«Махариус» зализывал раны. Аварийные команды в скафандрах ползали по обшивке корабля, изучая полученные в бою повреждения и устраняя их подручными средствами. Одни пробоины заделывали первым попавшимся железом, содранным с витавших вокруг обломков уничтоженных кораблей. Другие - латали пластырями из расплавленного металла. На искореженных сотнями лет боев бортах «Махариуса» появлялись новые шрамы.

Внутри крейсер тоже приводили в порядок. Разыскивали убитых и раненых. Судовые хирурги и фельдшеры трудились во всех отсеках, безжалостно сортируя раненых по трем категориям. Теми, кто держался на ногах, занимались в последнюю очередь, и на жилых палубах и в кубриках звенело в ушах от криков невыносимой боли, утолить которую пока можно было лишь заранее припрятанными наркотиками.

Тяжело раненные лежали штабелями в коридорах и отсеках, превращенных в импровизированные лазареты. Хирурги и фельдшеры ходили между ними с лазерными скальпелями, зажимами, коагуляторами и портативными реаниматорами. У многих хирургов были при себе цепные мечи, покрытые запекшейся кровью поспешно ампутированных конечностей.

Умирающих и тех, с кем пришлось бы слишком долго возиться, молча передавали вооруженным санитарам в пропитанных кровью халатах, которые уносили несчастных долой с глаз остальных раненых, с ужасом ожидавших приговора хирургов. Быстро пробормотав молитву, санитары закалывали ножами обреченных и складывали трупы в «поленницы», которые испачканные кровью и обливавшиеся потом матросы перетаскивали к ближайшему воздушному шлюзу.

- Пошевеливайтесь! Живей! - орал старшина Воршун, недовольный тем, что уборку трупов после сражения всегда почему-то поручали именно ему.

Он покрикивал на матросов похоронной команды и даже колотил их по спинам своим жезлом, пока все трупы не оказались в шлюзовой камере.

- Хорош! - рявкнул Воршун, смерив взглядом груду покойников. - Отойдите! Я закрываю шлюз.

С этими словами старшина пнул чью-то мертвую руку и взялся за рычаг. Стоит за него потянуть, как внутренняя дверь шлюза закроется, через несколько секунд откроется внешняя дверь в обшивке и содержимое шлюзовой камеры вывалится в космическое пространство…

- Эй, ленивая свинья! Отставить! В шлюзе еще есть место!

Позеленев от злости, Воршун повернулся на голос, готовясь прибить того, кто осмелился с ним говорить в таком тоне, но прикусил язык, разглядев знаки различия и перевязь главного старшины первой статьи. А разглядев, что это за главный старшина, Воршун затрясся не от злости, а от страха.

По коридору шел Максим Боруса в сопровождении нескольких отборных головорезов. Они несли чьи-то тела.

- Откуда вы, главный старшина? - спросил Воршун, изобразив удивление, чтобы скрыть испуг. - Разве вы тоже занимаетесь покойниками на этой палубе?

- Ты же меня знаешь, Воршун, - усмехнулся Максим. - Я всегда готов помочь нашим геройски погибшим товарищам поскорее вступить на последний путь, в конце которого их ждет встреча с самим Императором.

- Давайте их туда! - приказал Максим своим людям, показывая на дверь шлюза. - И поаккуратнее с этими героями, павшими смертью храбрых!

Головорезы расхохотались и швырнули свой груз на кучу трупов. Максим вошел последним и швырнул тело, которое нес на плечах, в самую середину шлюзовой камеры. Воршун же притворился, что не слышит, как этот «труп» глухо застонал и захрипел после удара.

Максим повернулся к старшине и, угрожающе сверкнув глазами, проговорил:

- Можете идти, старшина Воршун. Мы сами тут все сделаем. А вас ждет работа на следующей палубе.

- Слушаюсь! - пробормотал старшина, довольный представившейся возможностью убраться подобру-поздорову.

Подождав, пока похоронная команда удалится, Максим заглянул в шлюз. Механик второй статьи Тир Седжара молча смотрел на него вытаращенными от ужаса глазами, полными отчаяния и мольбы.

Довольно потирая руки, Максим похвалил себя за то, что сумел взять своего давнишнего соперника живьем. Заклеив Седжаре рот клейкой лентой, Боруса связал его проволокой по рукам и ногам и накачал наркотиками, чтобы он не дергался, пока его вместе с убитыми товарищами несли из машинного отделения по самым нижним палубам, подальше от глаз комиссара Киогена и его соглядатаев.

Седжара покраснел от натуги, явно пытаясь что-то сказать. Главный старшина опять похвалил себя за то, что подобрал самые подходящие наркотики: по дороге «труп» не дергался и не хрипел. Теперь же наркотики перестали действовать, и Максим мог насладиться ужасом конкурента, осознавшего, какая участь ему уготована. Все сложилось как нельзя лучше.

Максим некоторое время молчал, чтобы Седжара успел как следует понять, где находится и что его ждет. Оглядевшись по сторонам, связанный начал извиваться и корчиться на груде окровавленных трупов. Усмехнувшись, Максим взглянул ему прямо в глаза.

- Нам двоим на этом корабле слишком мало места, - спокойно проговорил старшина. - Надеюсь, ты это понимаешь и на меня не в обиде. Лично против тебя я ничего не имею, но бизнес есть бизнес…

С этими словами Максим потянул за ручку. Дверь с лязгом затворилась. Внутри шлюзовой камеры Седжара отчаянно захрипел, но внешний люк уже открылся, и все звуки потонули в свисте воздуха, вырывавшегося в космическое пространство…

- Итак, астероиды орков?…

- По нашим подсчетам, мы уничтожили или опустошили шестнадцать астероидов, - ответил Уланти. - Остальные крепости отступили вглубь скопления, а оттуда получить точные данные практически невозможно. Конечно, можно послать туда разведывательные истребители, но это рискованно. Потери среди наших лучших пилотов могут быть слишком велики.

Откинувшись в кресле, Семпер задумчиво барабанил пальцами по полированному черепу орка, стоявшему на письменном столе. Этот трофей он сохранил как воспоминание о своем первом абордаже.

Как обычно, победа в одном бою не решила проблемы. Для того чтобы окончательно очистить систему Матер от орков, понадобится еще несколько месяцев, а может, и целый год. Ведь, по данным разведки, здесь может скрываться до двадцати еще не обнаруженных космических крепостей зеленозадых! И все их нужно уничтожить. Только тогда Боевой флот Готического Сектора сможет отрапортовать о том, что в системе Матер не осталось ни одного орка и она безопасна для навигации!…

Уланти негромко откашлялся, и Семпер понял, что его молчание затянулось. А ведь его приказов ждали, собравшись в капитанской каюте, старшие офицеры «Махариуса». Уланти, Найдер, Мэлер и Гор Сабатье - командир бортового батальона абордажников - стояли перед Семпером по стойке «смирно». Рядом с ними маячила фигура Вольтермана - одного из помощников магоса Кастабороса. Сам старший техножрец в данный момент исследовал повреждения наиболее важных систем управления кораблем, и Семпер - в благодарность за спасение «Махариуса» от буксировочного луча орков - позволил ему не являться на совещание, а прислать вместо себя помощника.

В глубине полутемной каюты возвышалась величественная фигура навигатора Солона Кассандра. Рядом с ним замер облаченный в черные одеяния старший судовой астропат Рапавн. Они встали как можно дальше, понимая, что офицеры чувствуют себя неловко в присутствии существ, обладающих псионическими способностями. У стены, украшенной хрустальными рамками с кусками древних звездных карт и голографиями прежних командиров «Махариуса», в непринужденной позе стоял комиссар Коба Киоген.

От комиссара не требовалось вытягиваться во фрунт перед капитаном, потому что тот не имел права отдавать ему приказы. Киоген явился на совещание, так как в его обязанности входило слушать и запоминать все, что говорили и делали офицеры, командующие «Махариусом». Безупречно отутюженный китель Киогена украшал ремень с болт-пистолетом. Кроме комиссара, имевшего право распоряжаться жизнью и смертью на борту «Махариуса», никому больше не разрешалось заходить в каюту капитана с оружием.