Полицейский сокрушенно покачал головой. Теперь он смотрел на нее как на психопатку. А с психами, как известно, не спорят.

— Вы начали опрос очевидцев? — гнула она свое. — Первым делом необходимо допросить персонал центра медицинской диагностики на улице Монталамбер, дом девять. Он…

— На твоем месте я бы лучше поискал себе хорошего адвоката.

— Адвоката?

Он наклонился к ней, уперев в колени ладони. Когда он заговорил, его голос звучал иначе, почти сочувственно.

— Что ты себе думаешь, цыпа? Что можно устроить игру в тир со своими коллегами вместо мишеней и это сойдет тебе с рук? Или у вас в Бордо все так делают?

Анаис на своей бетонной лавке сжалась в комок.

— Вам надо опросить Сильвена Рейнхардта, — тихо, но настойчиво сказала она. — Проживает по адресу: улица Монталамбер, дом один. А также Симона Амсалема, тупик Виктора Гюго, дом восемнадцать.

— Вот слушаю тебя и думаю, что я ошибся. Тебе не адвокат нужен. Тебе нужен хороший психиатр.

Анаис вскочила со скамьи и пихнула качка к двери:

— Это мое расследование, говнюк! Отвечай на мои вопросы!

Он легонько, не прикладывая силы, оттолкнул ее, но Анаис отлетела к стене, упала на скамью, а с нее — на пол. Качок приподнял ее одной рукой, второй доставая наручники. Так же не напрягаясь, заломил ей руки за спину. Щелкнули браслеты. Она почувствовала во рту вкус крови. Он схватил ее за воротник куртки и усадил на скамью.

— Успокойся-ка, красотка.

— Вы сами не соображаете, что делаете.

Качок снова расхохотался:

— Ну, выходит, нас уже двое таких.

— Полицейские наверняка нашли на месте перестрелки две картины и два рентгеновских снимка, — слизнув с губ капли крови, проговорила она. — Их обязательно надо забрать. Я должна их видеть!

Он не снизошел до ответа, молча подошел к двери и постучал в нее.

— Скотина! Мерзавец! Подонок! Сними с меня наручники!

Надзиратель открыл дверь, выпуская офицера, и она с металлическим лязгом захлопнулась.

Анаис разрыдалась.

Она думала, что все позади.

А все только начиналось.

Я убил двух человек.

Эта мысль заполнила собой его сознание.

Черная, обжигающая, расплывчатая мысль.

Я убил двух человек.

Он до сих пор слышал выстрелы из «глока». Ощущал в руке отдачу оружия. Чувствовал, как лезвие ножа проникает в живот второго убийцы. И как он давит и давит, проталкивая его все глубже.

Я убил двух человек…

Он несколько раз сморгнул. Белый потолок. Аппарат для считывания рентгеновских снимков. Блестящая тележка с антисептиками. Это больница. Смотровой кабинет. Невероятно жарко натопленный. Он лежал на металлических носилках, прикрытый спасательным одеялом. Все тело ломило и болело, словно истыканное железными прутьями.

Он опять закрыл глаза и попытался подвести итог последним событиям. В сущности, все не так уж плохо. Он был на волосок от гибели, но чудом избежал ее. Кровь по-прежнему струится по жилам. Ему тепло.Расследование, убийства, загадки… Все это сейчас представлялось далеким, пустым, почти ирреальным.

На протяжении многих дней у него копились вопросы.

Пусть полиция ищет на них ответы.

Что-то лязгнуло. Только тут до него дошло, что его правая рука прикована наручником к раме носилок. В сгибе левой торчала игла капельницы. Ну что ж, он спокойно подождет, пока завершится расследование. В тюрьме так в тюрьме. Хоть отдохнет немного…

Он не сразу сообразил, что в комнате, кроме него, есть кто-то еще. Приоткрыл веки и увидел мужчину в белом халате. Тот стоял к нему спиной и что-то негромко наговаривал в диктофон — очевидно, составлял отчет о его состоянии. Нарцисс повернул голову влево и заметил на аппарате рентгеновские снимки. Они показывали черепную коробку анфас и в профиль. Между носовыми перегородками застряла пистолетная пуля. Блеск металла, белый на черном фоне, выделялся так ярко, что его ни с чем нельзя было спутать. Пуля была смещена влево.

Значит, это снимки его жертвы.

Он попал убийце в лицо.

Внезапно на лбу у него выступил пот. Голову сжало обручем боли. Я убил двух человек…И тут же в памяти всплыли другие рентгеновские снимки — тех картин, что скрывались за слоем краски на его автопортретах. Доказывавших, что он убил не толькоэтих двоих…

— Вы очнулись?

Врач стоял перед ним, держа руки в карманах. Стекла его очков отбрасывали светлые блики. Нарциссу почудилось, что это маленькие озерца, наполненные чистой и прозрачной водой. В них хотелось нырнуть, чтобы очиститься и смыть с себя все грехи.

— Меня зовут доктор Мартен. Я врач скорой помощи. Это я вас принимал.

— А где мы?

— В Отель-Дьё. [32]Я настоял, чтобы вас перевезли из «Кюско».

— Что это — «Кюско»?

— Скоропомощное отделение при полицейском управлении. Своего рода Двор чудес. Кого там только не встретишь! Полицейские, подозреваемые, жертвы…

— А я кто?

Врач указал подбородком на его наручники:

— Ну а как вы думаете? Вы под надзором полиции. Да и мне выдано предписание прокурора. Одним словом, вы не только в больнице, но и в тюрьме, хотя здесь, у нас, вам хотя бы дадут отдохнуть сегодня ночью. Кстати, как вы себя чувствуете?

Нарцисс ответил не сразу. Вдали раздался звук сирены — то ли «скорой», то ли полицейской машины…

— У меня… У меня сильная ломота.

— Они вас били, — доверительно сказал ему врач. — Но вы крепкий орешек!

Нарцисс показал на аппарат:

— Это снимки жертвы?

— Не было никаких жертв. Кроме вас.

— Я же убил двоих.

— Вы ошибаетесь. Никаких трупов не обнаружено. Насколько мне известно, арестовали какую-то женщину. Кажется, капитана полиции из Бордо. Ну не бардак?

Капитан полиции из Бордо.Нарцисс не нуждался в дополнительных объяснениях. Значит, Анаис участвовала в потасовке. Из чего следовало, что она так и не бросила это дело.

Он снова припомнил подробности случившегося. Выстрелы. Удары ножом. Крики в толпе. Вой сирен. Но куда девались оба убийцы? Две его жертвы?

Он приподнялся на локте и ткнул пальцем в аппарат:

— Если нет жертв, откуда снимок с пулей в голове?

— Это ваш снимок.

Нарцисс без сил опустился на подушку. Звякнули наручники.

— Это ваши рентгеновские снимки. Мы сделали их сразу, как только вы к нам поступили.

Он наложил на левую руку пациента антисептическую повязку.

— Я дам вам обезболивающее. Вам сразу станет легче.

Нарцисс не шелохнулся. Как ни странно, резкий запах лекарства подействовал на него успокаивающе. От почти банной жары у него возникло ощущение, что все его органы превратились в раскаленные камни. Белая тень пули отпечаталась на стекле с пугающей ясностью.

— А что это за штука у меня в черепе?

— Если вы сами не в курсе, откуда же мне это знать? Я переговорил с коллегами. Никто из них никогда не видел ничего подобного. Я даже кое-кому звонил. Возможно, это какой-то имплантат. Нечто вроде источника гормонов, наподобие противозачаточных имплантатов. А может, это кремниевый микронасос с электронной начинкой — сейчас такие используют для лечения некоторых заболеваний. Вы, случайно, не страдаете эпилепсией? Диабетом?

— Нет.

— Как бы там ни было, мы должны дождаться результатов анализа крови.

— Но скажите… Эта штука так у меня и останется?

— Мы собирались утром вас прооперировать. Однако, поскольку у нас нет вашей медицинской карты, приходится проявлять крайнюю осторожность. Провести как можно более полное обследование, исключить ряд диагнозов…

Упоминание о медицинской карте навело его на другую мысль.

— Я назвал вам свое имя, когда меня привезли?

— По-моему, нет. Документы на вас заполняли полицейские.

— Но хоть что-нибудь я рассказал?

— Вы бредили. Поначалу мы решили, что у вас амнезия, вызванная ударами по голове. На самом деле все намного сложнее, не так ли?