Как и на картине, сейчас я не могла рассмотреть лица мужчины. На картине воин был очерчен закатом, а сейчас свет дробился в разноцветных витражах за спиной мужчины.

Лишь когда он спустился на сколько ступеней получилось увидеть удивительно молодое, но мужественное лицо. Преподаватель? Аспирант? Вот бы встречаться с ним… пореже! Потому что если от одного вида у меня мозги в коленки стекли, то что же будет, если он еще и рот для умных мыслей откроет. А мне тут учиться нужно. А не влюбляться.

Впрочем, первая же ленивая усмешка на красивых губах выбила все трезвые мысли из головы.

– Помощницу завели, мистер Троллан? – с заметным удивлением поинтересовался молодой мужчина, быстро окинув меня взглядом. Синими-синими, как небо на исходе лета.

Красивые…

Хелли, быстро собери мозги!

– Первокурсница, – буркнул в ответ комендант.

– А, бюджетница… – с явным презрением отозвался синеглазый. – Вы бы хоть их переобували, прежде чем в общежитие пускать.

Ах ты ж!..

Весь трепет из меня словно ветром выдуло! Одно слово, одна интонация – и восхищение завяло, не успев распустить листочки!

Я невольно посмотрела на свои ботинки. Чищеные они! Понятно, что не праздничные, так я и не плясать сюда явилась!

Комендант на высказывание никак не среагировал, поднимался себе дальше. Ну и я за ним. Только вот аристократ заступил мне дорогу. Точнее, не уступил. Видно, няньки с гувернантками плохо его воспитывали.

Ладно, не мое это дело – его манеры. Я шагнула вправо, к перилам, но и парень шагнул туда же. Я влево – и он влево! Мельком заметила на рукаве его сюртука какую-то эмблему.

– Дай пройти, – потребовала я, задрав на него голову. И так длинный, еще ж и стоит на лестнице выше!

Тотчас на меня рухнуло осознание, что я фамильярно обратилась к незнакомому человеку. Я покраснела и уже открыла было рот, чтобы извиниться, но не успела.

Мужчина окинул меня оценивающим взглядом, хмыкнул и спустившись на ступеньку оказался совсем рядом.

– Дай? Скорее “дайте”… С вашей стороны, маленькая бюджетница, хамить мне – очень недальновидно, – протянул лениво.

Хамить? Да я честно хотела его обойти!

– Я пыталась быть вежливой. Оговорилась.

– Возможно, плохо пытались? – задумчиво протянул он. – Раз вас взяли в это учебное заведение, то стоило как минимум почитать немного о том, как стоит приветствовать тех, кто выше вас по сословию. Снисходя к тому, что, скорее всего, в предыдущем месте обучения вам было не до манер – подскажу. Поклоном. Можно, пожалуй, неглубоким.

У меня аж челюсть отвисла! Да мы даже в родной деревне своего лорда поклонами уже десяток лет не встречаем – максимум уважительный наклон головы. И то наш лорд! Прямой начальник, можно сказать!

– Кажется, король принял указ о том, что простые жители больше не должны валяться в ногах у аристократии!

– Так я и не намекаю, что нужно падать на колени. – Он смерил меня еще одним взглядом, в котором мне почудилось что-то темное, нехорошее, и протяжно добавил: – Хотя…

Я поняла, что в этом споре бессовестно проигрываю и более того, кажется, с каждым новым словом наживаю себе неприятности.

– Ваша светлость! – вдруг раздался громкий голос коменданта. – Отпустите девчонку-то? Мелкая, только приехала, порядков не знает – в голове сплошные иллюзии!

“Светлость” несколько мгновений подумала, а после милостиво кивнула и обойдя меня, двинулась вниз, со словами:

– Только из-за вашей просьбы, мистер Троллан. Хорошего дня.

Стоило аристократу отойти от меня на пару метров, как словно гранитная плита с плеч упала. Так давило присутствие, так давила эта ядовитая вежливость и снисходительность, с которой меня “просвещали”. Я побежала за комендантом, уже добравшимся до верха лестницы.

Когда догнала мистера тролледрака, он покосился на меня и с насмешкой сказал:

– Ишь ты, дерзкая какая! Ты на его светлость особо не заглядывайся, стихийница… А то сначала на ножах, а неделька-другая – глядишь, уже в лиловой беседке сидят аки котик с кошечкой…

Я покраснела от таких намеков. Да что там покраснела – меня едва не спалила волна стыда. Стою вся алая, а щеки печет просто невыносимо.

– Да я же ничего не делала, – возмутилась я. – И не заглядывалась я! Он меня наверх не пускал! Светлость… Тут небось этих светлостей – пол-академии да еще тележка.

– Угадала! – развеселился комендант.

– Только магистр Йердис мне сказал, чтобы я не тушевалась и не боялась никого. Сказал, в столичной академии смотрят на ум, дар, да как учишься.

И уставилась на коменданта. Вдруг и неправда?..

– Верно сказал, – подтвердил комендант. – Но на словах одно, а по факту немного другое. Сложно было голову наклонить, малышка? Теперь жаловаться, если что, ко мне не бегай, поняла? Сама стрелу заложила – сама и стреляй.

– Угу, – согласилась я. – Как лошадку запряжешь – так и повезет…

– Верно говоришь. Как запряжешь – так и поедешь. Так что ты учись, стихийница, учись получше! И на парней не смотри!

А за каким шусом мне на них смотреть-то?! У однокурсника Веньки тоже глаза синие и куча девок за ним бегает. А кроме глаз-то ничего и нет! Ни ума, ни рук толком! И магии куриный глаз. А даже и было бы – не до того мне.

Но я смолчала. Так-то подумать – и на меня никто особо никогда не смотрел. Может, потому, что тому же Веньке в первый день сумкой по голове заехала, когда руки распускать начал. А может, и правда смотреть не на что… Но страдать по этому поводу смысла не вижу!

– Вот вырастешь, выучишься, тогда и жениха хорошего найдешь! – назидательно закончил комендант. – В радужном будущем, поняла?

– Не нужен мне жених! – не выдержала все-таки. – Я магом стану! Боевым! Меня ж и на факультет боевой записали!

А бесполезных малявок туда уж точно не берут!

И все-таки по дороге я заглядывала мельком во все зеркала, их тут через метр понавешано. Вот в каждом и видела: бежит девчушка, небольшого роста, глаза как две дыры черные, тощая, губки бантиком, как у младенца… Одна радость – волосы у меня хороши! Светлые, густые, лежат волнами и на солнышке искрятся красиво. Только я их заплетаю в две косы, так мороки меньше…

– Соседку вам новую привел! – объявил комендант, распахнув последнюю в лабиринте широких коридоров дверь. – Коллега ваша по статусу, бюджетница! Прошу разместить и опекать!

«Чего меня опекать-то!» – удивилась я, с разгону ткнувшись троллю в спинищу. Вроде руки-ноги-голова при мне? И годами не дите…

Комендант пропустил меня в комнату, легким взмахом руки отправил туда же вещи и, смерив меня напоследок взглядом, ушел.

А я увидела две девчоночьи мордочки, выглядывающие из разных – трам-парам-урямс! – дверей.

Всего-то две соседки! А дверей-то – три! Вон к той, закрытой, мои новые вещи и проплыли… Неужто отдельная комнатка?! А это вот – общая, правильно?

– Ну привет, коллега, – нараспев сказала одна из девушек, выходя мне навстречу. – Я Каролина Мирр, можно Кари! Тебя как звать-то, чудо с косичками?

Хорошенькая такая! Кудряшки русые, глаза голубые, лицо круглое и приятное. И вроде постарше меня…

– Не смущайся, – подбодрила голубоглазая. – Тут принцесс нет!

– Чего ж нет? Это пока нет, – осадила ее вторая соседка, выплывая к нам.

И я думать забыла о симпатичности первой!

Эта вот – да!

Волосы прямые, черные, уложены в хитрую прическу – вроде и распущены, а над ушами такое плетение сложное, куда моим косам!

Глаза зеленые-зеленые, будто у русалки речной! Да большие, да чуть раскосые!

Лицо – сердечком сделанное, точеное, взгляда не оторвать, как от портрета попечительницы нашего ПТУ. Ну та-то старая уже, это ей художник польстил, но уж так польстил! В общем – красота неземная! Что попечительница, что соседка.

Я так и сказала, не скрывая восхищения:

– А ты красивая!