Ингрид не было долго, часа два. Гот гулял по берегу, наверное, вспоминая своего друга, а я сидел на крыльце и ничего не делал. За птичками наблюдал. Девушка появилась предо мной как черт из табакерки. Бросив мне на колени отрез красной ткани и тюбетейку, побежала к готу. Отрез оказался просторным халатом. Надел его, поминая нехорошими словами Ульфиле. С сожалением запихал в рюкзак кепку и нахлобучил принесенную Ингрид таблетку. Чтобы халат не распахивался, пришлось снять с рюкзака булавку и скрепить ею полы.

   Вернулся Ульфиле сам. Девушка осталась на берегу. Оценив мой прикид, он кивнул, и мы пошли дальше. Збычев, поначалу я воспринял как большую деревню, две я уже видел по дороге. Потом рассмотрел, что за домами с черепичной крышей и лачугами под соломой виднеется стена, из красного кирпича, а за ней каменные дома по больше, некоторые в несколько этажей с башенками и флагами на них.

   Мы вошли в город, и я заметил, что люди стараются не попадаться нам на глаза. Поначалу подумал, что это грозный Ульфиле имеет в городе определенную репутацию. Он ехал мимо брошенных лотков с товарами и старался скрыть от меня улыбку. Но когда один из стражников, караулящих у ворот в верхний город, закричал на русском(!), пытаясь привлечь внимание других, увлеченных игрой в кости:

- Ментал! Ментал идет! - и они, бросив свое занятие, отошли подальше, я стал догадываться, что красный цвет халата на мне не случаен. Я никого в Збычеве в таких одеждах пока не видел. Ну почему они шарахаются от меня словно от прокаженного?

   «Никто не хочет делиться с тобой своими мыслями», - услышал шепот кольца. Вот как! Я вспомнил, как предыдущий хозяин колечка мысленно приказывал мне подойти. Еще не успел сформулировать очередную догадку, как голос сообщил, что и такие способности у меня теперь есть. Мне стало понятно, почему Ульфиле не задавал вопросов, и дочь его друга старалась не задерживаться рядом. Как глупо носить такую одежду! От обрушившихся на меня образов и мыслей, пришлось остановиться. Я «увидел» на готе амулет, блокирующий ментальные атаки и понял, что он совсем не тот, каким казался: доброта в его глазах при нашей встрече была лишь маскировкой, а любопытство, спасло меня от смерти. Охотник был готов расправиться с тем, кто скрывает свои способности, но вначале я согласился пойти с ним, потом не отказался надеть шлафрок. И вообще вел себя странно, но не пытался воспользоваться магией. Опять повезло! Я просто не знал, что могу читать мысли!

   Озарения всегда случаются вдруг, они обрушиваются кинжальным ударом, открывая глаза, но что потом? Я заставил себя идти за Ульфиле будто ничего не случилось, все еще, продолжая постигать последствия: серебряные нити теперь не мешали смотреть. Защитный амулет на готе был буквально опутан ими, разрушая гармонию линий, тянувшихся из бесконечности в бесконечность.

   Мы прошли за ворота. В верхнем городе прохожие хоть и не шарахались при виде меня, но избегали смотреть, будто впадая в ступор на время, пока я проходил рядом.

   У деревянного двухэтажного теремка с большой яркой вывеской, на которой красовался вертел с окороком, Ульфиле остановился. Громыхая железом, он слез с коня и, привязав повод к крюку, вбитому в стену, сказал:

- Гер Дмитрий, это корчма Земека. Надеюсь, тут нам будут рады!

 Я промолчал, а гот, отстегнув от седла щуку, замотанную в мешковину, вошел в корчму. Резные двери заведения были гостеприимно распахнуты. Я направился за Ульфиле и увидел его обнимающимся c маленьким толстяком. Рыбу гот положил на стол, а пухлые пальцы Земека уже держались за хвост щуки. Другой рукой он похлопывал рыцаря по широкой спине, думая есть ли у него деньги. Мысли корчмаря я услышал походя, без какого-то намерения. Он увидел меня и тоже напрягся. Прохвост перестал думать! Я улыбнулся, решив обязательно проверить надолго ли.

   Внутри, заведение мне понравилось. Нет, там все было просто: деревянные столы и лавки, закопченный камин, барная стойка, за ней, как положено - на полках, стояла батарея стеклянных бутылок. Но было чисто и приятно пахло жареным мясом.

   Корчмарь утащил рыбу на кухню, я присел за один из столиков. Напротив меня уселся Ульфиле. Он как-то странно посмотрел прямо в глаза и спросил:

   - Гер Дмитрий имеет гельд?

   Я остолбенел, пытаясь понять, откуда ему известно о золоте? Всему виной, что «гельд», я перевел как «голд», выручило кольцо: «Он спрашивает о деньгах», - услышал подсказку и успокоился.

   - Нет, Гер Ульфиле, денег у меня нет.

   Рыцарь загрустил, и я решил не жадничать. Пошарив в кармане, выудил маленький самородок и положил его на стол перед готом.

   - Гольд! - воскликнул он и молниеносно смахнул золото со стола.

   В зал вышел Земек. Он тащил поднос с дымящимся окороком и кувшин с вином. За ним шла молодая девушка с посудой в руках. Едва поднос занял место на столе, Ульфиле достал кинжал и, срезав приличный кусок с окорока, стал есть. Я решил не отставать, но прежде разлил по кубкам содержимое кувшина. Когда надумал запить жирное мясо, вместо ожидаемого вина, ощутил во рту терпкий вкус фруктового узвара. Тоже неплохо!

   Чутье у корчмаря было еще то, или он просто наблюдал за нами: едва последний кусок мяса опустился в ненасытную утробу Ульфиле, как Земек был уже рядом. С неподражаемым величием гот выложил на стол самородок и заявил, что мы остаемся на ночь, утром позавтракаем и уедем дня на три, чтобы он, Земек приготовил припасы в дорогу.

   Самородок в мгновение ока оказался в руках хозяина заведения, и хоть я не смог услышать его мысли, корчмарь в тот момент погрузился во внутреннее безмолвие, но почувствовал, что доволен.

   Напрасно я рассчитывал часок-другой вздремнуть. Ульфиле сообщил, что сейчас мы пойдем в магистрат Збычева. Зачем нам туда нужно спрашивать я не стал. Самому было интересно посмотреть, как живут в Верхнем городе.

   В Нижнем городе кое-где на дороге лежали доски, по улице ходили козы и свиньи. Ветер поднимал столбы пыли, и все вокруг выглядело серым. Сначала, ошеломленный озарением, я не заметил перемен, но сейчас, выйдя из корчмы, сразу же обратил внимание на вымощенную желтыми камнями дорогу и клумбы. Цветов вокруг было много. Они росли в палисадниках и на галереях в домах. Колоны и те были увиты растениями с розовыми и синими цветочками. Над всем этим цветочным царством жужжали шмели и порхали пестрые бабочки. Я перестал обращать внимание на прохожих, шел за Ульфиле, любуясь городом.

   Выйдя на площадь, мой компаньон прямиком направился к самому большому зданию. Я не знаток архитектурных изысков, но почему-то решил, что о нем можно сказать - построено в готическом стиле. Центральная часть ратуши, увенчанная высоким шпилем, устремлялась в небо. На больших цветных витражах темнел какой-то рисунок. Что конкретно на них было изображено, не скажу, потому, что не успел рассмотреть. Маленькие башенки справа и слева, словно часовые у главного здания возвышались над крышами других домов на площади. В остроконечных стрельчатых арках стояли большие скульптуры. Статуи поменьше украшали здание на консолях перед колонками порталов и в верхней арочной галерее. Цоколя и капители колонн были оформлены рельефами с сюжетами административных церемоний: чиновники, сидящие за столами и очереди просителей.

У входа в здание в блестящих шлемах и кирасах стояли стражники. Обеими руками они перед собой держали алебарды. Ульфиле, наверное, им был знаком: мы вошли вовнутрь и  вояки не обратили на нас никакого внимания.

   Солнечные лучи, проходя сквозь цветное стекло витражей, бросали на стену, украшенную большими портретами в массивных позолоченных рамах, причудливые блики. У единственной двери, за небольшим столиком сидел, надо полагать, секретарь. Увидев нас, он поднялся с места и, не говоря ни слова, убежал, оставив вход чуть приоткрытым.

   Ульфиле не стал задерживаться у входа, толкнув кулаком дверь, протиснулся вовнутрь. Я, за ним. Ступеньки широкой лестницы покрывал ковер, коридоры-туннели уходили в стороны. Гот пошел по лестнице, вверх. Встретив спускающегося секретаря, Ульфиле остановился. Дождавшись едва заметного кивка клерка, он пошел дальше.