Проснулся Яшка рано, быстро собрался и выбежал на палубу.

Каюты теперь интересовали его мало. Сколько вокруг было другого интересного: белые шлюпки, установленные на самой верхней палубе, труба с яркой красной полосой! Всюду хотелось побывать, залезть, заглянуть и непременно потрогать всё руками.

За кормой парохода в воде тянулась длинная веревка, прицепленная на поручнях к небольшим часам. Раз есть стрелки — значит, это часы, — так решил Яшка. Смущала веревка. Что, если это была особая рыболовная снасть, а часы поставлены для счета, чтобы считать, сколько поймалось рыб? Ладная техника!

Яшка потянул за веревку, но кто-то удержал его. Он обернулся и увидел знакомого матроса.

— Лаг[11] нельзя трогать.

— А чего ему будет?

— Он скорость парохода измеряет.

— Будто я не знаю.

Конечно, было обидно, что нельзя всего трогать.

Потом Яшка оглядел лодки. Решил залезть в одну из них и чуть не сорвался за борт. Хорошо, что во-время уцепился за веревочную петлю, прибитую к лодке. Правильно! Эти петли прибиты вокруг всей лодки, чтобы спасать людей. Если человек плавает в воде возле лодки, то можно ухватиться за петлю, а потом вылезть. Придумают же!..

В шлюпку ему не удалось заглянуть: она оказалась плотно закрытой брезентом. Ладно, Яшка пошел к мачте. Ох, дерево! Ну, и толщина! Где его спилили такое? А высь-то! Этаких деревьев он даже в лесу не видел.

Мальчик стукнул косточками пальцев по мачте и вздрогнул. Мачта загудела. Железная! Тогда Яшка взобрался по стальному тросу[12] на площадку, расположенную невысоко вокруг мачты, и давай стучать. Как всё гудело и пело на разные лады!

На корме стоял боцман и грозил Яшке пальцем. Вот порядки! Ничего толком и посмотреть нельзя. Яшка слез, а проходя по коридору, заметил приоткрытую дверь, через которую доносился шум, похожий на тяжелые вздохи.

Мальчик просунул голову в дверь и чуть не вскрикнул от удивления. Так ведь это машина!

Он стоял над большущим погребом. Вниз уходили железные лестницы и всякие трубы, а весь погреб был накрыт железной решеткой. Зачем это?

Человек в промасленной тужурке и сам весь измазанный маслом, заметив Яшку, крикнул:

— Иди, иди прямо по решеткам, спускайся сюда!

Яшка ступал по решеткам осторожно, с опаской поглядывая на толстые разноцветные трубы.

— Приветствую от имени всех духов, обитателей преисподней! — встретил его внизу машинист и сразу же куда-то убежал за машину. Там раздался свисток.

Яшка остался один на один с огромнейшей машиной. Вот кто так страшно вздыхал и чавкал!

Громадные железные балки в машине раскачивались легко, словно тростинки. Блестящие железные щиты ползали по другим щитам и только шелестели. Увидал бы всё это Колька! Или учительница узнала бы, что Яшка стоит перед такой машинищей. «Кубас, — сказала бы она, — опишите нам, что вы видели?»

Яшка закрыл глаза и стал придумывать, как это описать. Нет, никто не сумеет. Про это разве что напишешь? Ух, ух! — и здесь же: ш-ш! чух! чэх!..

— Это наша главная машина! — крикнул кто-то над самым яшкиным ухом. Он открыл глаза. Машинист уже тащил его за руку. — А это паро-динамо. Погоди-ка, — машинист нагнулся и, подняв железную крышку, показал Яшке, как крутится толстенный вал. — Это упорный подшипник, трется он сильно, и его надо щупать, чтобы не перегрелся, не то беда! — машинист засунул в ящик руку и потрогал вал. — Всё в порядке!

Яшка всегда всё проверял сам, поэтому, едва машинист отвернулся, мальчик осторожно приподнял крышку и тоже засунул в подшипник руку. От толстого, гладкого и намасленного вала сначала сделалось руке приятно — тепло, щекотно, но вдруг как потянуло за ноготь! Хорошо, что Яшка успел выдернуть руку, а то прощай бы палец!

Мальчик вскрикнул, и машинист, даже не обернувшись, догадался, в чем дело.

— Во-первых, — строго сказал он, — никогда не суй пальцы куда не следует. А, во-вторых, если будешь работать в машинной команде, то ногти надо остричь, это тебе не в матросах: узелочки ноготками завязывать да шкертики переплетать.

Но Яшка больше не хотел оставаться здесь. Он выбрался из машинного отделения и снова зашагал по палубе. Набрел на коров. Две настоящие коровы, они стояли в специальном загоне, жевали сено и равнодушно смотрели на Яшку, как будто думали про него: ну, чего ты всему удивляешься? Вот мы тоже попали на пароход и ничуточки не удивляемся. Всё очень обыкновенно.

Коровы Яшке не понравились. Что здесь, деревня, что ли?

Он посмотрел на мостик, вспомнил, сколько интересного там, и полез по трапу[13], но неожиданно натолкнулся на самого капитана.

— Хороша была рыбка, — Александр Петрович погладил Яшку по голове и кивнул старпому. — Вы бы, Борис Владимирович, приспособили молодца к делу. Пусть он с вами на вахте стоит, — глядишь, нашему полку прибыль.

Капитан был доволен хорошим началом рейса. Правда, появилась неожиданная забота — мальчик. Как отправить его домой?

Яшка с интересом следил за капитаном. Старик подошел к блестящей медной тумбе, верхушка которой была похожа на часы, только не с цифрами по кругу, а со словами: «вперед», «назад», «стоп».

Александр Петрович взялся за ручку и осторожно передвинул ее к стрелке.

У Яшки разгорелись глаза: «Зачем это?»

— Так!.. Я пошел к радисту, — сказал Александр Петрович. — Попробуем связаться с ближними судами. Может быть, кто-нибудь из идущих в Архангельск заберет молодца.

Конечно, всё обстояло хорошо. Капитан спустился с мостика и, мурлыча какую-то песенку, не торопясь зашагал к радисту. Но на мостике внезапно и пронзительно-долго затрезвонил машинный телеграф. Пароход затрясло, словно в лихорадке. Что такое? Дали задний ход.

Капитан поспешил обратно на мостик. В шестьдесят три года немногие так бегают.

— Почему дали задний ход?

На мостике возле машинного телеграфа стояли старпом и Яшка.

— Что это значит? Почему вы дали задний ход?

— Понимаете, Александр Петрович, — виновато стал докладывать старпом, показывая на Яшку, — он меня спрашивает: «Что это за штука?» Я ему и объясняю, что это, мол, машинный телеграф, по нему передают приказания в машинное отделение. Поставь, мол, ручку на «стоп» — механик тебе сразу остановит машину. Поставь на «полный назад» — и механик переведет назад. Потом я отвернулся, а товарищ решил проверить.

Капитан слушал хмуро, но в душе смеялся. Он приблизился к телеграфу, зачем-то потрогал его и, не взглянув на Яшку, пошел с мостика. Спускаясь по трапу, проворчал:

— Высадить на любой пароход, куда бы он ни следовал!

Яшка обиделся:

— Да, — заявил он вслед капитану, — палтуса моего съели, а теперь высаживать.

— Марш вниз! — скомандовал Борис Владимирович.

Так прошла первая яшкина вахта.

Вечером в каюте у старшего помощника Яшка вспомнил про капитанскую угрозу.

Старпом что-то быстро записывал, будто не замечая Яшку.

— Куда высаживаться-то? — ворчал Яшка, но это только для отвода глаз. Думал он о другом: как бы загладить свою вину. Конечно, не дело, если все начнут дергать за ручку да останавливать пароход.

Старший помощник отодвинул бумаги, встал и, сердито кашляя, прошелся несколько раз по каюте.

— Как ты отвечал капитану? Как ты смел? — Борис Владимирович наступал на Яшку, тряся поднятым пальцем.

— А как?

— Да знаешь ли ты, какой это капитан?

— Поди особенный, — буркнул Яшка, но сам внимательно следил за пальцем Бориса Владимировича.

Тогда старпом решительно выдвинул из стола один ящик, порылся в бумагах, достал газету и разложил ее на столе.

— А вот посмотри! — и ткнул пальцем в картинку.

Там была фотография парохода «Большевик», а поверх, в кружочке, — портрет капитана Степанова. Да, да, именно его. А под картинками написано…

вернуться

11

Лаг — мореходный инструмент; он показывает, сколько миль прошел корабль.

вернуться

12

Трос — название всякой веревки на корабле.

вернуться

13

Трап — лестница на корабле.