Мэлия ей улыбнулась:

— Пожалуй, ей не придется съезжать от них. Понимаете, дело ведь не в ее присутствии, а в отношении к этому обстоятельству.

Затем она вернулась к себе в кабинет и уселась в кресло. Именно в такие моменты девушке хотелось поговорить со своим отражением в зеркале.

Девушка была уверена, что подсказала своей клиентке правильное решение. Она только сомневалась, правильные ли слова подобрала. Конечно, клубок так запутался, что им будет нелегко найти концы.

Ну хорошо, а сама-то она что? Ренали Грейтон. Ей не понравилась эта девушка чуть ли не с первого взгляда. Она не ищет с ней встреч, но та постоянно возникает в ее жизни. Что с ней делать?

Ответ напрашивался настолько смехотворный, что девушка, вскочив с кресла, пулей вылетела из салона.

Ей — изменить собственное отношение к Ренали?! Как? И с какой стати?

Добежав до машины, она значительно поостыла. К тому же она забыла плащ, и плечи ее костюма пропитались водой до самой подкладки.

Ладно. Мэлия свирепо посмотрела на свое отражение в автомобильном зеркале. На сей раз ты сама позволила ей манипулировать собой. Именно ты, а не Ренали. Она для тебя раздражитель, а не то, что есть на самом деле: смешная девчонка. Смешная и жалкая.

Жалкая? С этой мыслью она приехала домой. Ну, одно дело — салон красоты: стоит очистить лицо от наслоений, и остаются лишь черты, дарованные самой природой, по которым, как по карте, можно многое узнать о внутреннем состоянии души. Теперь у нее не осталось в этом никаких сомнений. Перед ней прошло немало лиц, нуждающихся в исправлении.

Ренали молода, но уже сейчас у нее неподвижный подбородок, а ведь черты еще только формируются. Когда ей будет за тридцать, она, пожалуй, и научится хоть изредка не показывать зубы, но ведь этого мало. Как жить с таким характером? Представить невозможно.

— У тебя такой несчастный вид, — заметила Мэгги, снимая промокший пиджак.

— Мне ужасно жаль Ренали Грейтон, — ответила Мэлия.

Плечи Мэгги чуть расслабились.

— Она всего лишь жалкая пародия на женщину, это верно, и кому до нее какое дело?

— Как же ей не повезло, — задумчиво пробормотала Мэлия. — Только она одна в силах изменить себя, но, кажется, ей и в голову не приходит, что это необходимо.

— Ну?

Мэлия протяжно вздохнула, набросила на себя наконец домашний халат, словно из воздуха появившийся в руках служанки.

— Итак, мы жалеем ее, вместо того чтобы бояться и держаться покамест подальше от ее когтей, если это вообще возможно.

Мэгги хлопнула девушку по спине:

— Ужин готов. А потом спать. У тебя вид доходяги.

За ужином Мэлия завела речь о Дне благодарения. Есть ли у Мэгги какие-нибудь планы? Может быть, она хотела бы куда-то пойти или позвать кого-нибудь сюда?

— Мисс Мэри обычно приглашала тех служащих, кто живет далеко от родного дома и потому не сможет навестить семью, — поставила ее в известность служанка. — В салоне в эти выходные было много работы из-за этого футбола, танцевальных вечеров и прочего.

Нет, прием не будет ей в тягость. Женщины обычно «протягивали руку помощи», да и мужчины вносили свою лепту. Анри, например, каждый раз приносит индейку.

Девушка слегка вздрогнула. Дэнни собирался привезти индейку. Она поджарит ее, если у Мэгги другие планы.

Ей просто придется отпраздновать День благодарения дважды. В праздник, а потом в субботу, специально для Дэнни. Он поймет.

Два Дня благодарения? Нет, три!

Позвонила Мэгги и сообщила, что с птичьей фермы Лихуфа, которой управляет его дядюшка, прислали индейку.

— Нам и его придется пригласить? — встревоженно осведомилась Мэлия по телефону.

— Я уже побеспокоилась об этом, — объявила ей служанка. — Пусть придет побольше разного народа. Вот почему я позвонила ему, поблагодарила и сказала, что если у него нет других планов, то мы будем рады видеть его здесь вместе со служащими. Сказал, что придет.

Прием обернулся званым вечером. Беттин сопровождал муж, приехавший в город всего несколько часов назад. Вдовая Лорин привела с собой сына-подростка и дочку. Жак пришел с девушкой, которая, как он надеялся, к будущему Дню благодарения станет его супругой. А в последний момент явилась Жаннет с тремя внучатами, находящимися у нее на попечении.

Мэлия, помогавшия Мэгги превратить обеденный стол в «а-ля фуршет», стремглав бросилась в свою комнату, переоделась и, выйдя к гостям, сразу же застыла на месте от ужаса.

На деревянных блюдах лежали три огромные индейки, а сзади стояли с вилками и ножами трое мужчин: Дэнни, Берт и Анри.

Когда она вошла, все посмотрели на нее. Анри горделиво оглядел ее: прошлым вечером он основательно потрудился над ее волосами. Берт бросил на нее оценивающий взгляд: никогда она не была столь прелестной. Дэнни посмотрел, отвел глаза в сторону, вновь взглянул на нее и охнул.

— О нет, — протестующе произнес он, но тут вдруг все заговорили, и его слова потонули в общем гаме.

— Седой парик? Зачем? — спросил он у Мэлии, когда та вела перед собой внучат Жаннет.

— Серебристый, — поправил его стоявший рядом с ним Анри, — а для непосвященных — платинового цвета.

— Это не парик, — перегнувшись через Анри, утешил Дэнни Берт.

— Боже мой, неужто вы хотите сказать, будто из-за этой пурпурной краски ее волосы поседели?

— Смотри, бабуля, шесть барабанных палочек! — воскликнул старший из внучат Жаннет.

— О, Дэнни, — в отчаянии простонала девушка.

И все же вечер удался. Анри, постоянно игравший роль хозяина на вечеринках, которые мисс Мэри устраивала для своих служащих, и на сей раз выступил в своем амплуа. Он был сама снисходительность. Мэлия заметила, что он проявлял ангельское терпение.

Она попыталась сосредоточить свое внимание на квартире, которую Жак не далее как вчера вечером украсил дарами щедрой осени. Хотя девушка по достоинству оценила яркую тыкву, темно-красные яблоки, пурпурный виноград и полосатые кабачки, она, навострив уши, старалась не пропустить случайных замечаний, сделанных после трапезы.

— Должен сознаться, — несколько запальчиво промолвил Анри на какое-то замечание Дэнни, — мой водительский опыт не годится для той заварушки, что сейчас творится на дорогах. Однако я исколесил на грузовике всю Корею и в конце концов научился рулить даже лежа. Так безопаснее.

— В Корее! — воскликнул Дэнни. Мэлии страстно захотелось протянуть ладонь через всю комнату и заткнуть ему рот, но он уже успел задать следующий вопрос: — Тогда почему вы стали стилистом?

У Анри выразительно приподнялись плечи, брови и руки:

— После Кореи я понял, что ничего и никому не должен доказывать. Я пришел к выводу, что красота важнее всего. Я выбрал для себя дорогу творчества. И мне нет равных в моем деле.

Лихуф почувствовал, что ему следует что-то сказать. Однако он еще не решил, уйти ли ему в защиту или перейти в наступление. И поэтому переменил тему разговора.

— Дорожное движение, — вмешался он, переводя беседу в другое русло, — создает все больше и больше проблем.

Они говорили на эту тему, пока старший, не по годам развитый недоросль Лорин не привлек к себе их внимание.

— Если, когда я женюсь, салоны красоты еще будут существовать и пользоваться популярностью, — сообщил он им, — женщины смогут управлять летающими аппаратами или сами прилетать на огромные стоянки. Они будут надевать электрические туфли с крыльями и садиться на посадочную площадку салона.

Мэлия содрогнулась. Перед ее мысленным взором предстала нелепая сцена: две женщины столкнулись лоб в лоб, и надо срочно убрать их останки, а все мастера заняты.

Но — тут она подбросила еще одно полено в огонь — к тому времени кто-нибудь изобретет агрегаты, которые заменят мастеров и будут выполнять за них мелкую работу.

Ей как раз нужна машина, которая бы прямо сейчас ответила ей на кое-какие вопросы. Вот сидят, точно приклеенные, трое мужчин из ее жизни.

Остальные гости уходят, унося с собой большие свертки с кусками индейки. Мэгги сказала, что в морозильнике не хватит места для трех индеек.