— Угу… — покивала чародейка. — Знаю, — после чего протянула регистраторше нужную сумму. Так-то за кошелёк в партии у нас был я, но «на карманные расходы» у волшебницы был свой кожаный мешочек. Правда, пять серебрушек — это не «карманные», а сумма вполне солидная, но позволить мы себе её могли.

Получив нужную сумму и заполненный лист, представительница гильдии предложила пройти на полигон, который, неожиданно, располагался в подвале этой самой гильдии, и заведовал им едва ли не «классический» Гэндальф, в смысле — пожилой мужик с бородой до пупка. Правда, я бы не сказал, что он был рад нас видеть. В том смысле, что пребывал сей деятель в состоянии взвинченном, загруженном и вообще «какого хрена вам тут надо?»

— Давайте быстрее! Что там? Сталь? Правила знаешь? — не дожидаясь кивка моей нэки, мужик продолжил. — Раз на Сталь, значит, знаешь! Ну, чего стоишь?! Манекен вон там, заклинания на твой выбор, тут всё прочно, до Четвёртого Круга держит.

— Аккорд разрушения. Отблеск звезды. Ветра магии. Безмолвное средоточие! — послушно зачитала Нэроко, поведя посохом.

И в этот раз я не только смутно чувствовал, но и прекрасно увидел, как магия концентрируется в её теле, выходит наружу и принимает форму чего-то отдалённо похожего на мои собственные рунные конструкции, но отличающегося от них, как китайские иероглифы от египетских. А ещё в её магии участвовала внешняя мана, что аж потекла в конструкцию, за доли секунды дорисовывая собой целые участки узора.

Шесть ярких голубых комет одна за одной прочертили воздух помещения и врезались в манекен, заставляя тот шататься и искриться. Выполняющее роль манекена одетое в латные доспехи чучело было зачаровано и тоже сияло для меня переливами вложенных чар. Почему-то зелёно-красных, к слову. Но суть не в этом. Несмотря на искры и вспышки, металл и его основа не пострадали, но вот то, как они шатались при ударах магических снарядов, прекрасно показывало, что силы в тех было прилично.

— Аккорд разрушения. Белые снега горных вершин. Взгляд вьюги. Составьте линию предела! — уже приступила ко второму заклинанию котя.

И вновь я всё увидел, только конструкция её чар на этот раз была бледнее и меньше, что, впрочем, не помешало с навершия посоха сорваться толстому, почти в руку взрослого мужчины, «лазерному» лучу, от которого манекен опять жалобно заискрился и покрылся изморозью.

— Аккорд разрушения. Злые искры молодого пожара. Касание раскалённого камня. Родись, порыв распространения! — выдохнула новую виршу на драконьем языке девушка и, резко поведя древком вдоль горизонта, выпустила в сторону манекена широкий поток пламени, метров этак пяти на пике расхождения, ну и шести в длину. — Аккорд разрушения. Карающая рука боли. Чёрная кровь умирающего зверя. Зубы, омытые пеной. Да оголятся кости попавших под взгляд ока! — и в манекен уже летит ярко-зелёная вытянутая комета, в силуэте которой угадывается стрела, чтобы, врезавшись в металл доспеха, чуть не опрокинуть стойку и оставить на нём растекающееся пятно кислоты, защита под которой искрит и подрагивает, того и гляди рискуя лопнуть, да и от материала нагрудника начинает подниматься беловатый дымок, как от припоя при контакте с паяльником. — Достаточно? — обернулась Нэроко к экзаменатору.

— М-м-м, по силе пойдёт, но арсенал слабый, купи себе чего поубойней. Эх, была бы моя воля, выше Железа бы не дал, но сейчас не до жиру. Держи, — с этими словами старик взял принесённый нами лист, быстро расписался на нём и шлёпнул сверху печать, в которую за мгновение до этого подал своей маны. — Всё, а теперь уходите, я занят!

— Простите старика Аластора, — обратилась к нам девушка-регистратор, что взялась сопровождать нас в поход на полигон, — обычно он хороший, но в том прорыве погибло несколько его учеников, а ещё город завалил нас заказами на производство Свитков, так что он уже неделю сидит здесь и создаёт их, даже на сон и еду прерываясь лишь от случая к случаю. Вряд ли он даже понял, кто вы такие… — шатенка втянула голову в плечи.

— Ничего страшного, — Нэроко с любовью оглаживала бумажку и пребывала в перманентно-счастливом состоянии, а потому была готова простить весь этот мир. И возлюбить, да.

Вскоре наша сопровождающая привела нас в некую мастерскую, напоминающую смесь кузницы с местом работы инженера-регулировщика на предприятии электронной промышленности, по крайней мере, здесь был стол, крайне похожий на монтажный, а ещё нечто вроде горна, только какое-то маленькое и фонящее магией. И тут был гном. В смысле дворф. Очень бочкообразный дворф, в очень толстых, в плане ширины увеличительного стекла, очках, и очень занятой. Да, со словом «очень» некоторый перебор, но оно само просилось на язык.

Дворф сидел за столом и фонящим маной прибором, напоминающим паяльник, однако оставляющим на металле за собой будто вырезанное углубление, что-то делал с закреплённым на подставке браслетом. Точнее, что он делал, было понятно — гравировал узор, в который сразу же вкладывалась мана, и, очевидно, это был некий артефакт, но на этом понимание процессов заканчивалось.

Впрочем, вскоре выяснилось, что здесь предполагалось нанести надпись на новый жетон авантюриста, а заодно провести его оформление, для чего наша сопровождающая достала с полочки некий агрегат, напоминающий тот, который задействовали для оформления в Шоселе, и предложила Нэроко снять свой жетон.

Нэка спорить не стала и, отвязав от медной пластинки шнурок, послушно вложила ту в специальный паз, который показала девушка, после чего в другой паз уже последовал недавно подписанный и оформленный печатью бланк. Агрегат слегка загудел, полыхнул маной, и на этом моменте будто не замечавший нас до того дворф оторвался от своего дела. Взгляд скрытых жутко толстыми очками глаз нашёл закончившее работать устройство, короткая, но массивная рука деловито вытащила из него бланк, вторая выдвинула ящик в столе, пошарила внутри, достала заготовку под стальной жетон, и, уже откладывая бумажку, мужчина положил жетон перед собой. Далее он что-то прохмыкал себе под нос и, время от времени сверяясь с текстом, начал «писать» на стали всё тем же псевдопаяльником. Каждую буковку он выводил очень тщательно и аккуратно, но довольно быстро и, в отличие от браслета, уже не вкладывая ману.

Правда, как я мог заметить, подписей на жетоне стало несколько больше, чем раньше. Да, пометка с названием нашего текущего города наличествовала, но под ней оставался значок «Медь-Шосель». Хм, видимо, при повышении вносится информация о месте, где это повышение проходило, но в то же время вся прошлая «история» сохраняется. Ну, логично, случись чего, появится больше возможностей «поднять концы» и понять, кто предъявитель жетона такой и что за история развития у него имеется. Не сказать что это давало сильную защиту от подделок или что-то в этом роде, но кого-то не сильно умного, что попробует себе «накрутить» высокий ранг в каком-нибудь мелком городишке, глядишь, срежет. Мелочь, а приятно.

В итоге не прошло и пары минут, как регистраторше протянули готовое изделие и та вставила его в ещё один паз на всё том же агрегате. На этом отличия от того процесса, что был у меня во время изготовления железного жетона, закончились. В смысле, Нэроко потребовалось капнуть на новый жетон чуток крови, потом аппарат немного «подумал», поскрипел и пропечатал некий магический оттиск уже на стальную пластинку, а вот с медной его убрал.

Кстати, дворф, так и не проронив ни слова, вернулся к своим делам с браслетом, в процессе заныкав бланк в ещё один ящик своего стола.

— Вайтлиан, тебе бы тоже пройти повышение ранга, — обратилась ко мне Нэроко, едва повязав и надев обратно свой главный документ. Я хотел было спросить, какой в этом смысл, но, по очевидным причинам, интересоваться подобным среди толпы счёл не самой удачной идеей, потому молча снял железный жетон и протянул его регистраторше.

— Вы можете что-то сделать по этому вопросу?

— Эм…

— Мифриловых заготовок нету, — неожиданно отрубил дворф, не поднимая головы.