Тут главное — не озадачиться дурацким выбором. Синди активировала импульсники и тупо «села на хвост» ближайшему. В данном случае, «сесть на хвост» означает не выпустить из сферы огневого контакта. Синхронизировать вектора смещений можно позже. Сложно, но можно. С этим даже Чупа справилась нечаянно, почти не напрягаясь. У нас маленькое, но преимущество: смещение-то, оно — да, взаимное и относительное. Но скорость, точнее импульс, — он наш. Соответственно и маневр. Враги не разогнались почти, не успели просто, и судорожно метались в этот момент, пытаясь изобразить маневр и разгон. Надо только не увлечься, вражину из целезахватов не выпустить, и не оттормозиться слишком сильно и маневр не потерять. Иначе они нас точно достанут, а защита вряд ли выдержит несколько попаданий.

И ещё.

Идея проста, как взгляд барана, но. Как часто случается, никто не озадачивается именно очевидными вопросами, откладывая их решение на потом. А потом только разводят руками. При этом у неё всего один человек, которого она может озадачить этим вопросом, пока не поздно. И надеяться получить результат. Поэтому, вылущив из спрессованного событиями временного потока несколько свободных секунд, она вышла на связь:

— Валеска?

— Слушаю, каплей, — прохрипело в ответ.

— Вы сможете выйти на борт сцепки? — … вопрос не праздный, учитывая начальный импульс и расстояние с которого она их сбросила.

— Полным составом… лови обратный отсчёт.

— Нужно добраться до «Их» мозгов и покопаться в них как следует. А ещё лучше, дать эту возможность нашим биологам, программерам и технарям иже с ними. Мы должны понять, как и чем они мыслят!

— Принято, каплей. Сделаем, что сможем. Отбой связи.

Синди заложила очередной «вираж», не выпуская улепётывающего врага из «сферы смерти», Чупа продолжала долбить лазерной спаркой миллисекундными сериями жёстких импульсов, функция перегрузки орудийных систем медленно, но упрямо лезла в красную зону. Пространство вокруг шлюпа бурлило, его рвали сработавшие орудия противников, из-за этого шлюп носило как лодочку в шторм. Постоянно приходилось контролировать спонтанные смещения, чтобы дать возможность Чупе работать орудием более эффективно. Интересно, а как «они» видят наши лазеры? мы-то пространство не корёжим! Однако по энергонасыщенности удара «в единицу времени на единицу площади поражаемой поверхности» как бы и не эффективнее!

Ну! Ещё чуть-чуть!

Первый шок случился, когда «Гад» взял и «выплюнул» пожёванную яхту чуть ли не в лоб шлюпу второго взвода.

Сволочь.

И что теперь?

Куда идти двум отделениям десанта? На «Чужака» или на яхту? Тея на словах отправила всех пришельцев в «пеший эротический круиз» и заявила, что они двумя отделениями идут на борт «Чужака». Во-первых — интереснее, экскурсия и всё такое. Во-вторых — если уж этот «гадёныш» яхту сблюнул, то на ней вряд ли что интересное осталось. Она упиралась долго, секунд двадцать, но, сражённая аргументами, согласилась отправить на яхту медика и техника, из состава вверенных ей отделений. Б ольшим количеством на этом огрызке всё равно делать нечего — там осталось-то от этой яхты… И потом, они смогут к своим отделениям присоединиться, просто прыгнув с яхты на чужака. Усилие при сбросе огрызку человеческого кораблика явно придали сжатым газом, поэтому на данный момент они даже на три десятка километров не разошлись — пустяки, дело житейское. Непонятно было другое — никаких активных импульсов ни корабль, ни яхта больше не получали. За всё это время; а прошло уже не мало. Ну, яхта ладно, понятно, там от двигательного комплекса какая-то странная фигня осталась. Ну, а этот-то здоровяк, чего завис? Переваривает, паскуда? поэтому дрейфует?

Действительность, всё же продиктовала свои жёсткие условия, поэтому, сбросив два отделения с тройкой киберов усиления, и Румяшина, и Фирсова вынужденно оставили решение ситуации на сержанта Лативу. Каждой предстояла своя собственная схватка.

Лелли скомандовала привычное уже: «жуйте капы, десантура», и дала разгон по вектору происходящего боя. При этом жутко, но в полголоса ругая себя за то, что ей пришлось к раздаче «люлей» опоздать. Типа извини, сестрёнка Синди, тороплюсь, как могу. Катерину же заботили вопросы несколько из другой плоскости: им ещё нужно было на абордаж выйти. Желательно до того, как Румяшина в космическую драку ввяжется. А вот Лелли об этом забыла. Или нет? Катя решила ей напомнить, но не успела, её опередил восторженный вскрик Лелли:

— Смотрите! Вы видели? Смотрите, что творит Синди!!! Курц! Фиксируй всё, что сможешь, и отправляй на аналитику. Мне нужны все возможные выводы через сто секунд… Понял? Не слышу?

— Так точно. В процессе.

Вообще-то — не Курц. Вообще-то — Курчатов. Искин шлюпа второго взвода гордился тем, что работал на Земле с самим Петровым аж десять лет. Это имя выдал ему лично Петров, и на другое имя он отзываться отказывался. Но Михалыч оказался… э-э-э… был не сентиментален, и привязанностью к искинам не страдал. Поэтому, когда на борту «Прайма» обнаружилась сработавшаяся уже группа специально подготовленных под конкретную задачу кибернетических устройств с искусственным интеллектом, он спокойно переписал всю необходимую информацию на новую базу и более судьбой Курчатова не озадачился ни разу. А Румяшина оказалась столь упрямой, что Курчатову пришлось уступить. И он стал Курцем.

Катерина прикинула: до пленённого САЛАКа четыреста мегаметров без малого — успеет, значит, сбросом озадачиться, и вызвала пред глазами ролик боя Синди. От этого зависело… да практически всё: в том числе и смысл их абордажной операции. Если Румяшина и Леннокс сумеют навалять Гадам в космосе — это одно. Если нет — то их абордаж больше будет походить на жест отчаяния. Понятно, что на САЛАК они по-любому пойдут. Надежда на спасение хоть кого-то из персонала станции мала, но она есть. К своему удивлению Фирсова обнаружила свою готовность жертвовать собой, лезть в смертельно опасную драку ради только призрачных шансов на спасение ребят, подруг. Её больше беспокоило, как она потом будет перед Тимом оправдываться, не ощущая в своём моральном состоянии никакого героизма. Просто будничную готовность. И глухую, нутряную злость на Врага.

Катерину происходящая космическая схватка сначала озадачила, но уже через несколько секунд стала вполне понятной. Она прекрасно осознавала, что вряд ли оценит тонкости космического боя, но увиденное впечатлило. Чупа трансформировала шлюп постоянно; не застывая в одном положении ни на секунду, комплексы реактивных систем метались, явно испытывая на прочность механизмы трансформации, подсвечивая маленький, но опасный кораблик разнонаправленными плазменными вспышками маневровых и жёсткими, микросекундными, вспышками ядерных ускорителей. Причём, судя по цветовой индикации привод Петрова тоже не находился в состоянии покоя, то усиливая, то ослабляя напряжённость. Между всем этим великолепием трансформы скользила лазерная спарка, замирая на мгновения для нанесения удара — визуализаторы ЛАКов добросовестно рисовали лазерные импульсы, пёстро подкрашивали наслоения защитных полей… и в результате, на картинке, шлюп смахивал на бенгальский огонёк.

Леннокс жонглировала всеми типами двигателей, как фокусник шариками. И, изображая бабочку на форсаже, ворвалась в клинч. При этом ухитрившись избежать большинства попаданий. Сфера поражения лазерной спарки накрыла всех противников — последний маневр каплея Леннокс оказался для них полной неожиданностью… для Катерины, в том числе — даже представить не могла, что наша техника на такое способна! Ещё больше её поразило то, что один из противников развалился через шесть секунд обработки. Значит…

Их можно бить.

Шесть секунд — это не много. Совсем они не такие страшные, какими показались сначала. А если представить прорву энергии, которую наши гразеры могут закачать в цель за шесть секунд…

Катерина снова озадачилась десантным сбросом взвода, но Румяшина её опять опередила: