– Верно... – согласился брат Владий. – А потому завтра мы с самого раннего утра идем к зарослям высокой травы (я, пока ходил, видел пару мест, где она растет), плетем себе из нее травяные юбки попроще, а заодно и накидки на голову. Частенько в таком виде здесь ходят те, кто болен, так что у нас есть возможность неузнанными добраться до святилища, а что может случиться дальше – этого никто не знает.
– Тут возразить нечего...
У нас ушло немало времени на то, чтоб полностью натереться соком этого непонятного растения, причем большей частью нам пришлось натирать друг друга. Интересно: на первый взгляд сок кажется совершенно бесцветным, но стоит ему попасть на кожу, как та темнеет просто на глазах. Не знаю, о чем думали мужчины, когда их кожа меняла цвет, а у меня в глубине души отчего-то было опасение – а вдруг это навсегда? Хотя человека, который собирается пойти в одно из самых опасных мест на Черном Континенте, подобные мысли должны беспокоить в самую последнюю очередь. Ладно, не стоит накручивать себя понапрасну, и без того тошно.
Как это ни странно, но в моей бестолковой голове были и другие мысли, не имеющие никакого отношения к нашему делу. Конечно, с моей стороны это глупо, но когда Себастьян стал натирать мне спину, я внезапно ощутила острый стыд за то, какое количество шрамов находится на моем теле, ведь после схватки с блемии у меня на коже не осталось живого места. Святые Небеса, этот симпатичный парень и раньше-то относился ко мне, как к другу, а сейчас вообще то и дело отводит взгляд в сторону – как видно, ему неприятно смотреть на эти белые полоски. Я его понимаю – самой не хочется их видеть. У меня и фигура не подкачала, и ноги красивые, но шрамы все портят, причем портят крепко, раз напарнику даже противно на них смотреть. Впрочем, так, наверное, и должно быть.
Мой стыд стал еще больше, когда наступила моя очередь натирать тело Себастьяна соком этого непонятного растения, и я не увидела у него ни застарелых рубцов от старых ран, ни шрамов – лишь гладкая, чистая кожа, а синяки и ссадины, полученные им в последние дни, можно просто не принимать во внимание. Да, вот он, наглядный пример того, в каком мире каждый из нас жил еще совсем недавно, и понятно, что в мире виконта Кристобаль нет места таким, как я.
Если честно, то мне жаль, что обстоятельства складываются таким образом, ведь я все больше и больше стала привязываться к Себастьяну, но вместе с тем вновь понимаю справедливость той старой истины, которую нам постоянно внушали в Школе Элинея: каждый из вас должен оставаться одиноким, и никого не впускать в свою жизнь! Почему? Просто могут быть непредсказуемые последствия, ведь тот, кто обременен семьей и обязательствами, в трудную минуту будет думать не о своем задании, а и о своих родных и близких. На пользу дела такое не пойдет, и примеров этому уже видимо-невидимо. В свое время я позволила себе забыть об этих словах, и что получилось – то получилось, сейчас уже ничего не исправишь, но то, что нам твердили в Школе Элинея – это подтвердилось целиком и полностью. Конечно, женскую натуру не переделаешь, и желание нравиться изначально заложено в каждой из нас, а уж когда два человека разного пола проводят вместе едва ли не сутки напролет, то какие-то чувства могут возникнуть сами собой. В то же самое время я понимаю, что мы с Себастьяном очень разные, и, если следовать логике, то для меня куда предпочтительней и разумней заранее выкинуть из головы всю мечтательность и ненужную дурь – все одно ничего хорошего из этого не получится...
Когда же мы все закончили со своей хм... грязной работой, то брат Владий еще раз придирчиво осмотрел нас, и остался доволен.
– А вы знаете, неплохо получилось. К утру цвет кожи еще чуть потемнеет, и станет куда более естественным... Хорошо, мне нравится! Можно только порадоваться тому, что сезон дождей наступит через три-четыре седмицы, а не то первый же ливень смоет с нас всю эту краску...
Мы с Себастьяном невольно переглянулись. Вообще-то мы были отнюдь не в восторге от всего происходящего, да и то, как сейчас выглядели, особого восторга не вызывало, но делать нечего. Я же мысленно пообещала себе при первой же возможности забраться в реку, чтоб смыть с себя краску, и очень надеюсь, что крокодилы, обитающие в той реке, заметят меня не сразу.
– Скажите, а для чего мы тащили эти корзины со стручками?.. – спросила я. – Они ж тяжеленные, руки отматывают!
– А вы что, не понимаете?.. – удивился брат Владий. – Все проще некуда! Мы же с вами, как верные почитатели кровавого Бога, идем к его святилищу, чтоб поклониться великому Вухуду, который снова вернулся в мир, и корзины с дарами тут будут как нельзя более кстати! Чтоб вы знали: две корзины таких вот ядовитых стручков – это весьма достойное подношение, которое стоит ой как немало! Дело в том, что плоды дерева умдглеби, то бишь эти самые стручки – они, как правило, продаются поштучно, а лекари и колдуны (особенно из дальних мест Черного Континента) на любом рынке у продавца такой товар только что с руками не отдерут! Дело в том, что деревья умдглеби растут только в этих местах, и более нигде...
– Скажите, а где находится святилище Вухуду?
– Не скажу, что уж очень далеко отсюда. Во всяком случае, завтра, еще до захода солнца, мы должны до него добраться. Я уже вам говорил, что сам никогда там не был, обо всем знаю только по слухам и разговорам. Мы с вами отправимся к святилищу завтра – сегодня надо отдохнуть, да и поесть, тем более что еды у нас с вами осталось всего ничего.
Этот верно: все те припасы, что мы взяли с собой, отправляясь в путь, и то, что нам дали в деревнях – все они уже давно и благополучно закончились. Мы забрали оставшиеся припасы у погибшего господина Макса и его хамоватого спутника, а сегодня вытряхнули все, что годилось в пищу, из дорожных мешков маркиза Вей и Николса. Ну, если с моим бывшим женихом все ясно, то насчет маркиза брат Владий выразился коротко: не стоит оставлять ему хоть что-то из съестного – поверьте, что этому человеку в самое ближайшее время будет уже ничего не нужно...
– А корзину сегодня обязательно надо доделать... – продолжал брат Владий. – Завтра нам будет не до того.
– Сделаю, не сомневайтесь.
– Виконт, я все хочу спросить вас – для какой надобности вы отбили пару осколков от изваяния Вухуду?.. – поинтересовался брат Владий.
– Есть у меня кое-какие предположения... – неохотно ответил Себастьян. – Конечно, они очень рискованные, и нуждаются в подтверждении. Хотелось бы проверить, прав я, или нет, а для этого нужны опытные образцы. Вот я их и добыл...
– Если не секрет – что же вы намерены проверять?
– Скажем так: если вдруг окажусь прав, то, конечно, расскажу, а если нет, то лучше промолчу, чтоб не позориться со своими теориями...
– Как скажете...
Брат Владий прилег на землю и задремал, а я продолжала плести корзину, поглядывая на Себастьяна, который вытащил из своего дорожного мешка два небольших, плотно закрытых пузырька, а заодно осколки от изваяния Вухуду. Взяв тот осколок, что побольше, Себастьян расколол его еще на несколько совсем небольших обломков, после чего, распечатав пузырьки, принялся капать жидкость из этих пузырьков на маленькие каменные осколки. Я совершенно не понимаю, для чего он это делает, но действия напарника напомнили мне алхимика в Школе Элинея – был там у нас такой умник, постоянно ставил непонятные опыты и проводил странные эксперименты, а обучались у него лишь те, у кого было желание и стремление возиться с колбами и пузырьками. Сразу говорю: у меня никогда не было склонности заниматься с этими булькающими и дымящими сосудами – на мой взгляд, лучше это время провести в тренировочном зале, толку будет больше.
Не знаю, что послужило тому причиной, но отчего-то я подумала о том, что брат Владий частенько путался, обращаясь ко мне то на «ты», то на «вы», а вот с Себастьяном он себе никогда ничего подобного не позволял. Пожалуй, дело тут было не в какой-то неприязни ко мне, а в искреннем почтении простого человека перед высокородным. Все верно: мы с господином инквизитором – одного поля ягода, в отличие от Себастьяна...
