— Мне не больно, — Вика поймала Андрея за руку, как только он подошёл к ней достаточно близко, чтобы снова начать рассматривать лицо.

Тот хмуро посмотрел на неё и ответил:

— Это из-за хлороформа, он не только сознание отключает, но и боль. Чуть позже почувствуешь. Здесь больно? — решил удостовериться он.

— Нет, — Вика пожала плечами, чувствуя, как он слегка надавливает на скулу.

— Ты головой ударилась, когда упала?

— Нет, он рукой меня ударил, — припомнила Вика. Тогда ещё было больно.

— Скотина… — процедил он едва слышно сквозь зубы, явно в адрес грабителя. — жаль, не догнал.

Андрей встал, поднял аптечку на стол и что-то выудив оттуда, сходил к раковине и ненадолго включил воду. Вернулся к Вике с мокрой марлевой салфеткой. Присел на край дивана и приложив одну ладонь к её щеке, начал вытирать что-то под носом. Кровь, догадалась Вика. Грабитель разбил ей нос.

— Дежавю, — проговорила Вика и слегка улыбнулась. Точно в такой же ситуации они были всего несколько дней назад. Только теперь поменялись ролями.

— Мне не нравится такое дежавю, — хмуро ответил Андрей, продолжая умывать её. Затем вытер остатки крови вокруг бинта на порезанной руке.

Вика глядела на него с необъяснимым отстранённым спокойствием, будто это всё происходило не с ней, а в скучноватом детективном фильме. Возможно, это продолжалось действие неудачного наркоза, а может быть, на неё так влияло присутствие Андрея. Она так ждала его все эти дни, размышляла, каким он вернётся от могилы матери, где проведёт оставшиеся дни? Спрячется ли он неприятной реальности, затеряется ли в кошмарах, найдёт ли убежище? Вернётся ли к ней?

Андрей вернулся, был сосредоточен и целеустремлён, сфокусирован. Рядом с таким было очень спокойно. Казалось, что все проблемы уже решены, и можно расслабиться и… вздремнуть.

— Вика, — выдернул он её из дремы тем, что взял лицо в ладони, — не спи, пожалуйста. Пока не разберёмся, чего ты надышалась, ты должна быть в сознании, хорошо? У тебя чертовски медленный пульс от этой дряни, мне это не нравится.

Вика медленно моргнула, спать хотелось ужасно. Но вокруг уже сновали люди в форме, полушепотом ругался Разумов где-то в спальне. Андрей отошёл к нему ненадолго и что-то обсудил тихим голосом, чтобы Вика, видимо, не слышала. Потом вернулся к ней и поднял прямо с дивана на руки, Вика обняла его и уткнулась лицом в шею.

— Сергеевич ждёт тебя в больнице, — шепнул ему Алексей, провожавший до двери, — соберёт всё, как полагается, только предупреди её обо всех процедурах. — Когда Вика открыла глаза и глянула на Разумова, тот положил ладонь на её плечо в успокоительном жесте, — всё будет хорошо. Он о тебе позаботится. О квартире не волнуйся, когда мы закончим, оставлю тут Серёжу охранять её.

— Охранять? — сонно спросила она.

Андрей вынес её через дверной проём, и Вика рассмотрела покорёженную дверь, которую тот, похоже, вывернул монтировкой. Андрей это заметил.

— Я тебе новую дверь поставлю, не переживай, — будто бы извинился он за то, что сломал эту.

Вика была ему благодарна за это, и точно не собиралась предъявлять счёт за спасение.

— Это не важно… я не переживаю за дверь.

— Меня немного беспокоит то, что ты ни о чём не переживаешь. Расскажем это доктору.

В лифте их ждал патрульный, спустился вместе с ними на первый этаж и проводил до внедорожника Андрея в дальнем углу маленькой стоянки возле дома. На улице было уже темно, наверное, поздний вечер. Прохладный ветер скользнул по босым ногам, и Вика прижалась к тёплому Андрею. Он тоже прижал её к себе чуть сильнее в ответ. Но вскоре они подошли к машине, и пришлось с сожалением выпустить его из объятий. Усадив её на переднее сидение и пристегнув ремнём, Андрей что-то сказал на прощание патрульному, и сам сел в машину. Они поехали по тёмным, почти пустым улицам в сторону больницы в Коммунарке.

Путь был не очень долгим, но Вике всё время хотелось спать, что ей не позволял сделать Ветров, то и дело тормоша её рукой за плечо. По прибытии он снова вынул её из машины и на руках понёс в приёмное отделение. Там их действительно ждали: врач с седыми висками, которому Андрей крепко пожал руку, и ещё двое в голубой медицинской униформе, женщина и мужчина.

Приятным было то, что Андрей везде носил её на руках. Они ушли в дальнюю смотровую, где у Вики взяли анализы крови, зачем-то измерили давление и пульс, вкололи какие-то лекарства и уложили на кушетку для того, чтобы обработать порезы. Всё это время, он был где-то рядом и держал её за руку или гладил по волосам. Вика вцеплялась в него мёртвой хваткой при первой же возможности, не желая отпускать.

Неприятным же оказалось то, что тот же Ветров постоянно шептался с врачом, называя его по одному только отчеству, и украдкой поглядывал на Вику с беспокойством в глазах. Потом он вдруг сказал ей вполголоса:

— Вика, я понимаю, что ты устала и очень хочешь домой, но нужен ещё один обязательный осмотр, — Андрей странно заглядывал ей в глаза, — надо убедиться, что этот человек не сделал тебе ничего плохого, пока ты была без сознания.

— Он только ударил меня и платком, больше ничего я не помню…

— Вот именно, что не помнишь. Поэтому надо убедиться. Это Анастасия, — он указал на мягко улыбающуюся женщину медика, которая оказалась рядом, — ответь, пожалуйста, на все её вопросы, даже самые неприятные и позволь провести осмотр и взять анализы. Это очень важно. Хорошо?

— Ничего же не было, — Вика нахмурилась, сквозь в вату в голове понимая, куда скорей всего он клонит и что ей предстоит.

— Пожалуйста, — Андрей был настойчив, но и нежен, когда взял её за руку. Сложно было отказаться, глядя в его глаза.

Поэтому пришлось пережить и недолгое с ним расставание, когда он вышел из кабинета, оставив Вику один на один с процедурами и анализами. С одной стороны, степень доверия к нему выросла до такой недосягаемой высоты, что и в гинекологическом кресле перед ним не страшно было оказаться. А с другой, Вика с ужасом представляла, на какую глубину в преисподнюю стыда она провалилась бы, если бы в его присутствии обнаружились какие-то следы насилия. Так что лучше уж без него, в итоге решила она и терпеливо вынесла все манипуляции.

В процессе медик делала фотографии каждого даже самого маленького синячка, не говоря уже о порезах, которые сфотографировали перед тем, как забинтовать. Вика чувствовала себя неживым пособием юных криминалистов и ощущение, будто всё это происходит с ней не по-настоящему, не проходило до самого конца. Перед уходом пришлось подписать кучу разных бумаг, включая те, что привёз полицейский в форме и отдал врачу, это Разумов продолжал оформлять какие-то документы по горячим следам. Андрей как мог оберегал её от обсуждений и взял на себя максимум хлопот.

Отчего-то в голове всплывали совершенно другие картины её пребывания в больнице с травмами и сотрясением мозга, но тогда всё происходило с точностью до наоборот. Её никто не трогал и не осматривал, не проводил анализов, не фотографировал побои. Её просто устроили в дорогой платной палате и ходил к ней только Ренат и главный врач. Каким-то чудом тогда к ней смогла пробраться Маша после ночного звонка. Тогда-то всё и начало меняться в их с Ренатом отношениях самым кардинальным образом.

Сейчас же она чувствовала, что что-то меняется и между ней и Андреем. Но в совершенно другом направлении. Вика не могла знать, где он был и чем занимался все эти дни разлуки, но сейчас он был рядом с ней, нёс на руках по пустой стоянке к своей машине, и хотелось, чтобы этот миг не кончался. Чтобы он не отпускал её на холодную и грязную землю больше никогда.

— Ты уверена, что хочешь домой, а не ко мне? Точно не будешь волноваться? — спросил Андрей в лифте.

По дороге они обсуждали это, и Вика твёрдо решила, что хочет вернуться в свою квартиру. Надо было разобраться, успел ли грабитель забрать что-то действительно ценное или она пришла до этого момента, пусть и оказалась нежеланным свидетелем с последующей за это расплатой.