Суть работы конторы: бизнесмены из США будут платить его компании пятьсот долларов, а за это гарантируется для них или их жен обеспечение обществом лондонской девушки, вторая станет сопровождать их во время посещений магазинов, охоты за антиквариатом или же визитов к парикмахерам. Или вообще знакомить их с городом. В мою задачу входило поставлять девушек без всякой договоренности о том, что они будут выполнять какие-то побочные обязанности. Если же, однако, мужчине захочется пригласить девушку переспать, то он должен будет договариваться об этом с ней индивидуально.

Эрик хотел использовать мое имя для рекламы из своих книжек в Америке и, конечно, хотел, чтобы я возглавила упомянутую выше службу в Лондоне. К лучшему или худшему, но из этого ничего не вышло.

Мы обсуждали эту проблему по пути из Челси Клойстера в Хэпмстед, весьма респектабельный район Лондона. После двадцатиминутной расслабляющей поездки добрались до места назначения, где нас приветствовали две весьма симпатичные девушки. Одна из них блондинка с классическими нордическими чертами лица; ее звали Джойс. Она действительно производила ошеломляющее впечатление, очень гладкая кожа, бледное лицо, искусственные брови и ресницы, закрывающие ее чистые синие глаза. И зубы, которые выглядели так, будто были только что вставлены. Естественные светлые волосы спадали на красного цвета свитер и жакет из змеиной кожи. Интересно, что ее возраст было трудно определить — ей могло быть от двадцати пяти до тридцати пяти.

Вторую девушку звали Габриэла или сокращенно Гэй. Она обладала хорошеньким круглым личиком, большими карими с зеленоватым отливом глазами (почти, как у меня), великолепными длинными ресницами и длинными пушистыми рыжими волосами. Ее сочное тело было заковано в черного цвета одежду — свитер и брюки, широкий пояс сверкал позолотой. У нее был чувственный рот, вздернутый кверху нос, и вообще она была милой особой и с гордостью познакомила меня со своим резвым любимцем — колли по имени Докси.

А потом меня представили Патрику — высокому, симпатичному мужчине с небольшими пронзительно-коричневыми глазами и седыми волосами. Он был президентом солидной фирмы и владельцем дома с пятью спальнями, в котором мы находились.

Я смогла уяснить взаимоотношения этих людей только позже. Мне было известно только то, что Патрик жил в этом доме с двумя девушками, а Эрик часто навещал их.

Однако, вскоре я выяснила, Джойс была постоянной подружкой Патрика, к тому же очень ревнивой. Хотя она выдела в десять раз лучше и красивей, чем Гэй или я, у нее был один недостаток — отсутствовало чувство юмора. Когда-то она работала танцовщицей, а сейчас была манекенщицей. Гэй, которая до последнего времени подвизалась в съемках порно-роликов, сейчас помогала своему шефу затыкать разного рода дырки, выступая в роли «помощника».

Как только мы вошли в гостиную, Патрик включил хорошую джазовую музыку. Затем появилась Джойс с кусками фруктового торта и с завлекательной улыбкой предложила нам отведать его. Это угощение показалось мне странным, и я не могла понять, в чем дело, пока внимательно не посмотрела Джойс в глаза, после чего она призналась, что съела уже четыре куска. Она обалдела от сочетания фруктов с гашишем, и глядя, как она удалялась с детской улыбкой во весь рот, я сообразила, что торт действовал весьма эффективно. Эрик и я решили приобщиться к торту тоже и съели каждый по кусочку. Патрик и Гэй, будучи, очевидно, под воздействием принятого несколько часов тому назад гашиша, решительно отказались от еще одной порции столь действенно блюда.

Затем все втиснулись в машину Патрика, и он на самой большой скорости повез нас в Хот Рок, напротив Гайд Парка. Хот Рок одно из тех мест, которые вы скорее встретите в Нью-Йорке, чем в Лондоне — перекресток между Максвеллз Плам и П.Дж.Кларкс — он переполнен молодыми хиппи. Это большое пространство, уставленное деревянными столами и скамейками; некоторые из них стояли на возвышении, а другие образовывали галереи по бокам. Самым главным была пища по-американски. Официантками работали хорошенькие английские девушки, трепетно шевелящие своими аккуратными попочками. Они приносили клиентам гамбургеры, жареное мясо и грудинку.

Именно тогда я почувствовала специфический звон и поняла, что одурманена. Помещение начало вращаться вокруг меня. Гэй сидела на другом конце стола рядом с Эриком и Джойс, все трое пили молочные коктейли и ели гамбургеры. Я сосредоточилась на своем гамбургере, а точнее, я на нем помешалась. Намазала его горчицей, томатным соусом, луком и вообще всякой приправой, которая находилась в пределах досягаемости. Я очень серьезно разговаривала с этим гамбургером и крутила его в воздухе, прежде чем пришлепнуть к куску хлеба, который появился невесть откуда. Затем все это перепачканное специями чудище я запихнула себе в рот и стала жевать.

Я решила заказать клубнично-молочный коктейль, смесь различных ощущений на языке и в горле стала невероятной. Чувствительность моих клеток была в десять раз выше обычной, и я буквально наслаждалась каждым кусочком этого огромного фантастического гамбургера и столь же вкусного молочного коктейля.

Взглянув на сидящую напротив Джойс, я уяснила, что она занята своим блюдом — картошкой. Она ублажала себя, поглощая одну за другой большие картофелины. Она, которая была столь изящной и, очевидно, придерживалась очень строгой диеты, тоже расслабилась, положила три кусочка масла на картофелину, затем сметану и перец с солью, а также все, что было под рукой. Наверное, количество еды нас не удовлетворило, на середину стола поставили огромную плошку с картофелем, чтобы мы расправились и с ним.

И мы сидели, обжираясь, будто завтра наступал конец света. Мне было на все наплевать, чем больше я ела, тем больше хотелось.

А затем последовал десерт! Я сожрала банан, начиненный шоколадом, и все поданное с ним. Когда ты одурманен наркотиком, то такая вещь, как калории не существует.

Джойс заказала себе еще один шоколадный коктейль с двойной порцией мороженого, Эрик выпил фирменный коктейль «Хот Рок Пэрфейт», а Патрику захотелось попробовать яблочного струделя со сметаной. Количество калорий достигло миллионов, но мы были выше всяких цифр.

В конце концов мы наелись, до отвала и решили возвратиться в Хэмпстед, пока не взорвались в буквальном смысле этого слова.

Мы втиснулись в машину, Патрик сел на вместо водителя, Эрик рядом с ним, а на коленях у него поместилась прелестная Гэй. Джойс и я были на заднем сиденье. Такое расположение явно было не моей идеей, поскольку Джойс трясло в рвотных порывах, а я чувствовала кружение в голове и была словно пьяная.

Когда мы ехали, я ощущала на себе одеревеневший взгляд Джойс, но встречала и дружественные, теплые глаза Гэй, которая то и дело поворачивалась ко мне с улыбкой на лице. Мне до смерти хотелось дотронуться до нее, поцеловать ее прелестный ротик; но это нужно было отложить до приезда домой.

Вдруг возникла Джойс со своим скандинавским акцентом:

— Да-гой, к-да мы е-дем?

— Мы едем в Риджентс Парк, до-огая, — ответил Патрик.

— Што мы собрамся де-лать в Риджентс Парк?

— Мы проедем сквозь него и будем смотреть на прохожих.

— П-ч-м-у?

— Сейчас чудесный полдень, не так ли? — Патрик в своих ответах, чувствовалось, был несколько раздражен. — Сейчас осень, если ты помнишь? Тепло и приятно, поэтому мы-ы е-д-е-м просто прогуляться.

— А ш-т-о мы б-у-де-м после?

— Поедем домой, чтобы отдохнуть.

— Отдохнуть? Ш-то ты имеешь в виду?

— Я имею в виду завалиться друг на друга. Мы все под балдой, и поэтому нам в самый раз завалиться друг на друга.

— О, а затем что?

— Затем, — медленно ответил Патрик, как будто бы разговаривая с ребенком, — затем все кончится, Эрик и Ксавьера на такси поедут домой. Но до этого мы проведем полдень у нас дома.

В его последних словах чувствовалась твердость, которую ясно ощутила и Джойс. А я начала понимать, что в наши планы входит нечто мною непредвиденное, у Патрика на уме был сдвиг, и мы ехали не на площадку для игры в гольф.