Юноша почесал в затылке. Ему до смерти не хотелось признаваться в том, что авторитет мастера Робинтона в Бенден Вейре похоже упал до нули.

— Думаю, что время работает на нас, хозяин, — сказал он. — Я поглядел сегодня вблизи на их драконов — долго они не протянут. Эти прыжки меж временами высосали из них последние силы. Ты прав, надо установить за Вейром наблюдение, и совсем не к чему советоваться на этот счет с Бенденом — напрямую или через мастера Робинтона. Я бы послал в Вейр Фарли, но в последнее время она что-то совсем перепугана… постоянно твердит о драконах, сжигающих ящериц. А что говорят твои?

— Я не имел возможности пообщаться со своими файрами, потому что эти северные драконы едва не сожгли меня самого, — едко заметил Торик.

— Ладно, понаблюдаем за ними и сообщим в Бенден, если заметим что-то подозрительное, — с наигранным энтузиазмом сказал Пьемур, желая во что бы то ни стало увести разговор подальше от мастера Робинтона.

Торик кивнул, потом лицо его стало озабоченным. Он присел на край стола и задумчиво уставился на крытую занавеской карту холда.

— Скажи-ка, Пьемур… ты часто летал на драконах… они и вправду такие глазастые?

Арфист фыркнул.

— Во имя Скорлупы, Торик! Они высматривали яйцо и бронзовых зверей Древних — больше их ничего не интересовало! Конечно, многие холды, которые ты разрешил поставить вновь прибывшим, заметны сверху, но что касается шахт Хэмиана… это же просто норы в земле! Пристань на Островной Реке и холд рядом скрыты деревьями… думаю, с воздуха их не увидишь. Поселения на западном берегу — другое дело. Они прямо в скалах и рядом рыбачьи баркасы… — Пьемур пожал плечами. — Ну, возможно, Ф'лар как-нибудь задаст тебе пару вопросов — вот и все.

— Но ты — ты со мной?

— А разве я не доказываю это все время?

Пьемур был посвящен во многие тайны — во всяком случае, незаконные рудники не были для него секретом. Он не собирался выдавать Торика, по-своему он даже любил его и восхищался им, хотя полностью не доверял. Несомненно, владетель Южного старался держать молодого арфиста подальше от Шарры — вот и сейчас он отправил сестру на рудник к Хэмиану, якобы для разведки местности. Впрочем, ни Шарра, ни другая девушка, не фигурировали в ближайших планах Пьемура; он сильно сомневался, что вообще подходит для семейной жизни — его влекло другое.

— Итак, — твердо заявил он, — когда все успокоится, я хотел бы отправиться в путь. Надо поглядеть, что лежит к востоку от Островной Реки… Может, удастся добраться до той бухты, которую нашла Менолли, когда ее баркас затерялся во время шторма…

В глазах Торика промелькнула тревога. Ему не нравились эти дальние экскурсии, как и появление чужих на берегах материка, который он считал своим. Правда, он не отрицал, что Менолли и мастер Робинтон действительно были застигнуты штормом, который вынес их полуразбитое суденышко на песчаные пляжи некой отдаленной и прекрасной бухты. Но вся эта история его сильно беспокоила. Сначала приходят арфисты, за ними — появляются драконы. Бенденские драконы. Так он и сказал Пьемуру — без обиняков. — Дракон не может попасть в место, которого никогда не видел его всадник, — напомнил Торику молодой арфист. — А у Менолли пока нет личного дракона. Так что не беспокойся, хозяин.

Дуралей крепкой грудью пробивал путь среди кустарника, толстая шкура защищала его от ветвей и колючек. Фарли сверху указывала направление, а Пьемур рубил паутину лиан стальным лезвием, что выковал для него Хэмиан. Проломившись сквозь густой подлесок, он вышел на берег; пляж полого спускался к воде, бирюзовую морскую поверхность покрывали белые барашки волн, поднятых легким бризом. Пьемур полюбовался видом, потом поглядел назад на пройденный путь — деревья весело махали ему ветвями. Он вытащил из седельной сумки пламенеющий алым плод, разрезал своим тесаком и вмиг высосал сочную мякоть. Дуралей потянулся к нему губами, и Пьемур, достав второй плод, скормил маленькому скакуну.

Затем он вновь повернулся к заливу и вдруг похолодел. Он не верил своим глазам! Подняв висевший на груди небольшой бинокль — Пьемур выпросил его у мастера Рамнези, недавно получившего более мощный инструмент — арфист начал разглядывать бухту, сужавшуюся там, где она переходила в устье реки. На берегу потока стояло довольно крупное здание, и из трубы над ним вился легкий дымок.

Теперь, с помощью бинокля, Пьемур мог оценить размеры дома. Большой, с выступающими портиками с двух видимых ему сторон — к ним вели каменные ступени. Вокруг располагались другие строения, крупные и поменьше, образуя довольно значительный поселок. На берег был вытащен небольшой шлюп; рядом в реку выдавались балки с поломанным настилом — видимо, остатки причала. Около них на шестах сохли сети. Разноцветные сети! Он разглядел желтый, зеленый, голубой и красный цвета.

— В этой части мира никого не должно быть, Дуралей, — Пьемур повернулся к своему мохнатому жеребчику. — Никого! И я не видел ни одного человека на протяжении месяцев… Что скажешь, друг мой? — он похлопал Дуралея по крупу. — Торик определенно ничего не знает!

Он снова принялся изучать берег реки, бормоча себе под нос:

— Кораблекрушение? Да, скорее всего… Торику это не понравится… еще как не понравится!

Парочка огненных ящериц повисла в воздухе — слишком высоко, чтобы рассмотреть их как следует. Фарли тут же полетела знакомиться, и все трое закружились в обычном стремительном танце. Затем ящерка спланировала на плечо Пьемура и обняла его хвостом за шею, передавая что-то неразборчивое насчет людей и множества пещер, выросших на речном берегу.

— Дома не растут, они стоят, — твердо заявил Пьемур своему файру. Однако инцидент с кражей золотого яйца из Бендена научил его прислушиваться к непонятным заявлениям Фарли. Уже несколько дней подряд она пыталась сообщить ему какие-то новости — возможно, важные только для нее, а возможно — и для них обоих. Во всяком случае, недавно она предупредила Пьемура о реке Черных Скал, плавание по которой обернулось для них великими трудностями. Этот огромный поток вывел его во внутреннее континентальное море, с многочисленными островами, терявшимися в безбрежной дали.

Инстинктивная осторожность Пьемура еще больше обострилась во время этого долгого и одинокого путешествия на восток. Хотя он тосковал по общению с людьми, но проявлять поспешной инициативы не собирался.

Не спеша он начал преодолевать путь вдоль берега залива, что вел к устью реки. Он перебирался через песчаные дюны, пересекал ровные участки, заросшие травой, раздвигая стебли посохом в поисках змей. Маленький скакун следовал на шаг сзади, Фарли прыгала туда-сюда, то улетая вперед, то вновь возвращаясь. Наконец, она сообщила, что в поселке есть люди — и не только мужчины.

На закате Пьемур подошел к границе поселка достаточно близко, чтобы заметить царившее в нем запустение. Дома на окраине были покинуты, из окон и в трещинах на крышах торчали пучки травы и лианы. Некоторые здания казались довольно крупными — больше, чем Торик разрешал строить до сих пор; они были открыты воздуху и солнцу. Подобной архитектуры север не знал — там такие широченные окна несли смертельную опасность для обитателей. Хотя дома покрывали облицовочные плитки, казавшиеся каменными, на традиционный холд селение явно не походило. Насчет материала Пьемур тоже испытывал сомнения. Он вспомнил подпорки в древних шахтах, найденных Хэмианом, — они выглядели как новые, хотя со времени легендарных предков миновала не одна сотня Оборотов. Да, тут были люди! Пьемур упал на вершину песчаного холма, набрав полный рот песка, когда увидел мужчину, поднимавшегося с берега к ступеням широкой веранды. За домом раздался лай собак — судя по басовитым голосам, псы были крупные.

— Ри! — на зов мужчины из дома выбежала тоненькая женщина, за ней ковылял малыш. Они обнялись, потом мужчина подхватил ребенка на руку и, ласково положив другую на плечо своей подруги, вошел в дом.

— Это семья, Дуралей, — сообщил Пьемур о виденном мохнатому жеребчику. — Тут живет семья, в огромном доме, где полно комнат — куда больше, чем нужно для трех человек. Зачем они построили такой? Или внутри есть еще кто-то? А может, они просто выбрали лучшее из того, что было?