- Это Божья страна, Нат, и Господь поместил нас сюда с какой-то целью, а эта цель не в том, чтобы убивать друг друга. Я верю в Соединенные Штаты Америки, а не в Конфедеративные Штаты, и я верю, что Господь сотворил Соединенные Штаты как пример и благодать для всего мира. Так что нет, я не собираюсь кончать жизнь самоубийством, потому что это не сделает Америку ни на день ближе к тысячелетнему царствию Христа, как и не сделают этого смерти на поле боя, - он вытянул руку и опустил дуло револьвера, так что оно нацелилось прямо Старбаку в лоб.

- Но как ты сказал, Нат, я могу просто убить тебя, и никто ничего не заметит.

Старбак уставился на оружие. Он мог разглядеть острые кончики пуль в нижних ячейках и знал, что одна такая пуля направлена на него в темном дуле. Револьвер слегка дрожал в руке Адама, и Старбак поднял глаза на бледное и серьезное лицо друга.

Адам взвел револьвер. Звук щелкнувшего курка показался очень громким.

- Помнишь наши былые беседы в Йеле? - спросил Адам. - Как мы гордились тем, что Господь сделал добродетель такой труднодостижимой? Грешником быть легко, но трудно быть христианином. Но ты бросил попытки стать христианином, правда ведь, Нат?

Револьвер по-прежнему дрожал, его дуло раскачивалось в последних лучах солнца.

- Я помню, как с тобой познакомился, Нат, - продолжил Адам. - Я часто беспокоился о жизненных трудностях, о том, как сложно познать волю Господа, а потом появился ты, и я подумал, что ничто уже не будет таким сложным. Я думал, что мы с тобой разделим эту ношу. Думал, что вместе пройдем по пути к Господу. Ведь я ошибался, да?

Старбак ничего не ответил.

- Ты просишь меня о том, - сказал Адам, - чего не в силах сделать сам. Просишь поспорить с отцом и разбить ему сердце. Я всегда считал, что из нас двоих ты самый сильный, но я ошибся, - похоже, Адам был готов разрыдаться.

- Если бы у тебя хватило храбрости, - произнес Старбак, - ты бы не меня застрелил, а отправился сражаться на стороне янки.

- Я больше не нуждаюсь в твоих советах, - заявил Адам. - Мне хватит твоих дрянных советов до конца жизни, Нат.

А потом он спустил курок.

Оружие громко выстрелило, но в самый последний момент Адам поднял револьвер вверх, разрядив его в дерево над головой Старбака. Пуля пролетела сквозь распустившиеся цветки церциса, осыпав Старбака лепестками.

Старбак встал.

- Я иду к Легиону. Ты знаешь, где меня найти.

- Ты знаешь, как называют это дерево? - спросил Адам уходящего Старбака.

Старбак остановился и на мгновение задумался, пытаясь понять, в чем же подвох. Но не смог найти объяснения.

- Церцис, а что?

- Иудино дерево, вот как его называют, Нат. Иудино дерево.

Старбак посмотрел в лицо своему другу.

- Прощай Адам, - сказал он. Ответа не последовало, и он в одиночестве направился к Легиону.

- Ты слышал новости? - спросил Таддеус Бёрд Старбака, когда тот появился в его палатке.

- Я вернулся.

- Вернулся, значит, - отозвался Бёрд, словно неожиданное объявление Старбака было обычным дело. - Мой зять знает, что ты вновь под его командованием?

- Сейчас он об этом узнает. - Старбак смотрел, как Адам шел к палатке своего отца.

- И ты думаешь, генерал одобрит твое возвращение? - засомневался Бёрд. Он писал письмо, и теперь отложил ручку на край ящика с крупами, служившего ему столом.

- Не думаю, что он вышвырнет меня из Легиона.

- Он полон загадок, наш юный Старбак. Что ж, уверен, мистер Траслоу будет рад тебя видеть. По непонятным мне причинам, он, похоже, по тебе скучал в твое отсутствие. - Бёрд взял ручку и макнул перо в чернильницу. - Полагаю, ты слышал новости?

- Какие новости?

- У нас новый главнокомандующий.

- Да? - переспросил Старбак.

- Роберт Ли, - Бёрд пожал плечами, как бы намекая, что вряд ли эта новость заслуживала упоминания.

- Ах вот как.

- Вот именно. Ах вот как. Кажется президент не доверяет Смиту в достаточной мере, чтобы заменить им Джонстона, так что Бубуля Ли, наш пиковый король, снова при деле. Хотя даже пиковый король не может быть хуже Джонстона, а?

- Кто знает. Нам стоит надеяться, что Ли чуть лучше сложившегося о нем мнения.

- Макклелан считает, что Ли недостает моральной силы, - заметил Старбак.

- Ты слышал это из первых уст, не так ли, юный Старбак?

- Да, сэр, так и есть. Макклелан сказал мне об этом на прошлой неделе.

- Отлично, просто прекрасно, а теперь уходи, - Бёрд властно махнул ему рукой. Старбак остановился. - Приятно вернуться назад, сэр.

- Ложись пораньше Старбак, в полночь тебе заступать в дозор. Получишь распоряжения у майора Хинтона.

- Да, сэр.

- И отдай сержанту Траслоу доллар.

- Доллар, сэр?

- Дай ему доллар! Это приказ! - Бёрд сделал паузу. - Рад, что ты вернулся, Нат. А теперь проваливай.

- Да, сэр.

Старбак прошелся вдоль рядов солдат, прислушиваясь к далеким печальным звукам скрипки. Но грустные звуки не трогали его, потому что теперь он снова вернулся в родную ему стихию. Перебежчик был дома.

Десятая рота открыла сезон смертей тремя неделями позже. Джозеф Мей стал первым. Он набирал воду, когда у ручья разорвалась шрапнель. Его новые очки сорвало с лица, одна линза разбилась, другая так густо окрасилась кровью, что стала похожа на алое стекло.

Весь тот день Легион провел в ожидании, пока битва гремела к северу от них. Орудия громыхали от рассвета до заката, но пороховой дым не перемещался, это доказывало, что атака мятежников повстанцев не принудила янки к отступлению.

Но всё же той же ночью, когда битва стихла, армия северян отступила вглубь, к новым позициям на запад. На рассвете было слышно, как они окапываются, и мятежники знали, что им предстоит тяжелая работа, если они хотят отбросить синебрюхих подальше от Ричмонда. В то утро умер Джеймс Блисдейл.

Он вскарабкался на дерево, чтобы достать яиц из гнезда, и снайпер янки прострелил ему затылок. Он умер еще до того, как свалился на землю. Старбак писал его матери, вдове, пытаясь подобрать слова и дать ей понять, что смерть сына была не напрасна.

"Нам всем его будет очень не хватать", - писал Старбак, но это было неправдой. Никто особенно не любил Блисдейла, но и не испытывал к нему неприязни. Град выстрелов оповестил его, что вылазка сержанта Траслоу наткнулась на вражеского снайпера, но Траслоу вернулся расстроенным.

- Сукин сын удрал, - сказал сержант и обернулся в сторону майора Бёрда.

- Совсем слетел с катушек.

Майор Бёрд и правда вел себя намного странней обычного. Он двигался по лагерю странными зигзагообразными движениями, то переступая вперед, то останавливаясь, сомкнув вместе ноги и вытянув вперед руку, прежде чем сделать полный поворот и по новой начать эту странную последовательность движений.

Каждый раз он прерывал свой странный танец, чтобы объявить той или иной группе солдат, чтобы были готовы выступить через полчаса.

- Рехнулся, - повторил Траслоу, после продолжительного наблюдения за странной походкой майора.

- Учусь танцевать, - объявил Старбаку Бёрд, сделав очередной поворот со своей воображаемой партнершей в ободранных руках.

- Зачем? - удивился Старбак.

- Потому что умение танцевать - признак хороших манер в высшем обществе. Мой зять повысил меня до подполковника.

- Отличные новости, Дятел! - от души поздравил его Старбак.

- Я бы сказал, что у него не осталось выбора после того, как Адам отказался в этом участвовать, - Дятел Бёрд, несмотря на свое знаменитое пренебрежение военной иерархией, не скрывал удовольствия.

- Выбора у него не оставалось после того, как все проголосовали за вас, - проворчал Траслоу.

- Проголосовали! Вы полагаете, я обязан своему высокому статусу какой-то там демократии? Более того, охлократии? Я гений, сержант, гений, что кометой взметнулся ввысь сквозь скопление заурядностей! И метафоры я тоже замешиваю хорошо, - Бёрд воззрился на лежащую на коленях Старбака бумагу. - Пишешь метафоры матушке Блисдейл, Нат?