— Я не милая и не добрая, — ответила она надменно.

— Слава Богу, — пылко взмолился Том. Заложив руки за голову и откинувшись на подушках, он вытянул длинные, мускулистые ноги в позе полного расслабления. — Твоя очередь. Открой мне все самые темные и страшные тайны своего брака.

— Предаться воспоминаниям — не моя идея.

От одной мысли облечь в слова подробности, до сих пор вызывающие кошмары, в ее горле словно застрял комок.

— Ты первая начала задавать вопросы.

— Я спросила про учебу. Это не то же самое, что лезть в личную жизнь.

Взволнованная Элизабет встала и с тоской поглядела через огромные окна на улицу. Всего два тонких листа прозрачного материала держат ее в плену, рядом с ним, но чтобы пробить их понадобится грузовик на приличной скорости. Стекло казалось хрупким, но не было таким. В отличие от нее. Она выглядела спокойной и сильной, однако, собственная скрытая слабость ее ужасала.

— Не пытайся сбежать, — тихо предупредил Куинлан.

Стрельнув глазами, Элизабет наполовину обошла их лежбище.

— И не собиралась, — отвергла она очевидное. — Ходить прохладнее, чем сидеть.

Молча Куинлан поднялся на ноги и пошел за ней. Большой и практически голый. Темные боксеры были ничем иным, как современной версией набедренной повязки. На мускулистой груди тугие завитки волос почти скрывали маленькие соски, шелковистая темная линия стекала по центру живота к паху. Длинные ноги тоже покрыты волосами, но более тонкими и прямыми. Настоящий доминантный самец в расцвете лет. Элизабет окинула его растерянным, немного встревоженным взглядом, но внезапно обратила внимание на низ его живота. Глаза ее удивленно распахнулись.

Том тоже посмотрел на себя и пожал плечами, не замедляя шага в неспешном, но неумолимом преследовании.

— Знаю, что в моем возрасте так быстро не восстанавливаются. Обычно, мне требуется больше времени, — задумчиво произнес он. — Только на тебя я так реагирую. Иди сюда, сердце мое, — мягко упрашивал Том.

В растрепанных чувствах Элизабет представила шаблонную картину, как они оба носятся вокруг расставленной мебели. Но почти следом пришла уверенность: если она побежит, то Куинлан инстинктивно начнет преследование. С незапамятных времен в крови мужчины живет потребность подчинить несогласную женщину. Можно предотвратить фарс, не убегая, не создавая причину для преследования. С другой стороны, если она остановится, то достигнет того же результата, только скорее. Очевидно, единственный выбор в сложившейся ситуации — сохранять достоинство. Можно было бы сказать «нет», если бы не ее чувства, если бы она не столкнулась с собственной слабостью. Прямо сейчас она не в силах его отвергнуть, и оба это знали.

Глаза Тома ярко блестели, когда он подбирался все ближе.

— Сегодня ты моя, — пробормотал он. — Позволь мне хотя бы это. Здесь тебе от меня не скрыться. На самом деле, ты этого не хочешь. Обстоятельства необычные. Выберемся отсюда, и появятся разные варианты, но прямо сейчас ты вынуждена мириться с моим присутствием. Что бы ни случилось, в том нет твоей вины. Забудь обо всем и расслабься.

— А ты неплохой психолог. Только и я не трусиха и отвечаю за свои решения. — Наконец он подошел вплотную и одной рукой обнял ее за талию. Элизабет посмотрела вверх. От вида взъерошенных волос и синих глаз у нее сжалось сердце. — Хорошо, — прошептала она. — На одну ночь. До тех пор, пока мы здесь заперты.

Она прикрыла глаза, подрагивая от предчувствия. Почему бы не позволить себе слабость всего на одну ночь? Подарить себе чувственное пиршество, утонуть в ощущениях, ни о чем не думать. Позволить ночи окутать их защитным покрывалом. Время быстро бежит. Совсем скоро придется снова оттолкнуть Тома. Так зачем тратить драгоценные секунды на борьбу с ним и с собой.

— Сегодня все что хочешь, — услышала она свой голос, когда он поднял ее на руки.

Интонации звучали странно даже для нее самой: тягучие, наполненные желанием.

— Все что захочу? — В низком, хрипловатом смехе проскользнули нотки неуверенности. — Ночка может оказаться интересной.

— Да, — промурлыкала она, проводя руками по его обнаженной груди. — Очень интересной.

— Кошка. — Том дышал часто и отрывисто, быстро стягивая ее трусы и отшвыривая их в сторону. — Сегодня они тебе больше не понадобятся.

В ответ Элизабет дернула за резинку его боксеров.

— И тебе не понадобится вот это.

— Черт, я надел их только ради тебя. Побоялся, что начнешь отбиваться словно дикая кошка, если я приду за тобой голым.

Том избавился от трусов так же быстро, как раньше избавил ее от белья.

Ее уже накрыло волной возбуждения в предчувствии медленного, основательного занятия любовью. Куинлан наслаждался долгой прелюдией. Хватило одной ночи с ним, чтобы понять это. Однако на сей раз получилось иначе. Том развел ей ноги, встал между ними на колени и ворвался в нее одним толчком, который, прокатившись по всему телу, ее потряс. Внутренние мышцы сжались в попытке замедлить неумолимое вторжение.

Он толкался глубже, постанывая от сопротивления тугой плоти, пока не заполнил до конца. Элизабет извернулась, чтобы обхватить его бедра и удержать в себе, но он медленно вышел и так же медленно погрузился в ее влажное тепло.

— Ты чувствовала такое с мужем? — прошептал он.

От интенсивности ощущений она мотала головой из одной стороны в другую. С трудом сосредоточилась на вопросе и, наконец, выдохнула:

— Нееет.

— Хорошо.

Том не смог сдержать злое удовлетворение в голосе. Мысль о другом мужчине, который доставлял ей удовольствие, бесила. Только с ним она разделила настоящую страсть. Это стало понятно с первой близости, но ему было необходимо услышать слова от нее. Признание, что ни одному другому она так не отвечала.

Он дразнил ее, медленно отрываясь и погружаясь.

— Что он тебе сделал? — раздался тихий вопрос, и Том полностью вышел.

Открыв глаза и низко простонав, она потянулась за ним в попытке восстановить то восхитительное единение. Тогда пришло понимание, которое заставило ее дернуться, чтобы отодвинуться подальше и сесть.

— Ублюдок! — выдавила она.

Комок в горле мешал говорить.

Куинлан поймал ее за бедра, подтянул назад и погрузился снова.

— Скажи, — в его голосе звучали неумолимые нотки. — Он плохо с тобой обращался? Причинял боль? Какого черта он натворил? За что ты заставляешь меня платить?

Элизабет снова рванулась в сторону. Желание прошло, стало противно. Как он посмел так с ней поступить?! Пытаясь прикрыться рубашкой, она обзывала себя грязными словами за глупую надежду. Целая ночь наслаждения. Без мыслей о прошлом и будущем. Размечталась! Лучше бы подумала о характере Куинлана. Сукин сын никогда не сдается.

Ни за что не бросит выпытывать. Так почему бы не рассказать ему всю правду? Ей придется нелегко, но зато он поймет, почему она отказывается от любой попытки другого человека управлять ее жизнью. Почему отказалась от любви, которую так отчаянно хотела ему подарить.

Сидя Элизабет сжалась в комок. Голова склонилась к коленям, волосы накрыли лицо. Том пытался вернуть ее в свои объятья, но ничего не получилось. Тело Элизабет окостенело от воспоминаний, уже затопивших ее с головой.

— Не прикасайся ко мне! — хрипло выкрикнула она. — Хочешь все знать, так сиди и слушай, но не приближайся… не дотрагивайся до меня.

Куинлан нахмурился, почувствовав непонятную скованность. Подталкивал к краю он ее намеренно, но не собирался доводить до разрыва. Но произошло именно это. Плоть оставалась каменно-твердой, требуя разрядки. Пришлось стиснуть зубы и взять себя в руки. Если через столько месяцев молчания Элизабет готова все рассказать, то, черт возьми, он тем более в состоянии ее выслушать.

Она не подняла голову от колен, но в тихом, темнеющем холле прекрасно слышалось каждое слово.

— Я встретила его, когда училась на старшем курсе колледжа. Эрика Ландерса. Но тебе это имя уже знакомо, не так ли? Видела его в твоем проклятом досье. Эрик руководил высококлассной компанией по отделке помещений. Получить в ней работу на неполный день стало для меня большой удачей.