При изучении физиологического действия инфразвука большой интенсивности на живой организм обнаружены поразительные явления. Животные испытывают чувство беспокойства, беспричинного страха. Это подтверждают также исследователи-добровольцы, побывавшие в экспериментальных инфразвуковых камерах.
Любопытный случай произошел в лаборатории Морского научно-исследовательского центра в Марселе. При испытании инфразвукового генератора исследователи вдруг почувствовали себя плохо. Внутри у них все вибрировало — желудок, сердце, легкие. В соседних лабораториях люди закричали от боли. На основании анализа того и других подобных случаев французские исследователи пришли к выводу, что в любом организме существуют собственные колебательные движения низкой частоты, например в кровообращении. Если период инфразвука близок к периоду этих колебаний, то возникает резонанс. Амплитуда сердечных сокращений увеличивается настолько, что происходит разрыв артерий. Если инфразвук обратен по фазе, то при его достаточной интенсивности кровообращение тормозится и сердце останавливается. Ученые пришли к выводу, что инфразвук вреден во всех случаях: слабый по интенсивности, он действует на внутреннее ухо и воспроизводит всю картину морской болезни. Сильный — заставляет органы вибрировать, вызывая их повреждение и даже остановку сердца. При колебаниях средней мощности наблюдаются внутренние расстройства органов пищеварения и мозга с самыми различными последствиями (обмороками, общей слабостью и т. д.). Более того, инфразвук средней интенсивности может вызвать слепоту. Как показали опыты французского профессора Гавро, инфразвук с частотой 7 Гц смертелен для организма. А во время шторма в море генерируется инфразвук с частотой в среднем около 6 Гц. Если интенсивность инфразвука меньше смертельной, на людей обрушивается волна беспричинного страха и ужаса. Это состояние усиливается еще больше, если корпус или мачты корабля попадают в резонанс с приходящими колебаниями и становятся как бы вторичным источником инфразвука, под влиянием которого обезумевшая команда в панике покидает судно. Недаром на многих таких судах оказываются сломанными мачты, хотя метеосводки говорят об отсутствии сильных ветров в этом районе.
Проходят десятилетия, совершенствуется технология постройки и надежность судов и их средств связи. Но все новые «летучие голландцы» появляются на голубых дорогах Мирового океана. Бесстрастная статистика свидетельствует: каждый год в океане исчезают несколько крупнотоннажных судов, даже не успев подать сигнал бедствия. Может быть, причиной их гибели является все тот же «голос моря»[101]. Бесследное исчезновение судов является причиной того, что поверье о «Летучем голландце» и сейчас не забыто среди моряков.
Многие другие поверья, родившиеся в древности, а также обычаи, связанные с ними, и нынче живы на наших кораблях. Например, праздник Нептуна при переходе экватора.
7 августа 1803 г. из Кронштадта в первое русское кругосветное плавание вышли два небольших парусных шлюпа — «Надежда» и «Нева». Ими командовали капитан-лейтенанты Иван Федорович Крузенштерн и Юрий Федорович Лисянский. 14 ноября корабли впервые вошли в Южное полушарие. В честь этого события личный состав кораблей надел парадную форму, были подняты стеньговые флаги и произведен салют из орудий обоих шлюпов. «Ур-р-ра!» — гремело над волнами, отсвечивавшими ослепительными солнечными бликами. Затем на флагманском корабле устроили инсценировку: мифический морской царь Нептун, сопровождаемый красочной свитой, состоящей из телохранителей, русалок, чертей и других «придворных», медленно и важно шествовал с бака на шканцы, где была построена команда «Надежды». Дул легкий пассат, и корабли лежали в дрейфе в нескольких метрах друг от друга, чтобы и экипаж «Невы» смог принять участие в торжестве.
Вид Нептуна был грозен, и мало кто из «надеждинцев» узнавал в нем своего квартирмейстера Павла Курганова — длинная лохматая борода из мочала, такие же лохматые брови закрывали почти все лицо. На голых плечах — мантия из старой парусины. В мускулистой правой руке — громадный трезубец, на славу сработанный корабельным кузнецом Михаилом Звягиным.
«Черти», перепачканные камбузной сажей, корчили такие рожи, что все покатывались со смеху. Моряки дергали «нечистую силу» за веревочные хвосты. Шум, крики, хохот раздавались на палубах кораблей.
Важно и невозмутимо Нептун приблизился к офицерам, стоявшим поодаль, и, трижды стукнув трезубцем о палубный настил, спросил: «Кто есть капитан судна сего? Какие люди и куда путь держат? Как осмелились потревожить меня в царствии моем?». Вперед выступил высокий худощавый офицер. Почтительно, но с достоинствами поклонился: «Сим судном командуя я, флота капитан-лейтенант и кавалер Иван Федоров сын Крузенштерн. Все мы россияне, а путь наш долог и многотруден, потому и просим тебя, грозный владыка морских пучин, даровать нам попутного ветра и ниспослать благополучия в плавании».
Нептун свирепо посмотрел окрест, грохнул трезубцем о палубу и громовым голосом сказал: «Быть по сему!». А затем потребовал от капитана выкуп — бочонок рома для себя и свиты — и приказал всех, кто впервые пересек экватор, подвергнуть морскому крещению.
С веселым смехом и шутками телохранители владыки морского окунули в купели, которые были заранее изготовлены из дерева и запасных парусов, всех участников плавания. Это процедуре подверглись все без исключения, кроме Крузенштерна и Лисянского, ранее плававших в Южном полушарии на кораблях британского флота.
После этого морской царь поздравил экипажи с благополучным переходом в южные владения его царства, разрешил кораблям следовать далее, пообещав на всем маршруте ниспослать им попутного ветра, и затем величаво удалился[102].
Этот веселый морской праздник со времени плавания «Надежды» и «Невы» стал в русском флоте традиционным. Но родился он значительно раньше и назывался праздником перехода через экватор.
«Начало его должно, конечно, искать с того времени, когда португальцы проникли за мыс Доброй Надежды», — писал Н. Боголюбов в своей книге «История корабля».
В то далекое время мореплаватели еще не знали условий, при которых следовало проходить через экватор в известных долготах и в определенное время года, и потому часто попадали в полосу безветрия. Нередко парусные суда задерживались штилями на недели и месяцы, мучительно ожидая ветра. Известны случаи, когда экипаж съедал всю провизию, выпивал всю воду и погибал от голода и жажды.
Суеверные моряки и придумали такой праздник, чтобы ублажить морского царя Нептуна и просить его о ниспослании попутного ветра. И еще — чтобы занять экипаж.
Известно, как праздновался переход через экватор на клипере «Изумруд» при его возвращении на родину в 1867 г.[103] Корабельный врач Богданов подготовил целое представление с национальным русским колоритом. Действующими лицами в этом шутовском представлении были Нептун, его жена Амфитрида, их сын Тритон, дочь Нептуна Зыбь, Кощей Бессмертный, великий визирь и звездочет, он же церемониймейстер при Нептуне, Муссон, Ураган, Пассат, Смерчь, Попутник, Штиль, Шторм, Шквал, ветры О, N, S, W, русалки, водяные, песенники, горнисты и барабанщик. Все они облачились в одежды, изготовленные из подручных материалов: ворсы, каболок, овчины, обрывков старых флагов, — а лица и тела разукрасили сажей, мелом, суриком, охрой. Нептун был в огромном парике, с седой бородой и неизменным трезубцем. «Дамы» были одеты в платья из флагдука. Муссона нарядили в китайское платье и снабдили длинной косой. Пассат был размалеван сажей под негра. На Смерче был чехол от главного компаса. Шквал был весь в каболках, шевелившихся при малейшем движении. Штилю связали ноги, и он едва передвигался. Под конец представления Нептун приветствовал всех мореплавателей, уже побывавших за экватором, и приказал посвятить в мореходы тех, кто переходит его впервые. Это посвящение, завершаемое обливанием, а иногда и полным погружением новичков в купели, наполненные забортной водой, являлось кульминацией всего праздника.
