Состряпал на лице решительную мину — окунул кисть в ведро.

«Действуй, мэтр. И чтобы сюда отныне не смоли прошмыгнуть не только дохлые старикашки (я не о нас с тобой говорю), но и даже призрачные мухи! Граница родины должна быть под надёжным замком — и моя пекарня тоже».

Я махнул рукой — окатил водой стены, подобно тому, как в моём прошлом мире освящали квартиры священники. Вслух ничего говорить не стал: ещё чего доброго обвинят меня в колдовстве или какой другой ерунде — об очистительном костре не забыл. Пошёл по пекарне, смачивая паутину в тех местах, до которых пока не добралась тряпка продавщицы.

Работники наблюдали за моим показательным выступлением, приоткрыв рты. Примерно на такую реакцию с их стороны я и надеялся. Мой концерт и был рассчитан на то, чтобы удивить их и убедить в моей невероятной крутости, как начальника. Чтобы подчинённые не сомневались: под моим руководством могут работать спокойно, не бояться ничего и никого — даже подлых призраков.

Работал активно. Не обошёл вниманием ни один закуток. Брызнул кистью и в печи — по залу тут же разошёлся удушливый запах гари. Несколько капель приземлились на Лошку — та приглушённо взвизгнула (Полуша зыркнул на меня, нахмурился, но промолчал). Я не жалел сил — кисть со свистом разрезала воздух. Расплескал по пекарне литров пять-шесть воды примерно за пять минут.

«Ну?»

«Я закончил с консервацией помещения», — сообщил профессор.

«Что-то ты долго в этот раз».

«Постэнтические слепки личности, юноша — это вам не мухи: одной ментальной магией их не отпугнуть. Пришлось комбинировать в заклинаниях десятки конструкций шести направлений магической науки. В том числе: задействовать крионические некроматические потоки. Привязать привидение к перелётной птице, как вы предлагали, было бы быстрее и проще».

«Не тронь призрачного старикана, мэтр. Он мне ещё пригодится».

Я уронил кисть в пустое ведро.

Пекарь и продавщица снова переглянулись. Их частые переглядывания наводили меня на мысль о том, что мои работники умеют общаться при помощи телепатии.

«Умеют?»

«Общение при помощи мысленных сигналов — сложное и энергозатратное дело, — ответил на мои предположения профессор. — К тому же, такое действо доступно только опытным магам. А ваши работники, Егор, даже не одарённые — это я могу утверждать с почти стопроцентной вероятностью».

— Всё, — сказал я. — Можно спокойно работать.

Вытер со лба вполне настоящие капли пота — в пекарне было жарковато.

— Скоро приготовлю новый раствор, — сказал я, — обработаю магазин — радует, что он сейчас закрыт: никто не увидит мои танцы с бубнами, не будет распускать по городу ненужные слухи. Если только вы не станете болтать о том, что я только что сделал. А то люди они такие: переврут ваши слова, навыдумывают отсебятины — доказывай потом, что ты не злодей.

— А… чё это вы только что сделали, господин хороший? — спросила Лошка. — Зачем забрызгали-то здесь всё?

Полуша оказался посообразительней своей коллеги.

— И что? — спросил он. — Старый хозяин теперечи сюда не зайдёт?

Пекарь огляделся по сторонам, точно силился разглядеть поставленную мной защиту.

— Теперь нет, — сказал я. — Нечего ему здесь делать. Больше не позволю портить мои продукты. Если хочешь, могу запереть для него и твою комнату. После того, как закончу с магазином.

Полуша чуть нахмурил брови, словно решал в уме сложную задачу.

— Та не, — сказал он. — Не надо, мастер Карп. Пускай заходит.

Посмотрел вверх.

Его действие повторила Лошка.

Не удержался от взгляда на трещины потолка и я.

— Так-то он не плохой, — сказал Полуша. — Строгий токмо очень… был. Умный. И умел много. Не по-учёному, конечно: у него не было ваших коншпектов…

Парень виновато пожал плечами — словно извинялся за необразованность старого хозяина. Улыбнулся, должно быть вспомнив о чём-то приятном, радостном.

— Знали бы вы, мастер Карп, как мастер Потус обращался с тестом! — сказал он. — У такого мастера было чему учиться. Хлеб его любил — всегда получался у него вкуснее, чем у других. Не такой, конечно, вкусный, как с вашей закваской… Но я пока не могу испечь и такой. Но обязательно научусь! Правда, мастер Карп!

Пекарь почесал затылок — из-под поварской шапочки вывалился на лоб золотистый локон.

— А наш прошлый хозяин… не злитесь на него, мастер Карп. Он просто очень любил энту пекарню. И расстроился, что в ней перестали печь все те вкусности, что он напридумывал. Раньше к нам за ними со всего города приходили! Даже княжеские пару раз покупали наш медовый хлеб. Жаль, что мы его теперь не печём. Но для местных… да, дороговатым он был.

Полуша вздохнул.

— Когда старый хозяин умер, его сын поначалу позволил мне выпекать токмо ражаной каравай. Я едва уговорил сына мастера Потуса разрешить мне делать хоть один замес пшеничного: его ведь тоже «каменные» покупают. Ждали вот с Лошкой… когда у нас появится новый хозяин. Не злитесь на старого хозяина, мастер Карп! Он ведь как лучше… хотел.

В поддержку слов пекаря Лошка закивала головой, шмыгнула носом — её глаза влажно блестели.

— Ладно, — сказал я. — Работайте.

«Чем там занят наш призрак?»

«Наворачивает круги вокруг пекарни».

«Будет ему наука — нечего мне пакостить!»

Направился к двери в магазин.

Остановился на полпути — повернулся к пекарю.

— Позовёшь меня, когда будешь ставить опару, — сказал я. — Но и свою закваску не забывай подкармливать — раз ваш старый мастер считал её годной, мы не будем от неё отказываться. А чужую… так и быть, покупать не станем — чтобы не расстраивать вашего мастера Потуса. Ну её… в баню. Перебьёмся пару дней закваской из моего чудо конспекта.

В магазине, за неимением публики, я не стал выделываться с разбрызгиванием воды. Прошёлся вдоль витрин, проверил, как продавщица намыла полки. Кривил губы при виде трещин и вмятин на старых шкафах, заглянул во все закутки — убедился, что Лошка не поленилась выгрести из них засохшие трупы мух. Профессор тем временем расставил по периметру магазина свои заумные магические плетения.

Закончив расставлять барьеры для призрака мастера Потуса, я прогулялся в ближайший трактир. Пообедал там, да прихватил кувшин пива на вечер: от вина уже появилась изжога. Поднялся к себе, наметил фронт работы на завтра. Решил утром избавиться от лишней мебели — не испытывал к покосившимся раритетам никакой ностальгической жалости. За разбором одного из шкафов меня и застал Полуша.

— Мастер Карп, пора бы опару поставить, — напомнил пекарь.

— Сейчас спущусь, — сказал я. — Ступай.

Мне не хотелось наполнять склянку вином на глазах у своего работника. Но Полуша не спешил уходить — мялся, явно желая о чём-то меня спросить. Наконец, решился.

— Мастер Карп, — сказал он. — Энто правда, что мёртвый хозяин не сможет теперь появиться в пекарне?

— Не сможет.

— Мастер Карп… а другие?

— Что — другие? — не понял я.

— Ну… другие призраки… они тоже не смогут туда войти? — спросил Полуша.

— Без моего разрешения — не смогут.

— Вы говорили, что можете защитить и мою комнату…

— Надумал?

Я распрямил спину, отбросил в сторону извлеченную из шкафа старую посудину. Та приземлилась на груду сложенного у стены хлама. Бывший хозяин, на мой взгляд, был тем ещё Плюшкиным.

Пекарь покачал головой.

— Нет, мою комнату не надобно: пусть…

Он махнул рукой.

— А вы могли бы защитить от призрака другой дом, мастер Карп?

«Я мог бы это сделать, мэтр?»

«В зависимости от того, для чего и от чего нужна защита», — ответил Мясник.

— Рассказывай, — велел я.

Подпёр кулаками бока.

Полуша смущенно опустил глаза.

— Мастер Карп, тут вот какое дело…

Полуша рассказал мне, что его семья владеет четырьмя пасеками — те находились недалеко от Персиля, рядом с Полонским лесом. До его отца и деда, что управляли сейчас семейным предприятием, пчеловодством занимались не меньше десяти поколений их предков. Старшие братья моего пекаря тоже работали на пасеках — мечтали обзавестись собственными. Его семья давно считалась главным поставщиком воска и мёда в город. У них покупали мёд и горожане, и жрецы Чистой силы, и даже представители княжеского клана. Покупал у них мёд для своего знаменитого медового хлеба и пекарь мастер Потус.