— Нарцисс писал исключительно автопортреты. Фрер догадался, что под ними он скрывал другие изображения. Все его работы были проданы через одну парижскую галерею. Он приехал в Париж и раздобыл список покупателей. И начал собирать собственные полотна, чтобы подвергнуть их рентгенологическому исследованию. Он не видел иного способа открыть тайну картин.

— Насчет покупателей. Это тот самый список, который вы передали Рибуа?

— Рибуа?

— Наш качок.

— Да. Нарцисс достал один автопортрет у коллекционера из Шестнадцатого округа, а второй — на Монталамбер. Затем он отправился в медицинский центр и попросил просветить полотна рентгеном. Снимки вы мне только что показывали.

Солина схватил один из снимков и, повернувшись к окну, принялся разглядывать его на свет. Очки он опустил на глаза. Сейчас он походил на доктора, обдумывающего диагноз.

— Это убийство из той же мифологической серии? — спросил он, выпуская из рук снимок.

— Вне всякого сомнения.

Анаис не успела договорить, как ее осенило. Искаженное, исполненное злобы лицо убийцы было маской. Снова намек на миф? Да нет, скорее какая-то национальная экзотика. Атрибутика первобытного племени. Она вспомнила слова Рауля, бомжа из Бордо. Филипп Дюрюи вроде бы говорил ему, что человек, предложивший ему наркотик, прикрывал лицо. Итак, убийца играл разные роли. Влезал в шкуру героев мифов.

Солина пришел к той же мысли, о чем свидетельствовал его следующий вопрос:

— Так с каким мифом мы имеем дело на этот раз?

— Не знаю. Надо навести справки. По-моему, историй, связанных с кастрацией, в греческих мифах пруд пруди. Но главное сейчас — выйти на след парижского убийства.

— Спасибо за совет. Задачка не из легких. Клошары без конца мочат друг друга.

— И кастрируют?

— Ну, мало ли что им в башку взбредет. Но я свяжусь с Институтом судебной медицины.

Солина снова выгнулся в кресле. И опять принялся крутить на пальце кольцо.

— В твоем рассказе полно дыр, — недоверчиво произнес он. — Во-первых, ты не сказала, как очутилась в Париже.

Она ждала этого вопроса. Ответ на него предполагал упоминание двух убийц в костюмах от «Хьюго Босс».

— В этом деле есть еще одна сторона, — призналась она после паузы.

— Мне не терпится о ней услышать, красотка.

Она сосредоточилась и заговорила о задержанном полицией человеке с потерей памяти, которого звали Патрик Бонфис. Описала бойню на пляже в Гетари, в результате которой погиб не только сам Бонфис, но и его сожительница. Единственной уликой, способной вывести на след убийц, оказался автомобиль модели Q7, замеченный на месте преступления и принадлежащий ЧАОН, в свою очередь входящему в холдинг «Метис».

— Что это еще за «Метис»? — перебил ее Солина.

Анаис выдала ему краткую справку. Сельскохозяйственная компания, в восьмидесятых сменившая специализацию на фармацевтическую. Официально занимается научными исследованиями, но вроде бы имеет связи с Министерством обороны. Солина недоверчиво поднял брови. Она вернулась на почву фактов. Благодаря навигатору она вычислила местонахождение машины модели Q7, якобы угнанной у владельца. За рулем ее сидели двое профессиональных убийц, преследовавших Нарцисса. Они-то и привели ее в Париж.

— Сказки.

— Сказки? А два трупа на улице Монталамбер?

— В перестрелке никто не пострадал.

— Что-что?

— Никаких трупов мы не нашли.

— Да я же видела их собственными глазами! Фрер одного застрелил, а второго прикончил ножом.

— Если эти ребята соответствуют твоему описанию, они наверняка были в пуленепробиваемых жилетах. А твой Нарцисс — просто щенок. Выстрелил в первого парня. Чудо еще, если он в него попал. Но его пистолет был заряжен обыкновенными патронами малой пробойной силы. Мы нашли стреляные гильзы. Для жилета из кевлара или карбида бора эти пули — все равно что комариный укус. То же с ножом. Даже если твой дружок ухитрился ткнуть его ножом, лезвие не проникло даже за второй слой защитного волокна.

— Я видела этих мужчин с близкого расстояния, — не сдавалась Анаис. — Они были в костюмах, которые сидели точно по фигуре. Под такими никакой жилет не спрячешь.

— Я покажу тебе последние модели. Они не толще комбинезона для подводного плавания.

— Но ведь на улице было полным-полно полиции! Их там целая армия собралась!

— Лишнее подтверждение моим словам. Они воспользовались неразберихой и смылись. Первыми по вызову прибыли ребята из отделения на острове Святого Людовика. Сама понимаешь, какой у них опыт силовых задержаний. А наши подъехали слишком поздно. Там уже никого не было. Кроме тебя и твоего чокнутого художника.

Анаис не стала настаивать. Пришла ее очередь собирать информацию.

— Вы допросили Нарцисса? Что он рассказал?

Солина иронически улыбнулся. И опять принялся играть с кольцом. Анаис вспомнила статью из женского журнала. В ней говорилось, что этот жест выдает в мужчине стремление бежать подальше от домашнего очага.

— Ты и в самом деле немного отстала от жизни.

— Что вы имеете в виду?

— Твой любимчик удрал. В ту же ночь. Выскользнул у нас между пальцев.

— Я вам не верю.

Офицер открыл ящик стола и достал полученный по факсу рапорт. Это было обращение ко всем постам полиции Парижа, в котором сообщалось, что Матиас Фрер, известный также как Виктор Януш или Нарцисс, подозреваемый в предумышленном убийстве, примерно в 23.00 совершил побег из тюремного отделения Отель-Дьё.

Она чуть не закричала от радости. Но радость быстро сменилась тревогой. Выходило, что они вернулись к тому, с чего начали. Если наемники живы, они снова выйдут на его след. Солина наклонился к ней и чуть ли не шепотом спросил:

— Где его искать?

— Понятия не имею.

— У него есть в Париже знакомые? Кто-то, кто поможет ему бежать?

— Он не собирается бежать. Он пытается восстановить свои предыдущие личности. Он сам не помнит, кем раньше был. Мы этого тоже не знаем.

— Что-нибудь еще хочешь добавить?

— Нет, больше ничего.

— Точно?

— Абсолютно.

Он откинулся в кресле и открыл картонную папку:

— Ну а у меня кое-что для тебя есть.

И положил перед ней лист бумаги, повернув так, чтобы она смогла прочитать.

— Что это?

— Приказ о твоем переводе, подписанный судьей. Тебя заключают под стражу в тюремном комплексе Флери-Мерожис. Причем немедленно.

— Что? Что-о? Вы же дали слово!

Солина быстро махнул рукой в окно, выходившее в коридор. Анаис и дернуться не успела, как у нее на запястьях защелкнулись наручники. В тот же миг в кабинет вошли два полицейских в форме, силой поднявшие ее со стула.

— Никто не имеет права преступать закон. Особенно — всякие свихнувшиеся пигалицы, которые мнят себя…

Он не договорил. Анаис плюнула ему в лицо.

Он проснулся от боли. Болели глаза. Эта боль его и разбудила.

Ощущения.Нос распух вдвое, застя поле зрения. Разбитые носовые перегородки вопили от боли. В глубине ноздрей и челюстных пазух засохла свернувшаяся кровь, не давая дышать. Его собственная кровь.

Среди ночи, придя в сознание, он сумел лишь выключить свет, доковылять до кровати и рухнуть на нее в чем был, не раздеваясь. И провалился в черный сон.

Сейчас он осторожно поднялся. Он двигался неуверенно, как выздоравливающий, впервые вставший с постели после долгой болезни. Дохромал до ванной, по пути сообразив, что на улице светло. Который мог быть час? Часов у него больше не было. Он включил лампу над умывальником. Что ж, могло быть и хуже. Лицо опухло, но не до безобразия. На переносице виднелись подсохшие ссадины — результат ударов о край раковины. Слева от носа тянулась рана длиннее и глубже — там располагалась дыра, через которую он извлек имплантат.

Он машинально сунул руку в карман. Вот он. При одной мысли о том, что эта дрянь на протяжении месяцев сидела у него в башке, он чуть снова не грохнулся в обморок. Но удержался и рассмотрел ее получше. Ни выступов, ни щелей. Если это микронасос, то непонятно, как он действует. Может быть, у него пористая структура? И вещество поступает в организм через микроскопические отверстия в корпусе? Он вернул странную вещицу — вещественное доказательство — в карман.