– Но меня действительно зовут Танака.

– Серьезно?

Я показал ей изнанку пиджака, где было вышито мое имя. Йоко от радости захлопала в ладоши. Я почувствовал умиление при виде такой непосредственности и удивился, что еще способен на подобные чувства.

Обычно если я оставался наедине с такой девчонкой, как она, то через пять минут уже трахал ее. Много таких я просто продал. Многих сделал наркоманками и заставил работать на себя. Одна покончила жизнь самоубийством.

Все женщины одинаковы после того, как переспишь с ними.

– Так чем вы занимаетесь, Танака-сан?

– А ты как думаешь?

– Вы менеджер в электронной компании.

– Правильно.

– Не угадала?

– Да нет, почти угадала.

– Правда? На такие вещи у меня чутье.

Я подумал, что "менеджер" – это даже забавно.

– Я еще загляну.

– Нет, не уходите!

– Мне завтра рано вставать.

Йоко проводила меня. Она была молода, и я заметил, что у нее прекрасная фигура.

– Правда, Танака-сан? Вы придете еще?

– Да, вероятно – на следующей неделе. Сейчас я немного занят.

Я кивнул и попрощался. А может, и не кивнул. Я все думал: "Все они одинаковы после того, как переспишь с ними".

– Я сошел с ума. – Опять моя старая привычка – рассуждать вслух. – Забыл обо всем на свете из-за какой-то девчонки.

Какое-то время я постоял, ворча на эту тему, потом двинулся по улице.

– Я ее оттрахаю. Потом сведу с каким-нибудь богатым ублюдком, и она выжмет его как лимон. Потом накачаю наркотиками и сдам Йоси.

Я брел, рассуждая сам с собой, когда внезапно услышал смех и остановился.

Двое парней стояли, прислонясь к телефонной будке, и потешались надо мной.

– Что смешного, сопляки?

– Сам с собой болтаешь, старик?

– Старик?

Они заржали. Внезапно я пнул одного из них в голень. Парень вскрикнул. Второй, казалось, не понял, что произошло.

– Постой, старичок.

Я уже хотел идти дальше, когда меня схватили за плечо.

– Что тебе, сопляк?

– Заткнись. Ты зачем это сделал?

– Таково мое ремесло.

Я засмеялся. Тот, которого я ударил, смотрел на меня с ненавистью.

– Надеюсь, у тебя нет особенных планов на вечер, папаша.

– Папаша?

– Действительно, для папаши ты уже староват.

– Время у меня еще есть, если ты об этом.

– Храбришься, старичок.

Он схватил меня за запястье; я стряхнул его руку.

– Не бойся, не убегу.

– Иди сюда. Здесь никого. Ты идешь?

– Не забудь, ты сам этого захотел.

– Не сильно ты испугался.

Он пошел вперед. Я молча следовал за ним.

Остановились они между двумя зданиями. Аллея была довольно широкая, прохожих – ни души. Я привык подмечать подобные детали, когда гулял по городу.

– А ты совсем не сопляк. Сколько тебе?

– Вполовину моложе тебя, старичок. Нужно двое таких, чтобы сравняться с тобой по годам. Поэтому нас будет двое против тебя. Пятьдесят на пятьдесят.

– Деретесь вы грязно, правильно? Так говорят якудза, вернее – дешевые якудза.

Его кулак устремился мне в лицо. Он задел меня по щеке, и я ощутил боль.

Я несколько сместился, чтобы видеть обоих. Второй не особо рвался в драку. Не потому, что был трусом, – видно, считал, что его приятель и сам справится.

Парень снова замахнулся. Я шагнул вперед и ударил его локтем в шею. Почти сразу развернулся и лягнул второго ногой в живот. Тот рухнул наземь; я вновь ударил ногой, и он согнулся вдвое. Я нанес еще несколько ударов. Парень больше не стонал, только молча корчился у моих ног. Второй кинулся на меня со спины, обхватив руками. Я укусил его за мизинец, а потом захватил палец и резко дернул назад. Хруст и судорога, прошедшая по телу нападавшего, говорили о том, что палец сломан.

Он отпрянул, сжимая поврежденную кисть пальцами здоровой руки, и согнулся; я резко ударил его ногой в подбородок.

"Ты у меня станешь настоящим красавчиком", – мельком подумал я и ударил сначала по глазам, потом в нос. Пронзительно крича, парень рухнул на асфальт. Я поставил ногу на его лицо и изо всех сил надавил.

– Отпусти нас, – прохрипел он.

Не давая ему говорить, я ударил его по губам ногой. Руки надо беречь; в драке их можно повредить, поэтому, пока есть возможность, лучше бить ногами.

– Пощади! Ты же убьешь!

Я ударил его по носу. Второго, неподвижно лежавшего на земле, пнул в промежность. Парень взвыл от боли, потом вой перешел в стон.

– Надеешься, что я вас отпущу, да? Думаешь одурачить меня, сопляк?

Первый пытался отползти, и его я тоже ударил в промежность.

Потом закурил и стал не спеша гонять их ползком по асфальту, время от времени пиная.

Хулиган. Вот кто я такой. Когда был молодым, всегда старался ввязаться в драку, спровоцировать ее, и эта тяга во мне не умерла.

Один из них перестал шевелиться. Он не был мертв. Когда я стал якудза, то заинтересовался, какими ударами можно убить человека. Не для того, чтобы ненароком не убить, а именно с целью научиться убивать без оружия.

Я наступил на лицо того парня, который не шевелился, и перенес на эту ногу весь вес своего тела. Парень завопил.

– Не пытайся провести меня, ты, засранец.

– Пощади!

– Погоди. Давай, что у тебя есть.

– Что?

Я снова надавил ногой. Он зашарил по карманам и достал бумажник.

Три банкноты по десять тысяч иен, две – по тысяче. У второго в бумажнике оказалась одна бумажка в пять тысяч иен.

– Этого мало.

– Но у нас ничего больше нет. Это все.

Я наступил на его рот. Нажал – четыре, пять раз. Услышал, как что-то захрустело под ногой. Он может заплатить и таким образом. Таким способом якудза утрясают дела по долгам, а им пришлось иметь дело с настоящим якудза.

Второго я еще несколько раз ударил в промежность.

– Не вздумайте пожаловаться копам. Тогда я вас точно убью.

Они только стонали.

Я вышел на главную дорогу, немного прогулялся, потом поймал такси.

– Китауси. Жилой комплекс. Всю дорогу водитель молчал.

Я ее поимею. Потом продам. За нее, красотку, много дадут. Вот что я сделаю.

Передо мной мелькнуло смеющееся лицо Йоко. Я тоже смеялся. Но не с ней.

Я вышел из такси и поднялся на пятый этаж. По-видимому, теперь все новые жилые комплексы строятся высотными, и в них есть даже лифты. Плата за проживание неимоверно высока.

Войдя в квартиру, я заметил, что одна пуговица на костюме болтается на нитке, сразу взял иголку, уселся в зале у лампы и пришил ее.

– Удача мне пока не изменила.

Приняв ванну и переодевшись, я почувствовал себя совсем другим человеком. Было почти три часа утра.

Золотая рыбка начала плавать кругами. Наверное, из-за того, что я включил свет. Кормить ее следовало всего раз в день – так объяснил мне продавец зоомагазина, но я взял щепотку корма и посыпал на поверхность воды, как бы извиняясь, что разбудил ее.

Рыбка снова плеснула у поверхности; это было забавно. Пузырьки непрерывной струйкой поднимались со дна аквариума. По крайней мере еще с месяц отверстие в скале не засорится.

Я достал из холодильника пиво и налил в стакан. Закурил и стал наблюдать за рыбкой. Кажется, ей стало труднее плавать – с тех пор как я купил эту рыбку, хвост у нее заметно вырос.

– Такие вот дела.

Слова ничего не значили. Просто я сидел и думал: такие вот дела.

Как это бывает с людьми, я просто устал.

Он приехал на белой машине. Уличный фонарь на мгновение осветил ее, и ничего больше различить я не успел.

Я сидел в своей машине, не включая двигателя. Передние огни приблизились – машина подъезжала, замедляя ход. Я посигналил, чтобы он остановился.

Белый автомобиль замер на месте. Он выключил двигатель. Идиот. В таких ситуациях двигатель должен работать. Это может стоить тебе жизни.

Парень вышел из машины. Я узнал Кайиту – все такой же бритоголовый.