— Как это? — заинтересовалась Робин.

— Откромсать от казенного пирога — старинный и не всегда честный обычай. Законодатели добавляют лишние расходы к бюджету, стараясь завоевать расположение избирателей своего округа. Некоторые политики отточили свои приемы до настоящего искусства.

— Робин, — улыбнулась Кэрри, — надеюсь, ты понимаешь, как тебе повезло, что ты узнаешь, как работает правительство, от такого человека, как дядя Джонатан.

— А все из чистого эгоизма, — заверил Джонатан. — К тому времени, как Кэрри примет присягу и станет судьей в Вашингтоне, мы внедрим Робин в законодательный орган и начнем раскручивать ее карьеру.

Вот, начинается, подумала Кэрри.

— Робин, если ты закончила, то посмотри, что есть в компьютере.

— Да, там есть кое-что, тебе понравится, — подхватил Джонатан. — Обещаю.

Вошла экономка с кофейником. Кэрри была уверена, что ей понадобится не одна чашка кофе. Она не стала дожидаться, пока Джонатан спросит ее о деле Риардона, а сама выложила все, что узнала.

— Совершенно очевидно, доктор Смит на суде лгал. Но до какой степени? Также очевидно, что у Джимми Уикса есть веские причины помешать новому расследованию по этому делу. Иначе, зачем ему угрожать мне, используя Робин?

— Кинеллен пригрозил, что с Робин может что-то случиться? — презрительным ледяным тоном уточнила Грейс.

— Предупредил. — Кэрри повернулась к Джонатану: — Послушай, ты должен понять. Я не хочу испортить Фрэнку выборы. Из него получится отличный губернатор. И я знаю, что про политические интриги ты объяснял не только Робин, но и мне. Грин продолжит политику Маршалла. И Джонатан, черт побери, я хочу стать судьей! Я буду хорошим судьей. Я сумею быть справедливой, не впадая в агрессию, но и не утопая в слезах. Но какой из меня судья, если еще в прокуратуре я поворачиваюсь спиной к делу, которое все больше и больше кажется мне чудовищной судебной ошибкой? —

Кэрри спохватилась, что говорит на повышенных тонах, и торопливо добавила: — Извините, что-то меня занесло.

— Думаю, все мы поступаем так, как должны, — спокойно сказала Грейс.

— Я делаю это не ради того, чтобы покрасоваться и прославиться. Я хочу докопаться до истины, а потом пусть Джефф Дорсо принимает эстафету. Завтра я встречусь с доктором Смитом. Самое важное — доказать, что он дал ложные показания. Мне кажется, он на грани нервного срыва. Преследовать человека — это преступление. Если я поднажму как следует, доктор наверняка сломается. Ему придется рассказать, что солгал на суде. Он не дарил Сьюзан те драгоценности, здесь замешан кто-то другой. Вот тогда мы сможем начинать следующий тайм, в игру вступит Джефф и подаст прошение о новом расследовании. Понадобится несколько месяцев, чтобы прошение должным образом рассмотрели. К тому времени Фрэнк уже может стать губернатором.

— Но вот ты, моя дорогая, можешь и не стать судьей, — покачал головой Джонатан. — Ты, Кэрри, умеешь убеждать. Я восхищаюсь тобой, хотя и опасаюсь, что тебе все это может дорого обойтись. Прежде всего и самое главное — Робин. Возможно, угроза так и останется угрозой. Но на всякий случай я бы относился к ней серьезно.

— Так я и делаю, Джонатан. За исключением того времени, что Робин провела с семьей Джеффа, я все выходные глаз с нее не сводила. Она не остается одна ни на секунду.

— Кэрри, если почувствуешь, что дома небезопасно, сразу привози ее сюда, — настойчиво проговорила Грейс. — У нас очень надежная охранная система, ворота всегда заперты, на них тоже есть сигнал тревоги, мы всегда знаем, если кто-то пытается войти. Найдем полицейского в отставке, пусть возит девочку в школу и обратно.

Кэрри осторожно накрыла рукой пальцы Грейс.

— Я люблю вас обоих, — сказала она. — Джонатан, пожалуйста, не сердись из-за того, что мне приходится так поступать.

— Я горжусь тобой. И приложу все усилия, чтобы твое имя осталось в списке номинантов, но…

— Но особенно не рассчитывай. Я понимаю, — медленно проговорила Кэрри. — Боже мой, выбор бывает и пожестче, правда?

— Думаю, нам лучше сменить тему, — отрывисто бросил Джонатан. — Но, Кэрри, держи меня в курсе.

— Конечно.

— Более приятная новость. Грейс вчера чувствовала себя так хорошо, что сумела поехать в клуб на обед, — сообщил он.

— О, Грейс, я так рада!

— Там мы встретились с одним человеком, который не выходит у меня из головы. Никак не могу вспомнить, где встречала его раньше, — задумчиво произнесла Грейс. — Это некий Джейсон Арнотт.

О разговоре с Арноттом Кэрри решила умолчать. И сейчас только спросила:

— А почему тебе кажется, что ты его встречала?

— Сама не пойму. Но вот уверена, и все. А может, я видела его фотографию в газете. — Она пожала плечами. — Вспомню обязательно. Я всегда вспоминаю.

Изолированные от внешнего мира присяжные не знали о смерти Барни Хаскелла и Марка Янга. Но стараниями журналистов все остальные были в курсе событий. Газеты трубили о расследовании, в новостях постоянно транслировали кадры с места преступления.

Один свидетель, имя которого не называли, позвонил в полицию. В начале восьмого он ехал к банкомату и заметил темно-синюю «тойоту», припаркованную около небольшого здания, где находилась контора Янга. В этот момент что-то случилось с правым передним колесом, и свидетелю пришлось остановиться у тротуара. Он изучал шину, когда дверь здания открылась и к «тойоте» подбежал мужчина лет тридцати. Свидетелю не удалось разглядеть лицо, но большой пистолет, который человек держал в руке, он увидел четко.

Свидетель запомнил номер «тойоты», принадлежавший другому штату. Полицейские выследили машину. Оказалось, в четверг вечером ее угнали в Филадельфии. А в пятницу обгоревшую «тойоту» нашли в Ньюарке.

Эти показания полностью развеяли версию, будто Хаскелл и Янг стали жертвами случайного ограбления. Стало очевидно, что убийство совершила мафия, а заказал Джимми Уикс. Но доказать этого полиция не смогла. Убийцу свидетель не опознает, машина сгорела, пули, несомненно, были выпушены из незарегистрированного оружия, которое наверняка уже покоится на дне какой-нибудь реки.

В понедельник Джефф опять провел несколько часов в суде, на процессе Джимми Уикса. Прокуратура шаг за шагом продвигалась вперед, предоставляя все новые и, судя по всему, веские улики. Ройс, прокурор, который мечтал проскочить в кандидаты на пост губернатора и обойти Фрэнка Грина, изо всех сил противился соблазну играть на публику. Этот человек с внешностью солидного пожилого профессора придерживался стратегии сообщать только достоверные сведения и отметал любые объяснения, которые могли на законных основаниях оправдать запутанные сделки и финансовые трансферы корпорации «Уикс Энтерпрайз».

У него были схемы, по которым он водил длинной указкой, вроде тех, какими пользовались монахини, когда Джефф учился в начальной школе. Дорсо удивлялся, как мастерски Ройс анализирует все хитросплетения дел Уикса и доходчиво разъясняет все присяжным.

Вызвав свидетелем летчика, который водил частный самолет Уикса, Ройс атаковал его вопросами. «Как часто вы заполняете отчеты для корпоративного бюджета? Правда ли, что мистер Уикс пользовался самолетом только в личных целях? Как часто он одалживал самолет друзьям? Счета за топливо оплачивала компания? Все расходы, которые списывались якобы на деловые поездки, на самом деле шли на развлечения, не так ли?»

Когда наступил черед Боба Кинеллена вести перекрестный допрос, он включил все свое обаяние, старался запутать летчика, чтобы он сбился, вспоминая даты и цели полетов. Джефф снова подумал, что Кинеллен превосходный адвокат. И при этом чего-то ему недостает. Конечно, неизвестно, о чем думают присяжные, но Джефф сомневался, чтобы они купились на такую уловку.

Он изучал бесстрастное лицо Уикса. Тот всегда являлся на суд в консервативном костюме, белой рубашке и при галстуке, в полном соответствии с тем образом, который себе создал. Бизнесмен средних лет, владелец крупных предприятий, павший невинной жертвой охоты на неплательщиков налогов.