Я сопротивлялась, но расстояние между нами сокращалось. И теперь я чувствовала всю вонь, что исходила от него. Грязь и разложение.

— Ну-ну, чутка удовольствия тебе не повредит, правда? Чо ломаешься, мы быстренько все сделаем. Хочешь, даже не на снегу тебя разложу, а на как барыню на шкуре. У меня много волчьих шкур…

Он сумасшедший. Убийца!

— На помощь!

Я закричала, что было сил, не надеясь, что кто-то меня услышит. Всё же, гулять по обледеневшему парку было плохой идеей.

— Заткнись! — он ударил меня по лицу и стремительно развернул спиной к себе. — Кончай орать.

Грязная рука, воняющая нечистотами закрыла мне рот, в то время как вторая начала рвать на мне пальто, стремясь пробраться к теплому телу.

Извернулась, пытаясь ударить пяткой по яйцам, потому что даже мысли не возникало назвать это достоинством.

Но он лишь сильнее прижал к себе, делая так больно, что на глазах появились слезы не только от злости.

Я не могу позволить своей жизни закончиться так глупо. Только-только распланировала будущее и нашла точку опоры…

Треск ткани только подстегнул сумасшедшую жажду свободы. Будь я нормальным драконом, от этого вшивого оборотня не осталось бы и мокрого места, но я такая, какая есть. И все, что могу ему противопоставить, это слабые человеческие возможности.

Он ловко подставил подножку, и мы полетели на землю. От удара в глазах потемнело, а когда тяжёлое тело упало сверху, то весь воздух выбило из лёгких, и я начала задыхаться.

Бороться! До последнего!

— Мы поиграем, да, нежная? Будет очень весело…

Он не закрывал мне больше рот, и я снова закричала, рискуя остаться без голоса, скрывая его в отчаянном крике:

— Помогите!

Надежды на помощь практически не было, но она всегда, как известно, умирает последней. А мне умирать не хотелось.

Я дернулась, пытаясь сбросить его и высвободиться из отвратительной хватки этих рук. Бесполезно. Оборотень был намного сильнее.

А потом рядом раздался рык, и я осознала, что теперь мне точно уже не спастись. Я не смогла бы побороть одного, а теперь их двое. И моим планам не суждено осуществиться. И малыш Филл не дождётся от меня обещанного подарка к дню рождения, потому что меня просто не будет.

Говорят, в такие моменты перед глазами должна пронестись вся жизнь, но я этого что-то не увидела. Только парализующий страх и отчаяние владели мной.

Давление чужого веса на меня ослабло, а потом и вовсе исчезло. Я рванула в сторону, что было сил. Естественно, ползком, обжигая пальцы о ледяную землю, лишь немного укрытую первым снегом. Как можно дальше от них, пока хватит сил, пока меня не уничтожили.

Смогла доползти только до ближайшей лавки, схватилась за неё, привстала и чуть было не рухнула снова.

Оборотни дрались. Бешено, жестоко, как самые настоящие дикие твари. По снегу уже расползались в разные стороны кровавые дорожки, а я все не могла прийти в себя. Я не понимала, что такое происходит, но знала, мне необходимо бежать отсюда как можно дальше!

Ноги не слушались, когда я отступала в ту сторону, где был выход из парка. Стресс и боль от ушибов пригибали к земле, но я упрямо шла, будто продираясь сквозь буран, не видя ничего от слез и страха.

За спиной раздался страшный, выворачивающий на изнанку вой. Предсмертный. Вой раненого, который знает, что это его последняя возможность дать о себе знать.

Кто из них победил? И стану ли я жертвой? Я не знала…

— Стойте!

Голос. Вполне обычный, нормальный человеческий голос. Тот второй одержал верх, но я уже никому не верила. Мне нужно было сбежать отсюда куда-нибудь далеко, где можно забиться в угол и плакать.

— Да постойте же вы!

Он настиг меня и резко развернул к себе лицом. Я механически попыталась сбросить его руку со своего плеча, а второй зарядить пощёчину. Но ни первое, ни второе мне не удалось.

— Тише, — мужчина прижал меня к себе. — Он сделал вам больно? Вы в порядке.

До затуманенного сознания дошло, что меня не хотят убить или покалечить. И я разрыдалась.

Чужой человек… оборотень гладил меня по спине и шептал что-то успокаивающее, ведя туда, куда я сама так рвалась. Прочь отсюда.

— Вам не стоит гулять в одиночестве. Город опасен для юных и таких милых дам, — полушутя заметил он. — Даже страшно представить, что было бы, не окажись я здесь.

Страшно. Очень страшно.

На стоянке уже ждало такси. Странно, неужели он успел его вызвать.

— Езжайте домой, примите ванну и забудьте обо всем этом.

Я кивнула, но сесть в машину не стремилась. Сначала мне хотелось узнать, как он здесь оказался и почему все-таки помог незнакомой ему девушке. Голова уже начала соображать, шок, пусть и не остался в прошлом, но немного отступил, и я стала напоминать себя настоящую.

— Как вас зовут? — голос все же исчез, вместо него появился страшный скрежещущий шёпот. — Кого мне благодарить за спасение?

Оборотень все же усадил меня на заднее сидение и ответил, только закрывая дверцу авто:

— Я всего лишь выполняю свою работу телохранителя. И, как оказалось, очень плохо.

— Телохранителя?

Он пожал плечами и захлопнул дверь.

Кто мог нанять мне телохранителя? Эрген? Тогда бы уж стражу, чтобы не сбежала от ненавистной свадьбы.

— Подождите, — попросила таксиста, и машина остановилась. Я же опустила стекло на окне и позвала своего спасителя.

— Скажите! Кто вас нанял?

Он мне весело подмигнул и ответил:

— Как кто? Ваш будущий муж, альфа Штейн.

Спустя какой-то день я узнала о том, что, как оказалось, братец зря времени не терял. Когда я пришла с работы, меня огорошило сообщение, которое в офисе я прочитать так и не смогла. Не успела. Я пыталась загрузить себя работой, чтобы ни одна мысль не касалась чёртового Райана Штейна, и я могла спокойно жить… Хотя какое там жить — существовать.

Всё это выходило из-под контроля. С тех самых пор, как мой будущий муж подарил мне это чёртово платье… Хотелось сжать его шею так крепко, чтобы он понял, каково это, глотать обиду, когда ты не можешь ничего сделать. Ты — бесправная игрушка судьбы, которую родной брат продаёт, как недвижимость в обмен на недвижимость. Ты всего лишь пешка, которая имеет значение только в самом начале, когда ты представляешь из себя просто ценный товар, который покупают как аксессуар, по сути, ни для чего не нужный. Я прекрасно знала, что ничего не значу для Штейна. Ему просто нужна мать для его будущих детей, и, я уверена, как только на горизонте появится более подходящая самка, он сразу променяет меня на неё. В конце концов, он был оборотнем, а оборотни к оборотням тянутся всегда.

Но пока я устраивала его как безмолвное создание, поэтому волноваться было не о чем. Разве что он задевал моё самолюбие, страсть к свободе. Как и любой дракон, я любила свободу. Многие, кто совершенно не разбирался в расах, говорили, что это у драконов и оборотней общее. Нет, такого не может быть. Драконы всегда предпочитали романтическую свободу. Оказаться на краю высокой скалы и, как только почувствуешь за спиной такие желанные крылья, спикировать вниз, а у самой морской глади взмыть в небеса так, словно у тебя открылось второе дыхание. Я не знала, каково это, но могла представить. Увы, природа обделила меня крыльями. Я часто прыгала с вышек в воду, словно чувствуя ту свободу, которая струилась по моим венам.

У оборотней же всё было совершенно по-другому. Они предпочитали свободу в отношениях. Чем сильнее самец, тем больше у него выбор и тем чаще он может их менять, особенно если речь об альфе. Так мне рассказывали подруги и знакомые, и я всегда верила этому.

Тем более, когда увидела Райана Штейна. Сами его глаза говорили о том, что я должна покориться, и даже действовать против его воли не хотелось только потому, что я прекрасно понимала: за непослушанием последует наказание. Никто мне ещё не сказал какое, но я уже представляла, как он силой прижимает меня к себе, а потом когти до боли и крови расцарапывают мою нежную кожу на плечах, чтобы каждый, кто это увидит, точно знал, что эта самка принадлежит ему.