Следует заметить, что геоцентрическая система Птолемея была доработана до высокой степени совершенства и позволяла с неплохой точностью удовлетворять всем требованиям практики, предсказывая положение на небе Луны, Солнца и планет; так, по «Альмагесту» были составлены достаточно совершенные мореходные таблицы Региомонтана, которыми пользовались португальские мореплаватели и навигаторы эскадры Колумба. Не следует также забывать, что в Европе геоцентризм имел мощную поддержку католической церкви, которой импонировало иметь в центре Вселенной Землю, а значит, и венец творения — ее обитателя человека. Все это, разумеется, задержало развитие правильных представлений о строении Солнечной системы, и лишь после работ Кеплера придерживаться геоцентризма сколь-нибудь уважающему себя европейскому астроному стало невозможно, хотя в университетах его продолжали изучать еще во времена кардинала Ришелье.

Интересным практическим применением Птолемеева «Альмагеста», давшим, как в наши дни принято говорить, значительный экономический эффект, было открытие Колумбом Америки. Христофор Колумб, несмотря на смелость, не был авантюристом и тщательно готовил свою экспедицию, направлявшуюся искать Индию западным путем. Известно, что он беседовал с работавшими в Испании и Италии географами — учеником Региомонтана Мартином Бехаймом из Нюрнберга и известным географом Паоло Тосканелли. Тема этих бесед была, по-видимому, весьма конкретна: каково расстояние от Испании до Индии, если плыть на запад. Великий генуэзец изучал также и литературу; в одной из библиотек Севильи сохранился экземпляр труда «Трактат о картине мира» кардинала Пьера д’Айн (1350–1420) с пометками Колумба на полях, в котором излагаются античные аргументы в пользу шарообразности Земли, взятые из книги «Opus Maius» («Великий труд») английского ученого монаха Рожера Бэкона. На широте Канарских островов ширина океана, называемого теперь Атлантическим, составляла по данным Пьера д’Айн 78° (около 6000 км). Колумб с удовлетворением пишет на полях этой страницы: «Следует принять, что Земля шарообразна… Конец Испании и начало Индии (при плавании на Запад) не очень удалены друг от друга, — продолжает он, — очевидно, что при хорошем ветре можно пересечь море за несколько дней».

Рис. 71. Птолемей и Астрономия (аллегория из книги: Жемчужина философии. - Страсбург, 1504_

Мартин Бехайм переселился из Нюрнберга в Лиссабон и занимался там преподаванием навигации. Он снабдил португальских мореплавателей эфемеридами Региомонтана (таблицами, позволяющими заранее определить положение светил; по ним, кстати, Колумб предсказал лунное затмение 1 марта 1504 г., сильно повысив свой авторитет у жителей современной Ямайки) и ввел в употребление посох Якова — простейшей угломерный инструмент. Бехайму принадлежит также создание в 1492 г. одного из первых европейских земных глобусов, который по его эскизам был изготовлен в Нюрнберге. Этот глобус несколько опоздал к плаванию Колумба, но на середине изображенного на нем между Испанией и Японией Атлантического океана мы видим следующую надпись: «Как хорошо устроен мир, что мы можем повсюду проплыть на корабле, как здесь показано».

Рис. 72. Доказательство шарообразности Земли. (Из руководства по устройству солнечных часов 1531 г.). Надпись вверху: «Эта схема показывает, что Земля шарообразна». Написи под рисунками: «Если бы Земля была квадратной, треугольной или шестиугольной, мы увидели бы при лунном затмении тень соответствующей формы)

Таким образом, Колумб взял на вооружение труды Птолемея и изложенные в них аргументы в пользу шарообразности Земли, отказавшись от «более современных» (VI в. н. э.) данных византийского путешественника Козьмы Индикоплова, поместившего плоскую Землю в своего рода ящик с сплошными стенками (рис. 74)… Действительно, нет ничего практичнее хорошей теории!

Экономический же эффект открытия Нового Света оценить довольно трудно, но, по-видимому, лишь одна интродукция в Европу томатов, картофеля и садовой земляники с избытком скомпенсировала все затраты человечества на астрономию, начиная с квадрантов придворных обсерваторий средневекового Ближнего Востока и кончая орбитальными телескопами, радиоинтерферометрами со сверх-длинной базой и наземными рефлекторами IV поколения.

Рис. 73. Астроном и Теолог (из книги Пьера Д'айи, епископа Камбре, Аугсбург, 1490)

Тихо Браге повысил точность определения небесных координат светил примерно на порядок по сравнению со своими предшественниками. Его небольшие металлические приборы работали гораздо лучше, чем огромные каменные секстанты и квадранты астрономов предыдущих столетий. Создание этих инструментов стало возможным благодаря развитию техники обработки металлов. Систему Коперника Тихо отрицал и имел к тому все основания: его великолепные инструменты не могли измерить годичного параллакса звезд.[59] К 1620 г. Кеплер сформулировал из анализа этих наблюдений свои три закона планетных движений, убедительно доказавшие правоту великого поляка.

Ньютон изучал труды Кеплера и уже в 70-х годах XVII в. сформулировал вытекающий из законов планетных движений закон всемирного тяготения. Анализируя движение Луны, Ньютон показал универсальность открытого им закона. Кстати, в его «Principia» («Началах») высказана идея запуска вокруг Земли искусственного спутника. Как мы знаем, экономический эффект запуска спутников очень велик…

XVIII и XIX вв. были периодом торжества механики Ньютона. Уран был открыт Вильямом Гершелем случайно, с помощью изготовленного им рефлектора неплохих оптических качеств. Существование же Нептуна было доказано, и его положение на небесной сфере определено с помощью расчета. Могло создастся впечатление, что астрономия — наука математическая…

Но, дав физике наблюдения, из которых был получен закон всемирного тяготения, астрономы взяли у нее оптику и спектроскопию. Великолепные объективы телескопов Фраунгофера позволили Струве и Бесселю наконец-то измерить расстояния до ближайших звезд, оказавшиеся невероятно громадными. Открытия физиков XIX в. Бунзена, Кирхгофа и Фраунгофера, продолжившие пионерские наблюдения Ньютона и его современника Волластона, создали основы астроспектроскопии, которая вместе с астрофотометрией положила начало астрофизике. Однако на этом взаимодействие астрономии и физики не прекратилось.

Измерение идущего от Солнца потока энергии (а для этого нужно знать, в частности, расстояние от Земли до Солнца) показало, что известные науке XIX в. химические реакции могут обеспечить его свечение на протяжении лишь нескольких тысяч лет. С другой стороны, сформировавшаяся к концу прошлого века историческая геология утверждала, что несколько сот миллионов лет тому назад условия на Земле были примерно такими же, как сейчас. Поиски требуемого источника энергии увенчались успехом лишь в 20-х годах нашего века: было показано, что в недрах Солнца идут ядерные реакции. И когда пришлось осуществлять эти реакции на Земле, ответ был готов: «в Солнце они идут, и в них участвуют значительные количества вещества». Не вызывает сомнения, что в термоядерных реакторах, которые должны будут в ближайшем будущем удовлетворить потребности человечества в энергии, окажутся осуществленными плотность плазмы и температура, близкие к тем, которые по расчетам астрономов господствуют в центре Солнца. Затем, разумеется, энергоснабжение перейдет к энергетически чистым солнечным наземным электростанциям, не нарушающим теплового баланса нашей планеты. Так астрономия в какой-то степени возместила физике ее щедрый дар — оптические методы исследования небесных тел.