны не позволяет. Свободно передвигаться я могла только в своих комнатах и в парке, и то, только на определенной территории, зато это было позволено моей горничной. И наконец, этот знаменательный миг настал! Герцогиня и Хармедис зашли в гостиную точно в 3 часа дня. Она представила нас друг другу, но потом, как то скороговоркой проговорив:

— Вы тут, плодотворно пообщайтесь, у меня дела. Члены комитета срочно ждут в департаменте, — почему-то смутилась и повернулась, чтобы уходить.

— Матушка, а можно мне ключ от библиотеки? — остановила я ее.

— Ну, конечно, солнышко! — проговорила она и …вручила ключ Деборе.

Мой будущий супруг изъявил желание посмотреть наш парк и фонтаны. Он подал руку и мы проследовали на природу, Дебора сопровождала в отдалении. Барон сразу же предложил мне называть его, так же как и друзья, — Хармом. Выйдя на террасу и посмотрев на парк с высоты лестницы, он сказал:

— Терра, ваш парк напоминает мне парк королевской резиденции в столице. А так как вы всего этого не помните, я расскажу вам, как там прекрасно. — Мы останавливались возле наших фонтанов, рассматривая их, а он рассказывал о столичных. Но слова, произносимые мужчиной, не оседали в моей голове по одной простой причине.

Как только мы по ступенькам спустились в парк, Харм обнял за талию и, крепко прижав к себе, завладев моей правой рукой. Начал он с нежного массажа, время от времени целую каждый пальчик или водя им по своим губам. Как он это умудрялся делать и одновременно говорить, я не понимала. Потом левая рука его начала уверенно гулять по моей спине. Ткань платья, довольно тонкая, не защищала, а скорее усиливала ощущения.

Когда мы дошли до «моей» лужайки, рука Харма уже вовсю поглаживала мою пятую точку, а тело уже горело и требовало продолжения. Может быть это мое воображение разыгралось? Я не знала как быть. Может быть у них так принято на первом свидании? Это обязательный минимум, или еще что-то должно быть? Если горничная не вмешивается, значит ничего предосудительного не происходит? Ведь она кто-то вроде моего телохранителя? А странные замечания моей матери? На что она намекала? К тому же ощущения нереальности происходящего, ожидание, что меня вот-вот разбудят, усилились.

Не могу сказать, что мне было неприятно. Во-первых, что меня сразу расположило к Харму — его доброжелательность и веселый взгляд. Во-вторых — он до безумия был похож на Алена Делона, а я помню, как в одиннадцать лет, сбежав с уроков, целых пять раз за день успела посмотреть в кинотеатре фильм «Черный тюльпан», с ним в главной роли. Сеанс за сеансом. В-третьих — ласкал он меня с такой нежностью и восхищением во взоре, что обидеться на него не могла, ну никак не могла. Потом пах он изумительно — «Морской бриз», кажется, назывался у нас этот запах. Свежесть и легкость. Мысли перепутались. Я уже и не верила, что это реальность. Это все таки сон! Не может Ален Делон быть так близко и тем более увлечься мной. Честно говоря, то, что у меня совсем другая внешность, совершенно забыла.

Дойдя до заветной лужайки, удивилась. Кроме, уже знакомых кресел, здесь оказалось несколько канапе — узких диванчиков без спинки с приподнятым изголовьем. Утром их еще не было. Значит это моя мать распорядилась расставить? Интересно, для чего?

Харм, дав мне немного пройти, обнял сзади и я почувствовала, как нежно его язык щекочет мою шею. Затем развернув меня, начал целовать лицо, стараясь, что бы каждый миллиметр его получил свою толику счастья. Поцелуи были нежные и шальные одновременно.

Неожиданно его губы приникли к моим губам, как к роднику с вкуснейшей водой. Первое время я, ошеломленная неожиданным натиском, просто стояла, как статуя. Потом мне стало так сладко и хорошо(это ведь Ален Делон!), что начала отвечать на его поцелуи со всем пылом женщины, истосковавшейся по ласке, забыв, что мне всего шестнадцать и я, скорее всего, еще не целовалась. Плотно сомкнутые губы разомкнулись и наши языки начали свой танец — танец наслаждения.

В какой-то момент я почувствовала как рука Харма ласкает мою обнаженную грудь и обнаружила, что платье лежит у ног, сделав шаг назад, запуталась, он подхватил меня и бережно положил на ближайшее канапе. Его губы прочно завладели моими, а что вытворяли его руки! И было так хорошо! В моей жизни никогда не было эротических снов, но я так часто о них слышала от подружек, что решила полностью насладиться нынешним моментом.

Пикантность ситуации добавляло еще то, что я была полностью обнажена, а он полностью одет. Мои попытки расстегнуть рубаху, облегающую его тело, окончились ничем. Он отвел мои руки, оставалось только гладить по плечам и сжимать их в порыве страсти.