Именно это знали Ван Рипер и «красные». Ван Рипер вместе со своим штабом провел анализ, но это было сделано до того, как развернулась битва. Когда начались боевые действия, Ван Рипер старался не перегружать команду лишней информацией. Совещания были краткими, связь между штабом и полевыми командирами — ограниченной. Он старался создать среду, оптимальную для быстрого познания. Тем временем «синие» тонули в информации. Они гордились своей огромной базой данных и громадным экраном, на котором в реальном времени отображались события, происходящие на поле боя. К их услугам были любые правительственные эксперты. У них была самая устойчивая беспроводная связь с командующими всех родов войск. Им на стол ложились результаты непрерывного напряженного анализа возможных последующих действий противника.
Но вся эта информация стала обузой, едва начались боевые действия.
«Я понимаю, как концепции „синих“ должны были превращаться в планы боевых операций, — говорит Ван Рипер. — Но какое это имеет значение? Все равно ничего не вышло. Сравнивая аналитические решения с интуитивными, нельзя сказать, какие из них плохи, а какие хороши. Плохо, если мы используем тот или иной вариант в неподходящих обстоятельствах. Предположим, вашу стрелковую роту прижали к земле пулеметным огнем. А командир роты собирает людей и говорит: „Нам надо обратиться в штаб командования и обсудить обстановку, чтобы принять решение“. Это глупость. Он должен принять решение на месте, выполнить его и двигаться вперед. Если бы мы действовали, как „синие“, у нас на все уходило бы вдвое больше времени. Атака состоялась бы на шесть-восемь дней позже. Процесс обсуждения затягивает! Вы разбираете все на части и раскладываете по полочкам, а потом не можете собрать воедино. Взять погоду… Командиру не нужно знать атмосферное давление, направление ветра или температуру. Достаточно общего прогноза — будет дождь или нет. Если вы слишком увлечетесь сбором информации, то утонете в данных».
Брат-близнец Пола Ван Рипера — Джеймс — тоже поступил на службу в морскую пехоту. Он дослужился до чина полковника и вышел в отставку. Как и все, кто хорошо знает Пола Ван Рипера, он не был удивлен исходом учений Millenium Challenge.
«Некоторые из этих молодых умников говорят, что, если у них будет лучшая разведка, то они будут все видеть и не смогут проиграть, — рассказывает полковник Ван Рипер. — Что каждый раз отвечает на это мой брат? „Ха, посмотрите на шахматную доску. Разве вы чего-то не видите? Все видите. Разве ваша победа гарантирована? Никак нет, потому что вы не знаете, что в голове у противника“. Все больше командиров хотят знать всё, и это их губит. Нельзя знать абсолютно всё».
Помогло ли «синим» информационное превосходство над «красными»?
«Вспомните „Путешествие Гулливера“, — продолжает полковник Ван Рипер. — Великан связан мелкими правилами, директивами и процедурами. А маленький человечек носится повсюду и делает, что ему нужно».
После неожиданного нападения «красных» на «синих» в Персидском заливе в штаб-квартире JFCOM полтора дня все ходили как в воду опущенные. Потом вмешалось командование JFCOM. Оно перевело стрелки часов назад. Потерянные «синими» шестнадцать кораблей, лежавшие на дне Персидского залива, чудесным образом всплыли на поверхность. В первую волну атаки Ван Рипер выпустил двенадцать баллистических ракет по различным портам в районе залива, где высаживались «синие». Теперь, как ему сказали руководители JFCOM, все двенадцать ракет были сбиты с помощью загадочной «новой системы» противоракетной обороны. Ван Рипер уничтожил лидеров проамериканских стран региона — ему сказали, что покушения были неудачными.
«На следующий день после атаки я зашел на командный пункт и увидел джентльмена, моего заместителя, который давал моей команде удивительные указания, — рассказывает Ван Рипер. — Что-то вроде: „Отключите радар, а то вы создаете помехи „синим“. Отведите пехоту, чтобы их морские пехотинцы могли спокойно высадиться“. Я спросил: „Могу я сбить один V-22?“ А он в ответ: „Нет, вы не можете сбить ни одного V-22“. Тогда я спросил: „Что, черт возьми, происходит?“ Он мне ответил: „Сэр, я получил предписание от руководства программы давать совершенное другие инструкции“.
Второй раунд полностью соответствовал сценарию, а если им что-то не нравилось, они все начинали заново».
Millenium Challenge в новом варианте закончились триумфальной победой «синих». Во второй раз не было сюрпризов, сложный и непредсказуемый реальный мир не мешал экспериментам Пентагона. И когда повторная попытка закончилось победой «синих», аналитики в JFCOM и Пентагоне возликовали. Туман войны был рассеян. Военные стратеги приосанились, и Пентагон с уверенностью обратил свой взор на реальный Персидский залив. «Красный» диктатор угрожает стабильности в регионе. Он настроен резко антиамерикански. У него сильная власть, он опирается на религиозное и национальное большинство. Военные эксперты США не сомневаются, что он поддерживает террористические организации. Диктатора надо сместить, восстановить в его стране стабильность — и если все сделать правильно (т. е. если получить всю информацию и военную мощь), то разве это сложно?
Глава 5. Дилемма Кенны: можно ли узнать, чего на самом деле хотят люди?
Рок-музыкант Кенна вырос в Вирджиния-Бич. Он — сын эмигрантов из Эфиопии. Его отец получил ученую степень в Кембриджском университете и занимал должность профессора экономики. Дома семья смотрела программы Питера Дженнингса и телекомпании CNN, а если играла музыка, то это был непременно Кении Роджерс.
«Отец любит Кенни Роджерса, потому что у него есть что сказать, особенно в песне „The Gambler“, — рассказывает Кенна. — Дома много говорили о жизненных уроках, деньгах и о том, как устроен мир. Родители хотели, чтобы я достиг большего, чем они».
Время от времени их навещал дядя Кенны, от которого мальчик узнал много интересного, в частности о музыке диско и Майкле Джексоне. Кенна ничего в этом не понимал. Его главным увлечением был скейтборд. Он построил на заднем дворе наклонную площадку и катался там с соседским парнем. Однажды его друг показал ему свою комнату, где на стенах были развешены постеры музыкальных групп, о которых Кенна никогда не слышал. Парень дал ему кассету группы U2 с концертом Joshua Tree.
«Я слушал эту пленку столько раз, что испортил ее, — рассказывает Кенна. — Прежде я ничего подобного не слышал. Я и подумать не мог, что музыка может так действовать. Мне было тогда одиннадцать или двенадцать лет, и это было откровением. Музыка открыла мне дверь в большой мир».
Кенна очень высок и невероятно привлекателен. У него гладко выбритая голова и бородка клинышком. Он похож на рок-звезду, но в нем нет развязности, бахвальства и куража. Он сдержан, вежлив и неожиданно скромен, говорит со спокойной серьезностью студента-выпускника. Когда Кенна впервые появился на публике — ему предложили выступить в начале рок-концерта с участием знаменитой группы No Doubt, — он то ли забыл сообщить аудитории свое имя (как утверждает его менеджер), то ли решил остаться инкогнито (так рассказывает он). К концу выступления слушатели скандировали: «Кто ты?» Кенна — человек, поведение которого не совпадает с вашими ожиданиями. Именно потому он вызывает такой интерес и потому его карьера так трудна.
К пятнадцати годам Кенна научился играть на фортепиано. Он хотел научиться вокалу и постоянно слушал Стиви Уандера и Марвина Гэя. Он участвовал в шоу молодых талантов, начал сочинять музыку. Потом наскреб денег и арендовал студию. Он записал демо-диск. Его песни были другими — не то чтобы странными, просто другими. Их стиль трудно определить одним словом. Иногда произведения Кенны относят к ритм-энд-блюзу, и это его раздражает, потому что он считает: люди думают так оттого, что он — чернокожий. Если вы обратитесь к музыкальным сайтам в Интернете, то можете обнаружить его имя в разделах альтернативной либо электронной музыки, а чаще — в разделе, который никак не обозначен. Один бойкий музыкальный критик попытался решить проблему, назвав его композиции смешением британской новой волны 1980-х годов и хип-хопа.
