– Не отсылай его! – прорычал он. – Они его погубят!

Руки Мэлис вцепились в подлокотники огромного кресла.

– Дзирт уже сейчас намного искуснее, чем половина этих из Академии, поспешил продолжить Зак, не давая верховной матери ответить. – Дай мне еще два года, и я сделаю из него лучшего фехтовальщика во всем Мензоберранзане!

Мэлис откинулась в кресле. Судя по тому, что она успела увидеть, не было оснований сомневаться, что это не пустые обещания.

– Он пойдет туда, – спокойно сказала она. – Сделать из дрова воина значит не только научить его владеть оружием. Дзирту нужны и другие уроки.

– Уроки предательства? – огрызнулся Зак, слишком злой для того, чтобы думать о возможных последствиях. Дзирт рассказал ему о том, что сделали с ним Мэлис и ее ужасные дочери, а Зак был достаточно умен, чтобы понять смысл их действий. Их так называемый «урок» уже достаточно повредил мальчику, вероятно навсегда лишив его некогда высоко ценимых идеалов. Теперь, когда пьедестал чистоты выбит у него из-под ног, ему труднее будет выработать собственную мораль, свои принципы.

– Придержи язык, Закнафейн! – предупредила Мать Мэлис.

– Я всегда дерусь со всей страстью, – резко сказал оружейник, – потому и побеждаю. Твой сын тоже дерется со страстью, так не отнимай же у него эту способность, не позволяй, чтобы Академия, с ее приспособленчеством и подчинением правилам, сделала это!

– Оставьте нас, – обратилась Мэлис к дочерям. Майя послушно кинулась к двери. Бриза медленно последовала за ней, задержавшись, чтобы бросить подозрительный взгляд на Зака.

Зак не ответил на ее взгляд, но позволил себе немного помечтать о встрече своего меча с самодовольной ухмылкой Бризы.

– Закнафейн, – начала Мэлис, снова придвигаясь к краю кресла, – я терпела твои богохульные речи псе эти годы только потому, что ценю твое искусство обращении с оружием. Ты хорошо обучал моих воинов, а твоя постоянная готовность убивать дровов, особенно служительниц Паучьей Королевы, способствовала возвышению Дома До'Урден. Я никогда не была неблагодарной. Но теперь я в последний раз тебе говорю: Дзирт – мой, и только мой сын. Он поступит в Академию и научится всему, чему должен научиться, чтобы занять свое место принца Лома До'Урден. И если ты попытаешься помешать этому, Закнафейн, я не стану больше закрывать глаза на твои проделки! Твое сердце будет принесено в жертву Ллос.

Зак впечатал пятки в пол, склонил голову в коротком поклоне, повернулся и вышел, раздумывая над тем, какой из предложенных ему мрачных и безнадежных путей предпочесть.

Когда он шел по главному коридору, в ушах у него вновь зазвучали крики гибнущих детей Дома Де Вир, детей, которым уже не грозит стать свидетелями зла, творимого дровской Академией. Пожалуй, лучше, что они мертвы.

Вынув из ножен один из своих мечей, Зак любовался отличной работой. Этот меч, как и почти все оружие дровов, выковали серые дворфы и продали затем в Мензоберранзан. Мастерство дергаров было отменным, однако особые качества это оружие приобретало лишь после того, как над ним поработают темные эльфы. Ни один из народов на поверхности или в Подземье не мог превзойти темных эльфов в искусстве заговаривать оружие. Ни одно оружие не убивало вернее, чем эти клинки, впитавшие в себя странное излучение Подземья, эту магическую силу, присущую только миру, лишенному света, и получившие после этого благословение черных жриц Ллос.

Другие расы, особенно дворфы и наземные эльфы, тоже гордились своим оружием. Острые мечи и могучие молоты висели на мантиях в качестве украшений, и всегда рядом находился какой-нибудь бард, готовый сложить балладу, обычно начинающуюся словами: «В былые дни….».

Оружие дровов никогда не служило им для украшения. Оно принадлежало сегодняшнему дню, а не воспоминаниям прошлого; покуда лезвие меча не затупилось, им можно было убивать.

Зак поднес клинок к глазам. В его руках меч становился больше чем боевым оружием: он был как бы воплощением его ярости, его протеста против неприемлемого существования.

К тому же, пожалуй, меч мог решить другую, казалось бы, неразрешимую проблему.

Зак вошел в учебный зал, где Дзирт отрабатывал на манекене приемы нападения. Он остановился, наблюдая за юношей и размышляя, долго ли еще будет Дзирт относиться к этому танцу с оружием как к игре. Как летали сабли в его руках!

Взаимодействуя с необычайной точностью, оба клинки превосходно дополняли друг друга.

Похоже, молодой дров скоро станет непревзойденным бойцом, мастером не хуже самого Закнафейна.

– Сможешь ли ты выжить? – прошептал Зак. – Стало ли уже твое сердце сердцем дрова-воина?

Он надеялся услышать в ответ твердое «нет». Но, так или иначе, Дзирт был, конечно, обречен.

Взглянув еще раз на свой меч, Зак понял, что надо делать. Он вынул из ножен второй меч и решительным шагом двинулся к Дзирту. Увидев его, юноша изготовился к бою.

– Последняя схватка перед моим отъездом в Академию? – засмеялся он.

Что означал этот смех? Показная ли это бравада, или юный дров уже простил себе то, как он поступил с защитником Майи? Не имеет значения, напомнил себе Зак. Если Дзирт и оправился после пережитого испытания, Академия быстро довершит начатое матерью. Ничего не ответив, оружейник обрушил на юношу град ударов и уколов, вынуждая его перейти к немедленной защите. Дзирт счет это вполне естественным, еще не осознавая, что эта последняя встреча с наставником станет не просто обычным учебным боем.

– Я буду помнить все, чему ты научил меня, – сказал он, отражая выпад и в свою очередь нанося сильный удар. – Я прославлю свое имя в Мили-Магтире. Ты будешь гордиться мной!

Гримаса на лице Зака удивила Дзирта, и совсем уже полной неожиданностью для молодого дрова стал следующий удар мастера, направленный прямо ему в сердце. Едва не оказавшись пронзенным насквозь, Дзирт отпрыгнул в сторону, еле-еле отбив клинок.

– Ты все так же уверен в себе? – прорычал Зак, упорно преследуя Дзирта.

Юноша пришел в себя, когда их оружие скрестилось в свирепой схватке.