— Спасибо, бабушка, — сказал царевич и пошел домой.

Дома он приказал слугам освободить парня и увести его в дальнюю комнату дворца. Вечером царевич пришел на берег и спрятался за избушкой.

Ночь настала. Приплыла черная уточка, выбралась на берег и запела:

Царевич выскочил из-за избушки, схватил черную уточку и перекинул через левое плечо. Оглянулся — там змея. Он схватил змею и перекинул через левое плечо. Оглянулся — там огромная ящерица. Он перекинул и ящерицу. Оглянулся — там жаба. Он перекинул жабу. Оглянулся, а там стоит красавица — ни в сказке сказать, ни пером описать.

— Вот моя невеста! — закричал царевич. А потом тихо сказал: — Выходи за меня замуж.

— Не пойду, — отвечает девушка. — Ведьма Сюэтар снова меня погубит.

Царевич говорит:

— Я оставлю тебя здесь, на берегу, в этой избушке, у этой доброй старушки. Вернусь за тобой, когда ведьмы Сюэтар в моем городе не будет.

Он вернулся домой, приказал слугам схватить ведьму, связать, отвести в темный лес и бросить. Старуха Сюэтар взмолилась:

— Пощади меня, царевич, я не буду больше зла творить, оставь мне жизнь, я никогда не выйду из лесу.

Царевич приказал развязать ведьму. Слуги отвели ее в лес.

Царевич пошел на берег, взял за руку красавицу невесту и привел ее домой. Древнюю старушку он по-царски наградил. А назавтра устроил пир на весь мир. Такой свадьбы никто не видывал. Жил царевич с красавицей долго и счастливо.

БЕДНЯК И СУДЬЯ

Карельская сказка

ЖИЛИ-БЫЛИ старик и старуха. Однажды пришла такая пора, что ничего у них не осталось: ни хлеба, ни скотины. Все крохи доели, совсем худо стало. Старуха говорит:

— Добудь, старик, муки. Где хочешь, а добудь. Иначе помрем.

Что делать старику? Отправился в соседнее село. Идет и думает: «Придется на хитрость пойти, хитрого купца обмануть». Зашел он в лавку и говорит:

— Купец, продай мешок муки.

Купец говорит:

— Покупай. Давай деньги.

Старик говорит:

— Денег у меня нет, зато есть огромный жирный бык. Могу расплатиться мясом.

— Говоришь, огромный жирный бык? Хорошо! Бери не один мешок, бери два! А как зарежешь быка, принеси мне заднюю ногу.

Старик нанял подводу, положил два мешка муки и поехал в другую лавку.

— Купец, продай мешок муки.

— Покупай, — говорит купец. — Чем будешь платить?

— У меня есть огромный жирный бык, пора его резать.

— О, тогда возьми три мешка! А как зарежешь быка, принеси мне заднюю часть.

Старик взвалил на телегу три мешка и поехал в третью лавку. Третий купец дал ему пять мешков муки.

— Когда зарежешь своего огромного быка, половину мяса отдашь мне.

Старик привез домой целый воз муки.

Вот, старуха, пеки хлебы, пеки пироги.

Наелся старик пирогов и думает: «Как теперь быть? Ведь купцы придут долг требовать». И пошел к судье. Пришел и говорит:

— Взял я у купцов муки в долг, обещал расплатиться мясом, когда зарежу своего огромного жирного быка. А теперь передумал мясо отдавать. Лучше сами мясо съедим. Так что постарайся, судья, выгороди меня перед купцами, когда они с жалобой придут.

Судья думает: «Верно, лучше сами мясо съедим». И говорит:

— Трудно тебя выгородить, но можно… Ведь у тебя есть огромный жирный бык… Ты притворись-ка дураком, на все вопросы тверди одно: «Хэй, вэй, хотивэй!».

Вскоре приходит к судье первый купец, подает жалобу. Судья зовет старика.

— Ты брал у купца муку в долг? — спрашивает судья.

— Хэй, вэй, хотивэй! — отвечает старик.

— Ты обещал ему отдать мясо за муку? — спрашивает судья.

— Хэй, вэй, хотивэй! — отвечает старик.

— Да ведь он — дурак! — говорит судья купцу. — Кто ж тебя заставлял давать в долг этому полоумному? Сам виноват. Иди домой.

Купец ни с чем ушел домой. Приходит второй купец. Судья зовет старика.

— Ты брал у этого купца в долг? — спрашивает судья.

— Хэй, вэй, хотивэй! — отвечает старик.

— Ты заплатил ему за муку?

— Хэй, вэй, хотивэй! — отвечает старик.

— О, да ведь он совсем дурак, — говорит судья купцу. — Зачем ты давал в долг этому полоумному? Сам виноват, иди домой, ничего от него не добьешься.

И второй купец ушел ни с чем. Приходит третий купец. Судья в третий раз зовет старика.

— Ты знаешь этого купца? — спрашивает судья.

— Хэй, вэй, хотивэй! — отвечает старик.

— Ты брал у него муку в долг?

— Хэй, вэй, хотивэй! — отвечает старик.

— Ты зарезал своего быка?

— Хэй, вэй, хотивэй! — отвечает старик.

— Ты видишь, купец, с кем ты связался? Он — круглый дурак! — говорит судья. — Незачем было давать в долг полоумному.

— Я дал ему пять мешков муки! — кричит купец. — Взыщи с него долг, на то ты и судья!

— Хэй, вэй, хотивэй! — говорит старик.

— Ты же видишь, — говорит судья, — он не в своем уме. А таких не судят. Ничего с него не возьмешь. Иди домой.

И третий купец ушел ни с чем. Судья говорит:

— Вот как ловко я провел всех купцов! Теперь иди, режь своего жирного быка и принеси мне заднюю часть.

— Хэй, вэй, хотивэй! — говорит старик.

— Хватит прикидываться дураком, купцов тут нет, — говорит судья.

— Хэй, вэй, хотивэй! — говорит старик. — Купцов тут нет, и дураков тут нет, и быка у меня никогда в жизни не было!

Вот какая сказка.

ЗЛАТОПРЯХИ

Эстонская сказка

ЖИЛА в темном дремучем лесу, в одинокой избушке, хромая старуха с тремя красавицами-дочерьми. Дочки подле старухи цвели, точно яркие цветочки вокруг сухого пня; особенно пригожей и милой была младшая сестра. Но в лесной глуши красотой девушек могли любоваться только солнце днем да месяц и звезды ночью.

Старуха не давала дочерям лентяйничать и терять время попусту — они должны были работать с утра до вечера. Девушки весь день проводили за прялками — они пряли пряжу из золотого льна. Ни в будний день, ни в субботу вечером не было у бедняжек времени, чтобы запасти себе приданое. Если в сумерки или ночью, когда всходила луна, им не удавалось тайком взяться за спицы, то к приданому ничего и не прибавлялось. Спряденную кудель старуха тотчас заменяла новой и к тому же требовала, чтобы нить, которую пряли девушки, была одинаково ровной, в меру крученой и тонкой. Готовую пряжу она держала под замком, в тайнике, куда девушки не смели и ногой ступить.

Откуда появлялся в доме золотой лен и на какую ткань шла спряденная нитка, пряхи не знали; старуха никогда им об этом не говорила. Каждое лето она два или три раза куда-то уходила и пропадала иногда больше недели, домой же всегда возвращалась ночью, и сестры никогда не видели, что она приносила с собой. Перед уходом старуха оставляла дочерям пряжи на столько дней, сколько думала пробыть в отлучке.